— Может быть! — не стала спорить Клэр. — Разве удивительно, что мне не нравится, что ты уделяешь мне меньше времени, чем этому старикану? Я не требую, чтобы ты выставил его за ворота с трехдневным запасом воды и пищи. Но я вижу, что ты всерьез воспринимаешь его бредовые фантазии, а вот это уже плохо. Сейчас под угрозой не только твоя репутация, но и мое будущее! Мы ведь теперь одна команда…
— Верно, — он кивнул, — поэтому, боюсь, милая, тебе придется играть по нашим правилам!
Клэр взглянула в его глаза и горестно покачала головой.
— Совсем не этого я ждала, Питер. Совсем не этого. — И добавила немного погодя, отчасти потому, что не могла сдержать раздражение, отчасти потому, что хотела, чтобы последнее слово осталось за ней. Маленькая, но победа, которая тешит женское тщеславие. — По-моему, этого сумасшедшего вообще нельзя было сюда пускать! Еще сломает что-нибудь к черту!
Питер ничего не сказал, но слова эти запомнил. Идеи, как давно известно, носятся в воздухе, остается их только оттуда вылавливать.
Тем же вечером, после трудового дня, возвращаясь вместе в административный корпус, они заметили фигуру Делоха, приплясывающего в окне на третьем этаже. Профессор махал им обеими руками и очевидно, если бы не стекло, слетел вниз навстречу друзьям.
— Боже мой, сколько эмоций! — заметила Клэр презрительно.
— Что-то он слишком взволнован! — озабоченно заметил Дубойс.
— Разве бывает иначе?
Питер не обратил внимания на ее насмешку.
— Готов поспорить, он опять собирается оседлать любимого конька, — пробормотал он.
Он чувствовал себя несколько виноватым перед Клэр. Утренняя перебранка оставила тягостное чувство. Клэр по-своему также была права. Клэр права, прав Делох… Спрятать голову в подушку. Достойно ли не сгибаться перед ударами судьбы…
— Бедняге уже никого другого не оседлать! — съехидничала Клэр. — В твое отсутствие я заметила, как он вертится вокруг да около, думала, начнет подъезжать. Оказалось, хуже — попытался промыть мне мозги насчет твоей исторической миссии. А я, выходит, отвлекаю тебя от революционной борьбы, разлагаю, так сказать!
Они поднимались в лифте.
— Послушай, — сказал примирительно Питер. — Георг — старый чудак, и тебе совершенно не обязательно слушать все, что он болтает. Зачем раздражаться понапрасну?
Вопреки ожиданиям госпожи Безансон, этот вечер, как и все предшествующие, Питер опять провел в обществе Георга Делоха. Более того, Делох на этот раз был красноречив как никогда.
Она предпочла удалиться в спальню, чтобы предаться грезам в компании героев одного из современных бестселлеров. Герои были как на подбор — спецагенты и шпионы. Время от времени Клэр бросала взгляд в сторону комнаты, надеясь, что Делох наконец выдохнется или Питер придет в себя и выставит надоедливого старикашку за дверь. Вежливо. Это ведь так просто. Но и то и другое казалось чудом. Клэр пробежала по страницам — книга не увлекала. Долгие описания закулисной политической игры, какие-то технические сведения по ядерным реакторам и картонные персонажи, каждый из которых был причастен к международному шпионажу.
— У нас здесь свой шпионаж, — подумала она и на цыпочках прокралась к дверям, подслушать разговор в гостиной.
У нее было подозрение, что сейчас там могут обсуждаться вещи, о которых не говорят при ней. И совсем не потому, что боятся смутить ее. Просто с некоторых пор Питер стал доверять этому старому козлу больше, чем ей. Это так несправедливо. Клэр сжала кулаки. Ведь в этой войне они на одной стороне — Клэр и Питер. Неужели он этого не понимает?
— Итак, Питер, мальчик мой, мы с вами вдвоем, как мифические герои против многоголовой гидры…
«Что же это за мифические герои?» — подумала Клэр, но, очевидно, эта метафора была чисто абстрактной, во всяком случае, на своего любимого конька в этот раз Делох не сел.
