Теперь я слышу еще что-то, в коридоре: негромкий шорох, похожий на шелест подсохших листьев. Я приоткрываю дверь — ничего нет. Я снова слышу этот звук — он доносится снизу. Я на цыпочках выхожу и спускаюсь по винтовой лестнице. Я останавливаюсь возле двери большого холла. Шум несется из глубины этого просторного помещения и становится все сильнее. Царапанье. Шепот. Стоны.
«Не смотри туда, Джемма. Не обращай внимания».
Я смотрю в замочную скважину. Сквозь окна в большой холл вливается лунный свет. Я всматриваюсь в освещенные участки в поисках чего-нибудь движущегося. И действительно, что-то движется — в темноте. Я задуваю свечу и жду, колени слабеют от страха. Я мысленно считаю — один, два, три, — отмеряя секунды. Но — ничего. Тридцать, тридцать один, тридцать два…
Шепот возобновляется. Тихий и пугающий, как скрежет крысиных когтей по камню. Я снова прижимаюсь глазом к замочной скважине — и сердце с силой ударяется о ребра.
Та самая колонна. Она шевелится.
Существа, вырезанные на ней, пытаются выбраться из камня, сжимают крошечные кулачки, чуть заметно трепещут ожившими крыльями. Что-то бормоча, они барахтаются и напирают на тонкую пленку камня, как будто готовятся родиться на свет. Я не в силах закричать, хотя мне и хочется. Какая-то нимфа наконец с треском пробивает каменную мембрану. Она стряхивает с себя крошки камня и скользит в воздухе. Я судорожно вздыхаю. Нимфа вскидывает голову, прислушиваясь.
В одно мгновение она оказывается у замочной скважины. Глаза у нее большие, во весь проем для ключа.
— Ты не сможешь нас остановить, — шепчет она. — Сама земля проснулась, и мы вместе с ней. А скоро настанет день, когда прольется твоя кровь, и мы навеки станем правителями. Жертва!
— Это что такое? Вы тут зачем, мисс?
Я отшатываюсь от двери, с криком натыкаюсь на что-то — и, обернувшись, вижу рядом с собой Бригид в ночном чепчике.
— Вы должны быть в постели! — заявляет она.
— Я у-услышала какой-то ш-шум, — запинаясь, отвечаю я, стараясь подавить страх.
Бригид хмурится и рывком распахивает дверь. Она зажигает ближайшую к нам лампу. Комната затихает. Ничего подозрительного не видно. Однако я слышу этот дьявольский шорох. Ощущаю тварей всей кожей.
— Ты разве не слышишь? — спрашиваю я Бригид, и в голосе звучит отчаяние.
Бригид хмурится.
— Слышу что?
— Вон та колонна. Она живая. Я это видела.
На лице Бригид вспыхивает тревога.
— Ну-ка, ну-ка… что это вы, пытаетесь напугать старую Бригид?
— Я видела, — повторяю я.
— Тогда надо побольше света.
Бригид хватается за спички.
Шорох. Скрежет. Над головой. Как голоса посланцев ада. Я смотрю вверх — и вижу ее там, ту нимфу, под самым потолком, на ее губах играет злобная улыбка.
— Там, наверху! — вскрикиваю я.
Бригид прибавляет огня в лампе, и нимфа исчезает. Бригид прижимает руку к груди.
— Ох, святая Мария, матерь божья! Вы меня напугали просто до смерти! Давайте-ка посмотрим на эту колонну.
Мы подходим поближе. Бригид всматривается в фигурки, и я почти всерьез ожидаю, что ее сейчас втянут в колонну.
— Ну, все это странно выглядит, но как будто все на месте, и не живое. Просто уродливое.
Она похлопывает по колонне ладонью — это твердый камень. Или нет? Потому что я вижу пустое пространство на мраморе, которого прежде не было.
— Вы ели капусту? — спрашивает Бригид, прикручивая лампу.
— Что? — не понимаю я.
— Вы капусту ели на ужин? Она иной раз ужасно действует, и сны после нее случаются страшные. Так что если хотите мой совет — никогда больше не ешьте капусту.
Она гасит зажженные лампы, большой холл снова погружается в тени. Бригид закрывает дверь и запирает ее. И пока мы поднимаемся по лестнице, Бригид рассказывает, какая еда и питье способствуют хорошему сну, только я ее почти не слушаю. Мой слух обращен назад, в темноту внизу, где я слышу тихий шорох и сдавленное хихиканье.
Глава 43
Миссис Найтуинг, верная своему слову, на следующее утро лично отправляется с нами в пятимильное путешествие, в поместье родственников Энн. Экипаж подпрыгивает на грязной дороге, а я горю желанием снова увидеть Энн и очень надеюсь, что она простит меня за ужасное поведение в день ее отъезда.
Наконец мы добираемся до места. «Весна в Шотландии» — просто чудовищное поместье; сразу видно, что оно принадлежит тем, кто недавно разбогател, страдает амбициями и полным отсутствием вкуса. Я гадаю, остались ли вообще не нанятые слуги во всей Англии, потому что к нашей карете выбегает целая толпа лакеев, а дворецкие и горничные всех мастей суетятся вдоль дорожек, готовые выполнить любое указание.
Я шепотом спрашиваю Фелисити:
— Ты видишь Энн?
— Нет пока, — отвечает она, обшаривая взглядом толпу. — Черт, а это что такое?
Она кивает в сторону гигантского мраморного фонтана, фигуры на котором изображают мистера Уортона в образе Зевса, а миссис Уортон — в образе богини Геры. За их спинами сияют лучи бронзового солнца. Вода вытекает изо рта мистера Уортона неприглядным потоком, как будто его рвет.
— Нет, это ужас какой-то! — говорит Фелисити, восторженно хлопая в ладоши. — Какие еще чудеса нас ждут?
Миссис Найтуинг внимательно рассматривает фонтан, лужайки, керамических церберов, усевшихся рядом с тщательно подстриженными кустами, недавно сооруженную эстраду для оркестра.
— Милостивые небеса… — бормочет она.
Общий шум не может заглушить громогласного смеха миссис Уортон, его слышно отовсюду. Мы приехали в простых летних платьях, на головах — соломенные шляпки, но на хозяйке — расшитое бисером синее платье, гораздо более подходящее для бала. Несмотря на дневное время, на шее висят бриллианты. А шляпа велика, как целый континент. Один быстрый поворот головы — и миссис Уортон полями шляпы едва не сбивает с ног толпу слуг.
— Как это замечательно, что вы смогли приехать! — восклицает она, приветствуя нас. — Обязательно попробуйте икру — ее привезли из Франции!
Я сначала не узнаю Энн. Она затянута в жесткое платье, волосы слишком сильно подняты, и она совсем не похожа на ту девушку, с которой мы расстались несколько недель назад. Она походит на серый призрак, такие болтаются на каждом приеме, ни член семьи, ни прислуга, ни гость… нечто такое, на что никто не обращает внимания. И когда наши взгляды встречаются, она отворачивается. Маленькая Шарлотта цепляется за ее юбку.
— Энни, я хочу поиграть в розовом саду, — ноет девочка.
— Ох, мисс Брэдшоу! — окликает Энн ее родственница. — Пусть поиграет среди роз. Они ей так нравятся!
