Сквозь плотные шторы пробивался солнечный свет, за стеной
гудел пылесос и негромко переговаривались горничные. Алиса открыла глаза. Без
пятнадцати одиннадцать. Максимкина кровать была пуста. На тумбочке жалобно
попискивала электронная игрушка, а из-под скомканного одеяла выглядывала
ушастая голова старой плюшевой обезьяны, с которой ребенок не расставался с
четырех лет.
Алиса встала, прошлепала босиком к стеклянной двери,
выходившей во внутренний двор, отодвинула штору. День был теплый и солнечный. В
бассейне плескалось человек десять, и среди них она сразу заметила сына. Он
пытался закинуть мяч в высокую баскетбольную корзину.
– Чуть медленней. Размах чуть медленней, – рядом с Максимкой
плавал темноволосый мужчина.
– Покажите мне еще раз! – крикнул Максим по-английски и
кинул мужчине мяч.
Это был сосед, американец. «Ну ладно, пусть ребенок подтянет
свой английский», – спокойно подумала Алиса и, сладко потянувшись, отправилась
в душ.
За ночь все страхи улетучились. Разумеется, никакого
Майнхоффа во вчерашней забегаловке не было. Все хорошо. Все отлично. Надо
забыть про вчерашний призрак в грязной закусочной. Он действительно призрак,
выходец с того света, существо из другой реальности, которой больше нет и быть
не может в ее жизни. Надо взять себя в руки и начать наконец отдыхать в свое удовольствие.
Она вышла из душа, надела узкие бледно-голубые джинсы и
темно-синюю блузку из плотного шелка, расчесала прямые пепельно-русые волосы,
доходившие почти до пояса, быстро оглядела себя в огромном зеркале стенного
шкафа и осталась довольна. Как сказал мудрый Козьма Прутков, хочешь быть
счастливым, будь им. Глупо тратить драгоценное время отдыха на призраков, на
дурные предчувствия и головную боль.
– Максимка, вылезай, будем завтракать, – негромко позвала
она сына, подойдя к краю бассейна.
Он помахал рукой, нырнул, поднимая фонтан брызг, и через
минуту его голова показалась у бортика.
– Мам, Деннис, наш сосед, согласился взять меня с собой
поплавать с аквалангом, – радостно сообщил он, вылезая из бассейна, – ты мне
разрешаешь?
– Нет. Я не знаю никакого Денниса, к тому же ты еще слишком
маленький для акваланга. – Алиса закутала сына в огромное гостиничное
полотенце.
– Ну, не с аквалангом, так с маской.
– Все равно не разрешаю, – покачала головой Алиса, – вода в
море слишком холодная…
– Мам, ну ты что?! Я уже договорился. А с Деннисом ты
познакомься, он такой классный, он, кстати, приглашает нас на завтрак. Мам, ну
пожалуйста! Я английский подтяну. Ты же сама говорила, без разговорной практики
нельзя выучить язык.
– А зубы ты чистил, водолаз?
– Ты сейчас будешь изображать вредную мамашу? У тебя с утра
острый воспитательный синдром? – буркнул ребенок, передернув плечами, скинул
Алисину руку.
– Не груби, пожалуйста. На твоем месте я была бы тише воды,
ниже травы, если бы так сильно хотела понырять, – заметила Алиса.
– Ты? Понырять?! Ха-ха, мамочка, не смеши меня!
Ты здесь еще в воду ни разу не вошла, даже в бассейне не
искупалась! Ты трусиха, к тому же у тебя приступ вредности!
– Вот я сейчас рассержусь, мы поссоримся, и никакого Денниса
с аквалангом тебе точно не видать. Так зубы чистил или нет?
– А как ты думаешь? – прищурился Максимка.
– Разумеется, нет. Ладно, давай быстренько в душ, почисть
зубы, а там видно будет.
– Мам, зачем в душ после бассейна?
– Хлорку смыть.
Завтрак можно было приготовить прямо в номере. В маленьком
закутке имелось все необходимое – электрическая плита, набор кухонной посуды,
микроволновая печка с грилем.
– Тебе омлет или гренки с сыром? – спросила Алиса, заглянув
в ванную.
– Мне яичницу с беконом.
– Где я возьму бекон? Здесь не едят свинину.
– У Денниса есть бекон, – Максимка выглянул из-за
пластиковой шторки, – я в отличие от тебя, мамочка, не такой дикий и легко
схожусь с людьми.
– Слишком уж легко.
В стеклянную дверь постучали. На пороге стоял американец и
смущенно улыбался.
– Наверное, я поступил опрометчиво, пообещав Максиму, что мы
будем нырять? – Он шагнул в номер, не дожидаясь приглашения. – Надо было
сначала у вас спросить.
При ярком солнечном свете он выглядел моложе и
привлекательней. Лицо не казалось таким жестким. На нем были светлые холщовые
брюки, бежевая рубашка с короткими рукавами. Широкие плечи, темные короткие
волосы, небольшие залысины над высоким лбом. Карие глаза смотрели на Алису с
явным мужским интересом, даже с восхищением.
«Американская феминистка расценила бы такой откровенный
взгляд как сексуальное домогательство, – усмехнулась про себя Алиса, – а за
такую настырность могла бы подать в суд».
– Я понимаю, что веду себя слишком навязчиво, – произнес он,
как бы прочитав ее мысли, – но мне ужасно неуютно здесь в одиночестве. В
Детройте у
Меня есть племянник Стивен, ему десять, как вашему Максиму.
Они очень похожи. Разумеется, это ничего не значит. Если вам неприятно мое
общество, я уйду сию же минуту и больше ни разу вас не побеспокою.
«Ага, так я тебе и скажу: пошел вон, паршивый янки, мне
неприятно твое общество! А потом ребенок будет на меня дуться всю оставшуюся
неделю. Я ведь не могу часами играть с ним в мячик в бассейне и тем более
нырять с аквалангом. Максимка, вероятно, успел сообщить: мама не умеет плавать
и не любит играть в мяч».
– Деннис, где вы достали бекон? В этой стране не едят
свинину, произнесла она вслух с любезной улыбкой.
– Купил в английском магазине деликатесов в Тель-Авиве.
Надеюсь, вы не вегетарианка?
– Нет, я не вегетарианка. А почему вы приехали сюда отдыхать
в одиночестве, если вам неуютно?
– Я приехал в Тель-Авив по делам фирмы. Я работаю
социологом-аналитиком в корпорации, которой принадлежит сеть американских
гостиниц «Холидей-инн» по всему миру. Я никогда раньше не был в Израиле, решил
устроить себе небольшой тайм-аут, поплавать в Красном море и заранее выторговал
у своего начальства недельку отдыха.
– Американские гостиницы «Холидей-инн» здесь на каждом шагу,
– заметила Алиса, – а вы поселились в этом отеле. Наверное, в «Холидей-инн»
могли бы жить бесплатно.
– Меня тошнит от наших «иннов», – усмехнулся Деннис, – и
потом, там нет системы апартаментов, нет номеров с кухней. А я люблю готовить.
В Детройте я даже хлеб себе пеку сам. Между прочим, именно поэтому от меня ушла
жена два года назад. Она тоже обожала готовить, и мы дрались до крови за право
стоять у плиты.
