Предельный возраст был снижен с сорока лет до тридцати пяти. Предельный возраст службы в САС, которого раньше не было вообще, – десять лет, больше ты служить не имеешь права. После выслуги лет бойцу предлагалось на выбор несколько назначений в обычных пехотных частях и звание майора сразу. Таким образом, бойцы с опытом реальных боевых действий, с опытом специальных операций возвращались в обычные пехотные части, чаще всего либо на должность начальника скаутов – разведчиков, либо на должность офицера, отвечающего за боевую подготовку полка. Предельный возраст для офицеров, не являющихся генералами, был установлен в пятьдесят лет, то есть у выходца из САС оставалось примерно пятнадцать лет на то, чтобы передать полученный опыт в армейские части. А учитывая тот факт, что в САС попадали, за редким исключением, действительно лучшие, у вернувшегося в обычную часть бойца были отличные шансы через пять-семь лет стать полковником. А потом и генералом…
Так баронет Стюарт Маннингэм-Буллер, бывший регбист Итона, и стал начальником разведки в стрелковой бригаде, части которой стоят всего в пяти милях от русской армии.
Сейчас баронет сидел на втором этаже и принимал своего старого друга и сослуживца, графа Алана Сноудона, недавно прибывшего в город. Граф Сноудон был одним из тех, кто исчез из полка, и о нем не было ни слуху ни духу. Такое бывало… британская разведка часто использовала сасовцев тогда, когда надо было разрубить гордиев узел… в таком случае никто не задавал лишних вопросов, а когда человек возвращался, все говорили «Привет, как дела?» и никто не спрашивал, где он был и что делал. Но тут было совсем другое – все знали, что лейтенант Сноудон исчез из полка после визита Его Величества и не исчез совсем, а стал придворным, Егермейстером Его Королевского Величества. И такой был не он один…
Никто не задавал лишних вопросов, тем более что Королю так или иначе нужен егермейстер, а лейтенант Сноудон имел длинную и славную фамилию, по матери он был князь де Роан, герцог де Субиз – из числа дворян, бежавших с континента после падения Франции. Однако… с тех пор лейтенанта видели и в других местах… и понятно, что он там был не для того, чтобы полюбоваться красотами.
Но баронет вовсе не собирался расспрашивать своего сослуживца и, можно сказать даже – друга о том, о чем один не имел права спрашивать, а другой не имел права говорить. Вместо этого они сидели за ранней чайной церемонией – чай, в который капнуто чуть-чуть рома или русской водки для обеззараживания, и говорили о том, о чем обычно говорят все мужчины, находящиеся вдали от родных берегов и не считающие нужным себя сдерживать…
– Так что здесь с высшим обществом? – спросил граф, прихлебывая чай. – Есть, кого спасать от девственности?
Баронет хохотнул:
– Полно. Местным дамам просто нечего делать, поход на базар для них – все равно как визит в джунгли, наполненные гориллами. Здесь полно тех, кто работает далеко, а семью оставил здесь на попечение Армии Ее Величества.
– И вы их опекаете…
Граф, возможно, намекнул на то, что это не совсем честно. А может – и честно.
– Да брось. Про то, что творится во Дворе, не говорит только ленивый. Только не говори, что ты живешь там монахом.
– Ну, почему…
– Про тебя и про Веллингтон говорят все местные дамы. Все в шоке от того, что про это пишут в газетах и ничего не происходит – здесь была бы дуэль. Приходи в крикет-клуб, и у тебя не будет отбоя от…
– Слишком много говорят.
– Ага. И кстати, как поживает милый герцог?
– Я бы сказал – это ты правильно подметил – милый герцог. Я не отнимаю у этого милого человека кусок хлеба, я пользуюсь тем, что ему ни в малейшей степени не нужно.
– Да?
Баронет обдумал слова графа и пришел к выводу, что зерно истины в этом есть. Право же – если кому-то что-то не нужно, почему бы не поделиться этим с другими.
– В таком случае – давай за тех, кому ничего этого не нужно. Больше нам останется…
Граф не поднял бокал.
– Брось. Поднимать за эту погань.
– Ты надолго здесь?
– Как получится. Не все решаю я сам.
– Понимаю, – баронет разлил чай, – тебе может потребоваться помощь?
– Если потребуется, ты первым узнаешь об этом.
– Я не об этом. Я о том, кого за яйца подвешивать, если с тобой что-то случится.
– Со мной ничего не случится, друг мой…
С улицы раздался шум. Баронет подошел посмотреть… окна были высокими и узкими, как бойницы.
– Что там?
– Какая-то суетня. Разберутся…
Баронет вернулся к столу.
– Как поживает Его Величество? Когда ждать наследника?
– Его Величество выбирает.
Баронет посмотрел на своего друга, а потом шваркнул кулаком по столу и разразился дичайшим хохотом…
– А-а-ха-ха… выбирает… нет, мне положительно интересно стало жить на свете… это надо же. Право, только ради сегодняшних веселых деньков стоило дожить…
Граф посмотрел каким-то пустым взглядом:
– Жизнь хорошая штука, друг мой.
– Да брось… ты чего?
– Не дело так рассуждать о Его Величестве.
– Перестань.
Баронет налил себе еще. Встал по стойке «смирно».
– Боже, храни Короля. Долгих ему лет жизни!
– Боже, храни Короля… – отозвался граф, вставая…
Они выпили.
– Черт возьми, – не унимался баронет, – что-то круто жить стало. Русские в пяти милях от нас со всей их чертовой армией…
– Это не так.
– Что?
– Это не русские в пяти милях от нас. Это мы в пяти милях от русских…
– Ну, можно и так сказать…
Граф внимательно рассматривал своего старого друга… бывает и такое, Восток вообще плохо влияет на людей. Здесь кажется, что впереди у тебя вся жизнь, до последней секунды, и потому спешить никуда не стоит. Вот и баронет… расслабился и стал таким же, как остальные офицеры в полку. Конечно, это не его дело, но если Его Величество спросит его мнение при назначениях, он его выскажет…
– Тебе надо познакомиться с Арефом.
– Кто это?
– Серьезный сукин сын… Из Египта. Ты знаешь… тамошние садисты совсем свихнулись. Но дело свое знают…
За окном сухо щелкнуло, и граф оказался на полу, прежде чем сумел сообразить, что, ко всем чертям, происходит. А баронет Маннингэм-Буллер стоял и тупо смотрел на окно…
– Снайпер!
Звук выстрела был каким-то рассеянным… так и бывает в городских условиях. Он отражается…
Британцам не нужно было отдавать команды – в Афганистане каждый хоть раз попадал под огонь пуштунских метких стрелков. Миг – и все нашли себе укрытие, кто-то упал за машину, а пулеметчик присел, чтобы укрыться за пулеметом, и нервно повел стволом, не стреляя…
