Тем временем из «Икаруса» высыпала на площадь шумная толпа
туристов. Вглядевшись, можно было заметить, что среди них нет ни одного
старика, ни одного ребенка и всего три женщины, остальные – крепкие молодые
мужчины. Все в широких дутых куртках.
Натан Ефимович в сопровождении заботливого Мустафы был уже
внутри супермаркета.
– Простите, где у вас туалет? – спросил он у девушки за
кассой.
– В глубине зала, направо, – ответила она по-немецки и тут
же воскликнула:
– О, молодой господин где-то сильно испачкал куртку! Вот
здесь, на правом рукаве, на локте, ужасное пятно! Это свежая масляная краска, у
нас есть хороший пятновыводитель, надо скорей, пока не высохло.
Девушка-кассирша, совсем молоденькая, белокурая, быстро и
возбужденно тараторила по-немецки.
– Где? Что? – Мустафа рефлекторно, всего на долю секунды,
ослабил хватку, пытаясь разглядеть пятно на своем правом локте.
Хрупкая швейцарская девушка моментально с неженской силой
заломила его руку назад и выбила пистолет. А потом полицейские, выскочившие
словно из-под земли, защелкнули наручники.
– Швейцарская полиция. Вы арестованы. Из окон «микрика»
никто ничего не заметил. Туристы между тем разбрелись по площади, слонялись,
разминали ноги после долгой езды. Но вдруг в несколько секунд сгруппировались в
плотное кольцо вокруг темно-синего «микрика». Из неорганизованной толпы они
превратились в отряд спецназа. Это были бойцы-коммандос из швейцарской
антитеррористической группы «Штерн». Над площадью деловито застрекотал вертолет
и завис на высоте десяти метров над крышей «микрика».
– Инга Циммер! Алихан Исмаил-паша! Сопротивление бесполезно,
вы окружены, – произнес громкий голос, – выходите из машины с поднятыми руками.
Площадь осветилась ярчайшими прожекторами. Капли дождя
вспыхивали, как падающие звезды. Десяток дул были направлены в окна «микрика».
Спецназовцы успели надеть черные шлемы. Под куртками виднелись бронежилеты.
Инга обмякла, словно ей перебили хребет, бессильно
откинулась на сиденье и на секунду закрыла глаза.
– Выходи, Али-хан, – произнесла она шепотом, – если хочешь
жить, выходи с поднятыми руками.
– Он нас подставил, будь он проклят, шайтан… – пробормотал
Али сквозь зубы. – Все это было подстроено. Так неожиданно, так просто… Я хочу,
чтобы он сдох, твой Карл…
– Заткнись и выходи из машины, – рявкнула Инга, не глядя на
него.
– А ты? – спросил Али, вздергивая автомат.
– Я им нужна живая. Ты – необязательно. Я много знаю, и они
хотят меня выпотрошить. А ты пустой, Али-хан. Ты им не нужен. Если не сдашься,
они пристрелят тебя. Бросай автомат и вали отсюда, понял? – Она резко
развернулась к нему.
В руках у нее была небольшая, объемом литра на полтора,
банка из светлого металла цилиндрической формы. Али заметил надпись на иврите,
длинную, в несколько строк, какие-то цифры, маленький значок, череп с
перекрещенными костями, а потом, приглядевшись, прочитал по-английски:
«Осторожно! Опасно для жизни!»
– Что это? – спросил он шепотом.
– Консервы, – усмехнулась Инга.
– Ты прихватила в Беэр-Шеве? Отлично! С этим мы прорвемся.
– Я, – уточнила Инга, – я с этим прорвусь. А ты давай вали
отсюда. Сдавайся.
– Ах ты сука! – рявкнул Али. – Отдай! – Он потянулся, чтобы
выхватить у нее контейнер, но тут же получил удар острым металлическим ребром
банки по горлу. Рука его, сжимавшая готовый к стрельбе автомат, дернулась, и
короткая очередь прошила изнутри бок «микрика».
С площади тут же ответили сдержанной стрельбой, пока только
по колесам. «Микрик» задрожал и стал оседать на сдувающихся шинах.
Али-хан выронил автомат. Он не мог дышать. Он широко открыл
рот, судорожно ухватился руками за горло и глядел на Ингу глазами, полными
ужаса. Она спокойно выстрелила ему в рот из своего маленького изящного
«браунинга».
Снаружи выстрела никто не услышал. Над площадью опять звучал
громкий радиоголос:
– Повторяю, сопротивление бессмысленно. Двое ваших людей
арестованы. Заложник освобожден. Бросайте оружие. Выходите из машины с
поднятыми руками.
Инга быстро обшарила карманы мертвого Али, вытащила
бумажник, в котором были доллары и швейцарские франки. На глазок вполне
приличная сумма. Считать она не стала. Небольшой автомат повесила на шею, под
просторную куртку, и застегнула «молнию» до горла. В глубокие карманы положила
свой «браунинг» и ручную гранату. В небольшую спортивную сумку бросила пару
коробок с патронами, новенький необстрелянный «кольт» Али-хана. Все это она
проделала пригнувшись, так, чтобы ее не было видно сквозь окна.
– Внимание! Повторяем. Инга Циммер… – терпеливо гудел
радиоголос.
Инга уселась на водительское сиденье и спокойно закурила.
Снаружи ее отлично видели. Повисла тишина, только мерный рокот вертолета гудел
в ушах.
– Подождете, свиньи, – произнесла Инга довольно громко, –
будете все стоять и ждать.
Докурив до фильтра, она открыла дверцу, вышла из машины. В
ее поднятых руках был металлический контейнер. Спецназовцы на площади замерли.
– Уберите вертолет! – прокричала Инга.
Натан Ефимович вышел из полицейской машины вместе с шофером
и уставился на контейнер.
– Что у нее в руках? – тихо спросил молоденький шофер.
– Я не вижу издали, – ответил Бренер.
– Она держит какую-то бомбу… Но я никогда таких не видел раньше.
– Это контейнер с биологическим оружием. Бинокль есть у вас?
– У меня нет… Но я достану.
Вертолет опустился на крышу торгового центра и затих. Над
площадью повисла гробовая тишина. И в тишине прозвучал громкий крик Инги:
– Всем бросить оружие! Крышка контейнера свинчена. Пломбы
нет. Если в меня выстрелят, контейнер взорвется. Автомобиль с полным баком и
заложник! Заложник в наручниках! Быстро!
К Натану Ефимовичу подбежал командир спецназа с биноклем.
Линзы были достаточно сильные, чтобы разглядеть с большого расстояния каждую
буковку на контейнере.
– Зрелые штаммы бластомикоза. Распространяются
воздушно-капельным путем. Летальность девяносто процентов. Боюсь, придется
выполнить все условия
Этой идиотки, мы теперь все ее заложники, – медленно
проговорил Бренер.
– А дальше? Что делать потом с этим контейнером? Она будет
носиться с ним по стране, и в любую минуту…
