— Как телевидение? — всполошилась Бекасова.
— Надеюсь, не ток-шоу? — уточнила
Василькова. — Ненавижу ток-шоу. Чувствую себя там полной дурой. Сидишь,
ждешь возможности что-то сказать, иначе зачем пришла, правда? Приготовила
какую-то мысль, и вдруг, бац, и кто-то другой эту мысль перехватил. И надо
мгновенно сориентироваться, придумать что-то еще и при этом не ударить лицом в
грязь. Ужас! И еще я заметила, что я человек, в общем-то не злой, на ток-шоу
начинаю жутко злиться, там, как правило, столько идиотов!
— Да-да, я согласна! Я уже давно для себя решила — на
телевидение ни ногой! Только если на интервью!
— Тут как раз небольшое интервью! — успокоила
разволновавшихся дам Лиля.
— Когда у нас первая встреча?
— Первая в пять, вторая в семь.
— Ничего себе! Ну ладно. Лиля, как мы поняли, у вас тут
родные, можете быть свободны. Давайте только договоримся, где и когда
встречаемся.
— Давайте в половине пятого у того магазина, который я
вчера вам показывала.
— На Невском?
— Да.
— Отлично, девушка! Можете быть свободны. Галь, пошли в
Гостиный двор?
— Пошли!
И оживленно беседуя, дамы двинулись в сторону Гостиного
двора.
Да, правы были наши. Нормальные тетки, ничего из себя не
строят и, похоже, нашли друг друга. Болтают, не покладая языка. Небось охота
поговорить на профессиональные темы, это ж не со всяким автором получится.
Лиля вернулась к матери, но той дома не было. Она взялась за
телефон, созвонилась с магазинами, с телевидением, позвонила в Москву, Марине,
сказать, что все нормально.
— Лиль, тут от Ахметшина звонили, просили сказать, что
он задерживается.
— Да? А кто звонил?
— Не знаю, какая-то женщина.
У Лили все внутри оборвалось. Какая же я дура! С чего я
решила, что он свободен как ветер и только и ждет моей благосклонности? Вполне
возможно, что у него есть жена и целый сонм любовниц по всему миру… А что, у
такого роскошного мужика так и должно быть… И при чем тут я? Просто я поверила
его книге, а там он одинокий волк… Но ведь там много придуманного… Хотя я точно
чувствовала, где правда, а где выдумка. Казалось, эту книгу писал очень
одинокий человек. Хотя чего я переполошилась? Мало ли кто мог звонить по его
просьбе? Наверняка, у него есть какие-то секретари, референты или как там это
еще называется. Я ж ничего о нем не знаю… Задерживается… Спасибо, предупредил.
И что я себе вообразила?
Как назло пошел дождь, небо было низкое, со свинцовыми
тучами… Настроение испортилось вконец.
— Лиль, иди обедать! — позвала Софья Яновна.
— Иду! А что на обед?
— Суп-пюре из кабачков и судак со шпинатом.
— Хорошо, вкусно.
— Да ты сперва попробуй, потом говори вкусно. Ты чего
нос повесила? Кавалер не звонит?
— Да нет, просто погода плохая… Солнышка хочется.
— Ишь чего захотела! Клубнику будешь?
— Буду! С молоком.
— И то славно. Хоть поешь как человек. В Москве-то
теперь небось и не готовишь?
— Факт, не готовлю.
— То-то я гляжу, еще ни одного рецепта у меня не взяла.
Плохо, желудок испортишь!
— Да нет, Софья Яновна, я отдохну полгодика, а как
захочется домашней еды, глядишь, и опять встану к плите.
— А кавалера не кормишь?
— Вот еще! Пусть он меня кормит!
— Тоже правильно. По нынешним-то временам. А кофе
будешь?
— Нет, спасибо, кофе буду с нашими дамами пить. У нас
Бекасова все время кофе пьет.
— Ну-ну, как угодно барышне.
— Софья Яновна, вот поела ваших прелестей и настроение
выправилось.
— Конечно, с голодным брюхом какое настроение.
— Что правда, то правда. Спасибо огромное, но мне пора
бежать.
— Зонтик возьми, дождь на улице.
— У меня нет, забыла.
— Так материн бери, у нее их целая коллекция, выбирай
любой!
Лиля выбрала ярко-желтый длинный зонт с лиловыми ирисами.
— Красотища какая!
— А Полька никогда его не берет. Я спрашиваю, зачем
купила. Понравился, говорит. Любит она деньги мотать… А они ей нелегко
достаются. Погоди, возьми вон еще шарфик к зонту есть.
— Шарфик к зонту? — удивилась Лиля.
— И не только шарфик, а еще и сумочка вот для покупок.
Шарфик и сумочка были наоборот, лиловые с желтыми ирисами. Лиля
с удовольствием повязала шарфик, здорово оттенявший бежевый плащ.
— Я Польке скажу, пусть тебе это все отдаст, она ж не
носит.
— Нет, не нужно!
— Нужно, нужно, ты молодая, тебе сгодится.
Настроение поднялось еще больше. Лиля покрутилась перед
зеркалом, поцеловала Софью Яновну и умчалась.
Дождик как назло перестал. Лиля повесила восхитительный
зонтик через плечо. Какая мама умница, что взяла в дом Софью Яновну, очень
дальнюю родственницу из крохотного приволжского городка. Софья Яновна осталась
одна, жить стало не на что и мама предложила ей переехать в Петербург. Та долго
не хотела, говорила, что не привыкла быть кому-то в тягость. Но Полина
Сергеевна закричала на нее: «Какая тягость? Ты что? Да у меня минутки свободной
нет, дом запущен, муж недокормлен. Если ты возьмешь на себя хозяйство, я буду
самая счастливая женщина Санкт-Петербурга и Ленинградской области!»
Чувство юмора было вполне присуще Софье Яновне и она
согласилась. Как выяснилось позже, было у нее и чувство стиля. Постепенно из
провинциальной учительницы она превратилась в заправскую экономку или
домоправительницу знаменитой актрисы, словно была персонажем старых русских
пьес и водевилей. Все друзья дома ее почтительно обожали, Юрий Миронович
целовал ей ручки, Полина Сергеевна платила хорошее жалованье, водила на
спектакли, привозила подарки и нежно заботилась, когда Софья Яновна
прихварывала. Словом, эта история обеим пошла на пользу. Софья Яновна не
чувствовала больше одиночества.
— Лилечка, вы появились, и кончился дождь. Боже, какой
зонтик! И шарфик к нему! Галя, смотри, какая прелесть! — воскликнула
Василькова.
— Лиля, это в Питере куплено? — спросила Бекасова.
— Понятия не имею! Это мамино…
Тут зазвонил ее мобильник.
— Да, мамочка?
— Лилёнок, я забежала домой, мне Сонька сказала, что дала
тебе зонтик с ирисами!