Она обхватила руками плечи и, задумавшись, подошла к окну. Может быть, в этой ситуации было бы разумнее всего сообщить Баррену, что привезенный им сюда чокнутый профессор замышляет неладное и втягивает в свои козни главного администратора. Только что это даст? Вряд ли донос откроет ей путь на свободу. Во-первых, она все еще нужна Ред-Року, да и Нил не производил впечатление излишне сентиментального человека. Она мало о нем знала, поэтому строить планы не могла. Возможно, он из тех, кто придерживается древнего правила — доносчику первый кнут. И еще… Клэр не притворялась рядом с Питером. Он в самом деле заменил в ее сердце Розена. Более того — она и сама не представляла, могло ли быть у них что-нибудь с Павлом в иных обстоятельствах. Дубойс же — другой случай. Питер был не просто заменой.
Его почти мистическое появление в ее жизни заставило пересмотреть многое.
И она не предала бы его ни за что на свете. Даже если завтра он захочет уничтожить весь мир, а бредятина, которую нес Делох, вполне могла привести именно к этому. Многоголовая гидра… Нет, она никогда не предаст его. Жаль, что Питер этого не понимает.
А Делох в гостиной продолжал давить ему на мозги:
— Вы сейчас главный козырь в нашей игре. Если хотите — избранный! Да! Только у вас есть ключи к этому осиному гнезду…
Делох, похоже, запутался в собственных метафорах.
— Я бы не сказал, что у меня есть все ключи. Многие эксперименты имеют высший уровень секретности, это то, что происходит в «подземельях». Думаю, только Баррен знает, над чем там работают. И еще несколько чинов в Пентагоне…
— Все это несущественные детали, Питер, не забывайте о главном — этот Карфаген должен быть разрушен! Вы продумали, как это сделать?
— В общих чертах, — мрачно ответил Дубойс. — Только…
— Что вас останавливает, мальчик мой? — Профессор Делох рассмеялся скрипучим смехом безумца. — Боитесь перешагнуть через кровь? Не бойтесь, мы с вами не убийцы, мы — орудие божественного гнева! А убийцы — это они, служители гидры. Все эти Блитсы, Баррены, Слайверы, Розены…
Услышав последнюю фамилию, Клэр напряглась.
— Ну, не знаю, — задумчиво проговорил Питер. — Розена вы зря включили в черный список. Он честный ученый, порядочный человек, которого попросту подставили…
— Ха! Ключевое слово — «честный ученый»! Самая опасная разновидность убийцы! Тот же Слайвер — это всего-навсего тупой служака, чьи запросы — эти запросы жвачного животного. Удвойте ему жалованье, пошлите торговать хот-догами в Диснейленде — и он будет счастлив и думать забудет о каком-то там Ред-Роке. Блитс или Баррен — существа другого уровня, но той же породы. Рабы Мамоны, у них в каждом зрачке светится по доллару. Думаете, им так уж важно, откуда течет золото в их сундуки? По большому счету, им все равно, что производить, чем торговать, — нефтью, памперсами, крылатыми ракетами, сахарной ватой — лишь бы не иссякал этот золотой поток. Отнимите у них Ред-Рок — они мигом обзаведутся другими игрушками… Но Розен — он не таков, он — честный ученый, рыцарь науки! Сытое брюхо, золотой унитаз, миллиарды на счетах — это не для него. Ему, как Платону, истину подавай, истину в последней инстанции… А вы подумайте, Питер, подумайте, дорогой мой, разве Слайвера мы должны благодарить за ядерную бомбу, за СПИД и лихорадку Эболи, за все «прелести» технотронной цивилизации, поставившие человечество на грань вымирания? Или, может быть, Баррена? Нет и еще раз нет! Ничего этого не было бы, если бы не ваши ученые — бессребреники и идеалисты! И чем больше таких Розенов мы погребем под руинами этой кузницы дьявола…
