Телефон не умолкал. Похоже, вся Москва сегодня смотрела
«Вести». И телевизор продолжал работать.
Светлана Георгиевна пыталась на других каналах поймать
вожделенную информацию, но удалось ей это лишь на канале «Культура». Там
повторили тот же сюжет.
– Может, нехорошо так говорить, но до чего же красив
мой сын, – с гордостью сказала счастливая мать.
– Не стану спорить, – улыбнулась я.
– Саша, в квартире необходимо сделать ремонт!
– Я знаю. Но у меня нет денег. Вот когда Глеб вернется
из Италии, может, удастся…
– Глеб едет в Италию? – нахмурила брови свекровь.
Кажется, я дала маху. Он не удосужился сообщить об этом
мамочке.
– Да, это вчера выяснилось. Его пригласили сниматься в
каком-то фильме, я и сама еще ничего толком не знаю… Он мне сказал об этом
только сегодня утром, когда я уже убегала… – попыталась я выгородить
мужа. – Он придет и все расскажет.
– А ты почему мне не сообщила?
– Но я просто не успела! Пришла с работы, а потом
началась эта свистопляска.
– Ты называешь свистопляской успех своего мужа?
О господи, дай мне силы!
– Светлана Георгиевна, я хотела сначала сама хоть
что-то узнать подробнее, а потом непременно позвонила бы вам.
– Да, кстати, а кто такая Мария Львовна из Израиля?
Но в этот момент дверь распахнулась и в квартиру ввалился
Глеб с охапкой желтых тюльпанов.
– Сашка! – закричал он. – Живем! О, и мама
тут!
Я повисла у него на шее:
– Глебка, поздравляю, я так счастлива!
– Саша, ты сломаешь ему шею! Ты не такая уж пушинка!
– Своя ноша не тянет! – рассмеялся Глеб. Он
выглядел совершенно счастливым, глаза сверкали. – Уф, я еле отмотался от
пьянки, завтра с самого утра встреча с корреспондентом «Вечерки», надо быть в
форме. Но есть хочу смертельно! Сашка, откуда розы?
– Это я принесла. Пусть первые цветы у тебя будут от
мамы.
– Спасибо, мамуля, ты у меня неподражаема!
– Я еще и торт принесла, сейчас попьем чайку!
– Торт? Ох нет, мне бы чего-нибудь посущественнее,
сладкого не хочется.
Светлана Георгиевна обиженно сдвинула брови.
– А я вот с удовольствием тортика съем, –
поспешила я ее успокоить. – Он, наверное, классный!
– Ну тебе-то на ночь есть торт не очень полезно, –
не удержалась свекровь. – Тебе не мешает похудеть.
Глеб сделал мне большие глаза: мол, крепись, это надо
пережить как стихийное бедствие.
Я взяла себя в руки.
– Ничего, начну худеть с завтрашнего дня, какая
разница. Жалко, чтобы такой торт пропадал, вы ведь тоже от него не откажетесь,
правда?
– Ладно, попробую кусочек, мне его очень рекомендовали,
сказали, что это самый лучший.
Торт и вправду был вкусный, так что даже Глеб, умяв две
куриные ноги с рисом, рискнул его отведать и пришел в восторг:
– Мама, торт – мечта! Только он очень большой, ты
возьми с собой, завтра утром кофе попьешь. Сашка, заверни маме торт, я ее
отвезу, а то уже поздно.
Светлана Георгиевна от неожиданности чуть не поперхнулась,
но отказываться не стала. Хотя в душе наверняка затаила обиду – обожаемый сын
недвусмысленно дал понять, что ей пора домой.
Глеб вернулся очень быстро.
– Здорово я маму сплавил, а то она, по-моему,
собиралась у нас ночевать. Сашка, родная, неужели свершилось?
– Кажется, да. Ох, Глеб, я чуть с ума не сошла от
радости. А как ты узнал?
– Мне сообщил наш главный, позвонил на студию,
поздравил. Снизошел, как говорится. Я просто отпал! Ушам своим не поверил.
Помчался в театр, а там меня уже телевидение отловило. Кто-то сообщил по
Интернету, кажется, да какая разница! Ты подала заявление?
– Уже завтра не пойду на работу! – ляпнула я и тут
же сообразила, что завтра с утра должна быть у бабушки. – Вернее, завтра
еще пойду передавать дела… – И почему я опять соврала?
– Да? Значит, ты не такой уж ценный кадр! –
засмеялся Глеб. – Я вообще не понимаю, какой из тебя бухгалтер…
– Видно, не очень хороший, – радостно согласилась
я. – Глеб, ты знаешь, я хотела тебе сказать…
Но он меня не слушал.
– Сашка, как ты считаешь, в чем мне завтра пойти на
интервью?
– В каком смысле?
– В прямом, в каком же еще? Что надеть?
– А это так важно?
– Конечно, важно.
– Тогда надень костюм с галстуком.
– Утром? Глупо. Тем более этот костюм я уже не могу
видеть…
– Тогда надень голубой свитер, он так тебе идет…
– М-да, выбор у новой звезды невелик, – засмеялся
он, но в его смехе чувствовалась горечь.
– У меня есть двести пятьдесят долларов, давай рано
утром что-нибудь купим!
– Что мы купим рано утром? Бред, Сашка. Ладно, не в
этом счастье… А голубой свитер чистый?
– Только вчера постирала.
– Вот и отлично. А может, лучше серый пуловер с голубой
рубашкой. Все-таки уже весна…
– Можно и так. Подлецу все к лицу.
И тут вдруг опять телефон словно с цепи сорвался.
Актерская братия уже прознала. А ночное время для нее не
помеха. В результате, когда мы наконец легли, я уже не стала ничего
рассказывать Глебу. А просто решила привести бабушку к нему за кулисы и
поставить перед свершившимся фактом. Если же не получится, расскажу завтра
вечером, а в субботу она придет к нам в гости.
Утром рано Глеб умчался на встречу с журналистом или
журналисткой, не знаю. А я, прибравшись, вышла из дому, чтобы ехать к бабушке.
По-прежнему красные буквы на гаражах вопили: «Хочу бабу на роликах!» И солнышко
пригревало. Хорошо! Я блаженно зажмурилась. Весна! Новая жизнь!
– Ой, женщина, извините, вы в этом доме живете? –
спросила меня молоденькая девчушка в ярко-красной куртке, розовой юбке и
розовых колготках.
– Да, а что?
– Вы не в курсе, говорят, в этом доме живет Ордынцев?
– Кто? – поперхнулась я.
– Ну, Глеб Ордынцев, артист!
– Ах, Глеб Ордынцев… Да, живет.
– А вы его знаете?
– Ну так, немного…
– А жену его знаете?
– Жену? Видела пару раз…
– Да? Говорят, она такая чувырла!
– Чувырла? – задохнулась я. – Кто вам сказал?
