— Ну а ты? Чего ты боишься больше всего на свете?
Цирцея предупреждала, что я должна отвечать честно, но я не знаю, что сказать. Я боюсь, что мой отец никогда не вылечится. Я боюсь, что Картик совсем не интересуется мной, и точно так же мне страшно, что он во мне слишком заинтересован. Мне страшно оттого, что я не красавица, не желанна, не любима. Я боюсь, что потеряю магию, о которой должна заботиться, что стану обычной, как все. Я боюсь столь многого, что и выбрать не в состоянии.
— Ну же! Выскажись!
Порхающее рядом существо нетерпеливо упирается ручками в талию и скалит зубы.
Бледное лицо Фелисити показывается между костями.
— Джемма, идем же! Скажи хоть что-нибудь!
— Чего ты боишься? — снова спрашивают ворота.
С другой стороны дует холодный ветер, и меня пробирает дрожь. Облака клубятся, бурлят, черные и серые…
— Я боюсь Зимних земель, — осторожно отвечаю я. — Я боюсь того, что найду там.
Ворота испускают долгий ледяной вздох, но это вздох удовлетворения, как будто они чуют мой страх и наслаждаются им.
— А твое желание?
Я опять не отвечаю сразу. Резкий ветер бьет по щекам, от него у меня течет из носа… Сердце Зимних земель нетерпеливо.
— Твое желание, — шипит оно.
— Я… я не знаю.
— Джемма! — умоляюще восклицает с другой стороны Фелисити.
Фея носится возле моей головы так, что меня начинает мутить. Потом она впивается коготками в плечо.
— Говори! Говори же!
— Но я не знаю! Я не знаю, чего я хочу, но мне хочется это знать. И это самый честный ответ, который я могу дать тебе!
Сердце бьется еще быстрее. Ворота громыхают и стонут. Я пугаюсь, что разгневала их. Но они наконец со скрипом открываются, и кости постукивают на ветру.
Фелисити усмехается и протягивает мне руку.
— Идем поскорее, пока они не передумали!
Ноги сами собой останавливаются перед входом, потом наконец ступают на каменистую почву другой стороны. Я в Зимних землях. Здесь нет цветов. Нет зеленых деревьев. Только черный песок и острые камни, покрытые снегом и льдом. Ветер свистит и завывает между вершинами утесов и щиплет за щеки. Огромный ком темных облаков движется на горизонте. Им навстречу с земли поднимаются струйки пара, и вместе они рождают клубящийся туман, который окутывает все тонким серым налетом. В этом месте возникает особое чувство — глубокое одиночество, которое я нахожу и в себе.
— Сюда!
Фея машет нам, зовет следовать за ней, к охраняющим горизонт зубчатым горам, рябым от пятен льда.
Мы идем, и наши ноги оставляют едва заметные следы на черном песке.
— Какой печальный край, — говорит Энн.
Да, здесь все голо и уныло, но и в этом есть странная, завораживающая красота.
Вокруг на многие мили, насколько мы можем видеть, нет ни единой души. Это кажется зловещим, как внезапно опустевший город. Я вроде бы вижу каких-то бледных существ, наблюдающих за нами издали. Но когда я заставляю факел разгореться поярче, они исчезают, как мираж, рожденный туманом и холодом.
Я слышу шум воды. Узкое ущелье прорезает утесы, и по нему бежит река. Держись реки, иди за рекой, говорила Цирцея, но это представляется смертельно опасным. Течение здесь бешеное, а тропинки по обе стороны потока выглядят не шире, чем наши ступни.
— А есть какая-то другая дорога? — спрашиваю я фею.
— Насколько я знаю, нет, — отвечает она.
— Мне казалось, ты обещала быть проводником, — ворчит Фелисити.
— Я не могу знать все, смертная! — огрызается Золотые Крылышки.
Мы осторожно шагаем по камням, стараясь не поскользнуться на участках гладкого как стекло льда, в котором отражаются наши бледные, как у призраков, лица. Я беру Вэнди за руку и помогаю ей продвигаться вперед.
— Смотрите! — вскрикивает Энн. — Вон там!
Величественное судно выплывает из тумана и подходит к черному песку берега. Лодка длинная и узкая, вдоль бортов висят в уключинах весла. Она напоминает корабли викингов.
— Мы спасены! — кричит Пиппа.
Она подбирает юбку и мчится к лодке. Фабричные девушки спешат за ней. Я хватаю Фелисити за руку.
— Погоди-ка… Откуда взялась эта лодка? Куда она поплывет? — спрашиваю я фею.
— Если хочешь узнать, придется рискнуть, — отвечает та, показывая острые зубки.
— Идем, Джемма! — умоляюще произносит Фелисити, глядя вслед Пиппе и остальным девушкам.
— Все будет в порядке, — поддерживает ее Энн и забирает у меня факел, готовясь побежать за другими.
— Там может быть опасно для того, кто не видит.
Фея хватает локон Вэнди и подносит к носу, глубоко вдыхая, потом облизывает его.
— Оставьте ее здесь. Я за ней присмотрю.
Вэнди крепко вцепляется в мою руку.
— Нет, этого мы не сделаем, — говорю я.
Фея порхает прямо перед моим ртом.
— Она лишь будет вас задерживать.
— Думаю, ты мне уже надоела.
Я сильно дую, и зеленая светящаяся тварь кувырком летит в воздухе. Она шлет мне вслед проклятия, а я, подобрав подол, спешу к лодке и тащу за собой Вэнди.
— Хорошо, — говорю я, поднимаясь на борт качающегося судна. — Теперь мы остались сами по себе. Давайте не терять рассудка. Здесь могут быть ловушки. Могут быть и охотники… или еще похуже что.
— Но как насчет вашей силы, мисс? — спрашивает Мэй.
Фелисити усаживается на скамью и ставит меч между ногами.
— Да, действительно. Если они окажутся настолько глупы, что побеспокоят нас, мы уж известим их официально, кто мы такие.
— Мы не знаем, хватит ли у меня сил, — предостерегаю я девушек. — Мы вообще ничего на самом деле не знаем о Зимних землях. Магия не всегда подчиняется мне, и мне не хочется применять ее без крайней необходимости.
Я оглядываю серьезные лица подруг и вдруг ощущаю себя совсем маленькой. Мне хочется, чтобы здесь был кто-нибудь еще, готовый разделить со мной ношу. Ущелье впереди не рассмотреть; над водой плотно висит туман, и я надеюсь, что мы не плывем навстречу чудовищной ошибке.
— Ну что, готовы? — спрашивает Бесси.
Одной ногой она стоит в лодке, а другой — на узком выступе берега.
Энн возвращает мне факел. Я укрепляю его на носу лодки, чтобы он освещал нам путь.
— Отправляемся, Бесси, будь любезна, — отвечаю я.
Она с силой отталкивается от берега, и лодка выплывает на середину реки, отходя от безопасной гавани. Мы занимаем места у весел. Пиппа стоит на носу и всматривается в туман. Фелисити, Вэнди и я работаем одним веслом, пыхтя от усилий. Вода не отпускает его, но мы справляемся и вскоре уже плывем по реке. Туман редеет, и мы восхищенно смотрим на блестящие глыбы камня, вздымающиеся по обе стороны от нас, как гигантские обветренные ладони какого-то забытого бога.
