Набрасывая петлю на Витину руку, Димка поморщился – рана казалась куда страшнее той, что ему довелось получить в цирке. Настя, вцепившись в воротник куртки, не могла пошевелиться. Кошки, с трудом удерживая равновесие, встали рядом, заглядывая из-за спин.
– Держись, братишка, скоро все кончится… – роняя со лба капли пота, с деланой усмешкой пробормотал Дмитрий. – Настюха, чего расселась? Зажимай вот тут! Ага, крепче держи, изо всех сил! Поняла? – Затянув и зафиксировав ремень чуть выше пореза, он обернулся к звероморфу, стоявшему так близко, что в его зеленых глазах Дима увидел собственное отражение. – Крумм, далеко до Лифта?
Тот повел усами, словно спохватившись. Скользя по полу и переезжая от одного края кабины к другому, направился к пульту голосового взаимодействия с Локо. Стукнув лапой по объективу внутренней камеры и завладев вниманием Плясуна, Крумм стал объяснять маршрут.
Внизу проплывала новая каверна. Возможно, населенная очередным необычным кланом Катакомбурга, с его уникальными особенностями, забавной манерой общения или причудливой неповторимой модой. Но нашим героям было не до изучения окрестностей…
Настя, быстро оторвав от своей рубахи кусок, скатала тряпку в тугой тампон и плотно прижала к ране. Димка, бережно усадив бесчувственного брата спиной к борту, пытался до конца разодрать мокрый рукав куртки, чтобы внимательнее изучить рассечение. Киртана, жадно втягивая запахи, молча наблюдала.
– Держись, скоро все закончится… – повторил Дима, но сестра с горечью уловила, что он не до конца верит в хороший конец.
– Плясун получил курс на Околицу, – негромко произнес Крумм, возвращаясь к остальным. В подтверждение вагон тряхнуло при смене струн, он повернулся и начал маневрировать среди гигантских коричневых сталактитов.
– Нас могут преследовать от Торжища? – запинаясь на каждом слове, спросила девочка.
– Могут, – хладнокровно ответила ей Киртана. – Но они не знают, куда мы направляемся. Потому быстро потеряют след.
– А что там вообще произошло? – вдруг спросил Плясун, все это время молча наблюдавший за ними с помощью амбикамер. – На Торжище, когда все покатилось в Бездну Ядра?
Все, кто находился в сознании, переглянулись – и люди, и звери. Неловкое молчание было ответом Локо, и никто не поспешил заговорить первым. Наконец Крумм подал голос, недовольно дернув ушами, словно воспоминания были ему откровенно противны:
– Клан Глиняных Следопытов нарушил древний закон, пусть отвернется от него удача ловца… Князь Бордим сорвал Путы Благоразумия.
– О-о… – понимающе протянул Плясун. – Впрочем… не удивлен. Они знатные негодяи, и я всегда полагал, что этим закончат…
К счастью, на этом расспросы механизма завершились, и более он не тревожил пассажиров. Сами же они нарушать тишину не спешили, погрузившись в тяжелые мысли и с тревогой поглядывая на Витьку. Тот пребывал на зыбкой границе забытья и бодрствования, посматривая на окружающих через сонный прищур и почти не двигаясь. Однако на жесты реагировал и даже помог себе ногами, когда брат с сестрой осторожно усадили его обратно на скамью. Кровь остановилась. Но теперь стало заметно, до чего же много ее успело вытечь и каким бледным стало лицо раненого…
В тишине казалось, что путешествие будет длиться бесконечно.
Свет от прожекторов, потолочных колоний плесени и иных источников освещения за бортом раз за разом сменялся темнотой порталов-тоннелей; кабина миновала одну каверну за другой; становилось то холоднее, то теплее; Локо то забирался по струне вверх, то набирал скорость в почти свободном падении. Поворачивал плавно, потом резко менял курс, лязгая стрелой магнитного крана; ускорялся и притормаживал.
А затем начал торможение, замедляясь до тех пор, пока не остановился…
– Это она, Крумм? – спросил Локо, жужжа амбикамерой.
– Она… – тихо ответил звероморф, передними лапами вставая на сиденье и выглядывая в бортовой иллюминатор. – Мы на месте, друзья…
Мигнув желтыми диодами, открылась дверь.
Кошки первыми покинули вагон, проверив, не поджидает ли снаружи опасность. Что-то говорил Плясун, прощаясь с детьми и животными (кажется, даже намекал, что пассажиры не исчерпали весь запас выплаченного синдриния). Заверял, что всегда к услугам юных арсилитов, был бы запас минерала. Клялся, что ему очень приятно иметь таких клиентов, даже несмотря на заплатки и выбитые окна…
Димка попрощался в ответ. Однако позже ни он, ни сестра не могли вспомнить состоявшийся диалог – до того шумело в ушах, а мысли всецело занимала забота о Витьке. Того, поддерживая с обеих сторон, вели медленно и аккуратно. Мальчик, переставляя ноги, будто сомнамбула, морщился от боли при каждом шаге.
На их удачу, швартовка Локо произошла не на мачте, с которой раненого было бы почти нереально спустить. Кабина остановилась на вершине бурого каменистого холма, почти впритирку к внешней стене каверны. Торопливо осмотревшись, Дима сделал вывод, что грот Околица немало напоминает Переливчатые Заросли, откуда троица начала свое путешествие по миру Катакомбурга. Отличие состояло в меньшем количестве коралловых лесов и куда большем – каменных колонн. Их к потолку убегало так много, что выстроить среди столбов-сталагмитов даже маленькую деревушку представлялось задачей непростой.
– Ждите… – бросил Крумм, в несколько прыжков уносясь прочь.
Через минуту, показавшуюся часом, откуда-то из-за колонн и холмов раздался его протяжный вой, заставившись Киртану встрепенуться.
– Нашел, – кивнула кошка, – за мной…
Если бы чуть позже Настю и Диму спросили, что было легче – сражение со слугами Ризоморфа или спуск окровавленного брата с холма через коралловые кусты, они бы точно задумались над ответом… Нет, дорога до колонны, в которой Крумм предполагал скрытую шахту, была не очень долгой. Но до чего же трудной она оказалась!
Оберегая Витю от колючек, они едва ли не в лохмотья изодрали собственные штаны. Спотыкались, травмируя лодыжки; обливались потом и задыхались от затхлого воздуха нежилой каверны; поскальзывались, рискуя грохнуться в расщелину, и до ломоты в мышцах удерживали от этого раненого. Но все же довели его до нужного места…
Сперва ребятам показалось, что Крумм ошибся.
Витю усадили на землю. Настя осталась рядом удерживать конец жгута и тряпку. Димка же приблизился к колонне, перед которой, обвившись хвостом, сидел саблезубый. Уставился сквозь переплетения коралловых веток, окружавших сталагмит, нахмурился… и вдруг разглядел. Под слоем вековой пыли, под накидкой мха, в неверном желтоватом свечении плесени. Разглядел очертания двери Лифта. Вскрикнул, бросаясь вперед.
Первое время Крумм молча наблюдал за мальчиком. Смотрел, как тот голыми руками ломает колючки, в которых многие звероморфы предпочитали прятаться от браконьеров, полагаясь на надежность шипов. Как неумолимо пробивает себе дорогу к стенке колонны, за которой хранилось нечто, недоступное пониманию детищ Наседки. А затем поднялся, подошел и тоже принялся крушить заросли. До крови протыкая нежные подушечки лап, шипя и недовольно рыча, но он стал помогать человеку. А через пару секунд к обоим присоединилась и Киртана…
