— У неё дочка рожает, я объяснял, первый самолёт в Москву в
шесть тридцать, раньше ничего нет, она не хочет слушать, рвётся прямо сюда, на
поле, скандалит.
— Герман, извини, она — это кто? — осторожно встрял Пётр
Борисович.
— Археолог.
— Орлик? Ей надо в Москву? Я могу взять её в свой самолёт. —
Кольт широко, радостно улыбнулся.
— Да, спасибо, — губернатор холодно кивнул, — рад был
повидать тебя, Пётр. — Он посмотрел на офицера и тихо рявкнул: — Ты ещё здесь?
Офицера сдуло, через минуту он опять появился вместе с
Орлик. Она шла и разговаривала по телефону, громко и нервно, на этот раз
по-русски:
— Не кричи. Я уже лечу. Иди, открой дверь. Даже я слышу
звонок. Сможешь. Ничего страшного. Ну, это они? Передай трубку врачу. Да,
здравствуйте. У неё четвёртая группа, резус положительный. Не знаю я срок, не
знаю! Куда вы её повезёте? Спасибо, я поняла…
Кольту она улыбнулась и кивнула, поднимаясь по маленькому
трапу в его самолёт, продолжала разговаривать, отключила телефон только по
просьбе лётчика, на взлёте.
— Сколько лет вашей дочке? — спросил Кольт.
— Двадцать один.
— Ну ничего страшного, не волнуйтесь.
Орлик откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и
забормотала сквозь зубы:
— Разгильдяйка, обормотка, двоечница несчастная, шпана
замоскворецкая.
Кольт вдруг заметил, что по её щекам текут слёзы. Тонкие
белые пальцы впились в подлокотники, губы дрожали.
— Елена Алексеевна, так нельзя. Всё будет хорошо, —
промямлил Кольт, — хотите выпить? Есть водка, коньяк, всё, что пожелаете.
— Спасибо, я не пью. Извините. Просто все это слишком
неожиданно. — Она открыла глаза, высморкалась в салфетку.
Кольт глухо кашлянул.
— Уже известно, кто будет? Мальчик или девочка?
— Какой там известно! Я о её беременности узнала два часа
назад, и сама она, кажется, тоже. Я отправила её учиться в Англию, мы не
виделись полгода. Я улетела сюда в середине апреля, она вернулась в Москву, у
них каникулы в мае. Мы перезванивались, и всё было нормально. Вдруг сегодня
заявляет: мама, у меня болит живот. И рыдает в трубку. Я сначала подумала:
аппендицит, потом она вдруг сообщает: знаешь, со мной давно уже что-то не то, я
поправилась килограмм на пять, и месячных не было почти год.
— Слушайте, как же такое возможно? — удивился Кольт. —
Двадцать один — это не пятнадцать, она взрослая женщина. А кто отец?
— Англичанин. Она с ним поссорилась. Говорит, он слишком
правильный, пафосный и скучный. Зато с ней не соскучишься. Конечно, я сама
виновата. Развелась с её отцом, когда ей было десять, почти не занималась ею.
Она росла с бабушкой, с моей мамой, а я всё время в экспедициях. Знаете, что-то
подсказывало мне, что не стоило сюда ехать. Я должна была остаться в Москве,
дождаться Олю, встретить её, и тогда не было бы сейчас этого безумия. Но
сонорхи, они не только меня свели с ума. Их знак, Трехглазую Гаруду, находили
на разных континентах, на памятниках разных эпох. Китай, Индия, Египет. Дворец
Потала в Тибете. Австралийские аборигены рисуют его на бумерангах и делают
ритуальные маски.
— Что такое Гаруда? — спросил Кольт.
— Мифологическое существо, птица с человеческим лицом и
орлиными крыльями. Её родственники во времени и пространстве — Самург,
жар-птица, птица Феникс. Все они рождены в огне, возрождаются из пепла и
владеют тайной физического бессмертия. Но только Гаруда сонорхов имеет третий
глаз, ромбовидный, змеиный, причём не на лбу, а на макушке. По форме и
месторасположению напоминает младенческий родничок. Возможно, он и есть ключ к
тайне, — Орлик нервно усмехнулась, открыла сумку, вытащила сигарету из пачки,
но тут же убрала назад.
— Курите, если хотите, — разрешил Кольт и щёлкнул
зажигалкой. — Вы сказали: третий глаз — ключ к тайне. Что вы имели в виду?
— Везде, где сонорхи оставляли свои следы, при раскопках
рано или поздно обнаруживаются черепа со следами трепанации. Ромбы в головах
сделаны профессионально, пациенты после операций оставались живы. Некоторые
эксперты считают, что целью операций было воздействие на эпифиз, шишковидную
железу. В большинстве древних мифологий эпифиз отождествляется с третьим
глазом. Сегодня биологи предполагают, что именно шишковидная железа отвечает за
старение и смерть организма. Но ещё в начале двадцатого века это понял один
замечательный русский врач. Возможно, именно ему я обязана тем, что лечу сейчас
с вами.
Кольт встал. Тут же со своего стула поднялась молоденькая
стюардесса.
— Я могу вам помочь?
— Спасибо, не надо. Продолжайте спать, — сказал он и
отстранил девушку.
— Но лучше вам не ходить по салону, сейчас будет зона
турбулентности.
— Ладно. Коньяку налейте, пожалуйста.
Девушка принесла хрустальную рюмку на подносе.
Кольт выпил залпом. Коньяк попал в дыхательное горло. Пётр
Борисович долго мучительно кашлял, лицо побагровело, из глаз брызнули слёзы.
Орлик испугалась, принялась хлопать его по спине. Стюардесса предлагала воду и
какие-то таблетки. Самолёт замотало в воздушных потоках. Кольт бросился к
туалету, кашель перешёл в тошноту.
— Ну как? — тревожно спросила Орлик, когда он наконец упал в
кресло напротив.
— Нормально. Не обращайте внимания. Дальше, пожалуйста.
— Что?
— Русский доктор, которому вы обязаны… — Кольт судорожно
сглотнул. — …из-за которого вы отправились в степь.
— Ну, на самом деле все слишком зыбко, только мои догадки,
не более. Доктор интересовался функциями эпифиза, и существует легенда, что
несколько его опытов оказались удачными. Но потом революция, Гражданская война.
Доктор исчез в этом кровавом хаосе. По одной из версий, он был задержан
чекистами при переходе финской границы и работал в закрытой лаборатории под
патронажем Глеба Бокии, вместе с Барченко. Недавно в частном архиве я
наткнулась на черновик письма Барченко, в котором он объясняет руководству необходимость
научной экспедиции в Буду-Шамбальскую республику. Текст невнятный, сплошные
иносказания, аббревиатуры. Ни имени доктора, ни слова «сонорхи» там нет. Есть
только ссылка на местный эпос об ордене бессмертных. Они открывали третий глаз.
Их древний забытый метод якобы совпадает с генеральным направлением
исследований, которые проводятся в лаборатории специальной психофизиологии.
— Пристегнитесь, пожалуйста, мы садимся, — сказала
стюардесса.
