Алиса глубоко задумалась и не заметила, что Максимка и
Деннис уже успели вылезти из воды. Теперь они носились по пляжу, играли в мяч,
чтобы согреться.
Через полчаса, по дороге с пляжа, они втроем зашли в ларек
«Кодак» забрать готовые фотографии. Там вместо молодого человека сидела
девушка.
– Вероятно, ваши снимки еще не готовы, – сообщила она,
пересмотрев все конверты на полке.
– Странно. Вы сказали, через двадцать минут, а прошло больше
часа, заметила Алиса.
Девушка еще раз просмотрела конверты с готовыми
фотографиями, пожала плечами и с квитанцией в руках удалилась в глубь ларька,
за расписную ширму. Появилась она минут через пять и спокойно сообщила:
– Ваши снимки уже забрали.
– Что? – Алиса почувствовала неприятный холодок в солнечном
сплетении.
За спиной девушки показался молодой человек.
– Минут десять назад зашел мужчина. Онсказал, что потерял
квитанцию. В таких случаях мы предлагаем клиенту вторично оплатить услуги, так
как он не имеет документа об оплате, а потом просмотреть конверты и найти свои
фотографии. Ведь чужие снимки никому не нужны. Вероятно, произошла ошибка…
– Как он выглядел, этот мужчина? – спросила Алиса.
– Собственно, я не приглядывался… Светлые волосы, светлые
усы, на вид лет сорок.
– Он говорил по-английски?
– Да.
– С акцентом?
– Ну, вы слишком много от меня хотите, – улыбнулся молодой
человек, – не волнуйтесь. Возможно, тот мужчина скоро сам обнаружит ошибку и
вернется. Скажите, в каком вы отеле? Я могу позвонить и передать портье.
– Спасибо. Отель «Ривьера». Фамилия есть у вас на квитанции.
– Мамочка, ну что ты так расстраиваешься? – спросил
Максимка, когда они отошли от ларька. – Подумаешь, фотографии! Мы еще
наснимаем, ведь не последний день. Давай зайдем в пиццерию, я есть хочу.
Деннис, вы пойдете с нами обедать в пиццерию? – Он перешел на английский и
тронул за руку американца, который все это время молча стоял рядом.
– К сожалению, мне надо немного поработать, – ответил
Деннис, – я пойду в отель и посижу за своим «ноутбуком». Но вы не наедайтесь
пиццей, оставьте место. Вечером я хочу пригласить вас в ресторан.
Попрощавшись, Деннис направился к отелю, Алиса и Максим
пошли в другую сторону, вдоль набережной, к недорогой итальянской пиццерии.
Вернувшись в свой номер, Деннис не сел за компьютер. Он даже
не стал развешивать мокрое полотенце и плавки, просто бросил пляжную сумку в
кресло и поспешил назад, на набережную, к ларьку «Кодак».
– Скажите, этот человек забрал по ошибке фотографии? – Он
показал небольшой цветной снимок.
Со снимка глядел Карл Майнхофф. Деннису удалось заснять террориста
крупным планом во время уличных беспорядков в Югославии, пять лет назад,
незадолго до фальшивых похорон и первой пластической операции.
– А почему, собственно?.. – начала было девушка, которой
такое странное внимание к случайной ошибке показалось подозрительным.
– Да, именно он, – перебив ее, кивнул молодой человек, –
только на вашем снимке он моложе и не такой загорелый.
– Спасибо, – улыбнулся Деннис и быстро спрятал фотографию во
внутренний карман легкой куртки.
– Это похоже на детектив, – усмехнулась девушка, глядя вслед
посетителю, почему ты не дал мне спросить?
– Это похоже на любовную драму, – покачал головой ее
коллега, – но, что бы там ни было, правду он вряд ли тебе скажет.
* * *
Отставной полковник ФСБ Валерий Павлович Харитонов, человек
серьезный, основательный, с солидным опытом работы в органах, не любил
рисковать.
За годы службы у него накопились такие разнообразные,
причудливые связи, что при желании он мог очень быстро собрать информацию о ком
угодно. Однако он крайне редко загорался таким желанием. Он слишком хорошо
знал, что нет ничего опасней оперативного любопытства. Стоит потянуть за одну
ниточку, задать пару безобидных вопросов какому-нибудь старинному знакомому, и оглянуться
не успеешь, как окажешься в центре сложного, кровавого клубка, станешь
выпутываться, брыкаться, а в итоге схлопочешь пулю в затылок.
В той сфере деятельности, которой он посвятил свою долгую
тихую жизнь, не бывает безобидных вопросов и праздного любопытства.
Между тем задание, полученное Валерием Павловичем в кабинете
президента акционерного общества «Шанс», предполагало прежде всего контакты со
старыми и свежими информаторами. Наводить справки о Подосинском ему, начальнику
охраны конкурирующей структуры, – это все равно что играть в теннис ручной
гранатой с сорванной чекой.
Чутье подсказывало Валерию Павловичу, что назревает
очередная схватка гигантов. На этот раз собираются делить ближневосточный
нефтяной рынок, который давно поделен и приносит очень солидные доходы хотя
формально такого рынка как бы не существуют.
Геннадий Ильич Подосинский, пользуясь запретом на торговые
операции с ближневосточной нефтью, скупал ее по дешевке, а продавал задорого.
Разумеется действовал он через подставные, нейтральные, а иногда фиктивные
компании. Это известно всем, правда, на уровне слухов. Однако, если речь
заходит о Подосинском, чаще всего приходится довольствоваться исключительно
слухами, зыбкими, не подтвержденными, но и не опровергнутыми.
Вроде бы все логично. Завтра эмбарго будет полностью снято,
цены на нефть катастрофически упадут, и значит, надо менять стратегию.
Подосинский не скрывает, а, наоборот, всячески афиширует свои планы в этом
направлении. И вот в этом заключался главный вопрос. Слишком активно он делится
планами с конкурентами, слишком поспешно раскрывает карты.
Дело в том, что Геннадий Ильич Подосинский никогда, ни при
каких обстоятельствах, не раскрывал карт. Он всегда блефовал, тонко,
неожиданно, непредсказуемо. Он мастер красивого блефа, гениальный шулер и при
этом – самая загадочная фигура в финансово-политической олигархии.
Формально Геннадий Ильич никто. У него нет никакого
юридического статуса. Он не политик, однако его политическое влияние
конвертируется в огромные деньги, и наоборот – деньги постоянно подпитывают
мощный авторитет Подосинского в высших сферах государственной политики. По
мнению экспертов, его состояние оценивается примерно в три миллиарда долларов,
однако доходы принадлежащих ему компаний равны нулю, и банковская структура не
имеет даже пакета акций.
Геннадий Ильич никогда не был ни вором в законе, ни партийным
функционером. Совсем наоборот. Он принадлежал к той тоненькой, бедненькой,
обиженной прослойке советского общества, которая в недавнем прошлом именовалась
научно-технической интеллигенцией.
