«Что значит «он, она»?»
«Ну ты мужского рода или женского?»
«Что значит «мужской род и женский»?» – не понял «крокодил».
– Как все запущено-то… – проворчал Слава. – «Итак, вывод: ты находишься в этом озере, сколько помнишь себя, ешь все подряд – похоже, что и трупы хартов, а может, и живых. И все время хочешь жрать. Все время, да?»
«Ну… да, – признался монстр, и его огромные глаза укоризненно посмотрели на Славу. – Так ты мне дашь есть?»
«Что-то мне подсказывает, что тебя легче убить, чем прокормить», – буркнул Слава, и ему в нос бросился запах тухлятины и разложения: похоже, чудовище то ли испустило газы, то ли рыгнуло – запашок был еще тот…
«Труднее. Меня трудно убить, – обеспокоенно заявил монстр. – Лучше покормить!»
«А ты пробовал вылезать из воды, охотиться? Ты же можешь пойти в лес, вызвать себе животных, поесть как следует».
«Мне нужна вода. Я привязан к ней и могу умереть без воды. А где я в лесу найду нужный водоем? А животные не хотят идти на зов. Тех, кто шел, я давно съел».
«А как харты относятся к тому, что ты их ешь?»
«А почему я должен интересоваться, как они к этому относятся? Я хочу есть!»
«И правда, почему ты должен этим интересоваться? – хмыкнул Слава. – А вообще, ты чем-то интересуешься?»
«Нет. Кроме того, что мне нужно для существования. И кроме защиты моего озера от непрошеных гостей».
«Так… С этого места поподробнее. Откуда ты знаешь, что должен защищать свое озеро, и вообще – откуда ты знаешь, что это озеро? Понятие «озеро» у тебя откуда?»
«Я не знаю. Все, что знаю, я знал всегда».
«Вот же! Хм… Зайдем опять с другой стороны: что ты делаешь, кроме того, что ешь и охраняешь озеро?»
«Сплю. Поднимаюсь наверх и засыпаю, греюсь. Но все слышу – тех, кто говорит без слов, кто летает надо мной, кто пытается нырять в озеро без моего разрешения».
«И ты их ешь».
«И я их ем. А что еще с ними делать?»
– И правда – что с ними делать? – устало пробормотал Слава. – «Ну, хоть кого-то ты не ешь?»
«Да! – оживился монстр. – Я не ем хартов, которые мне дают пищу. А еще не даю хартов обижать. Я ем всех, кто их обижает».
– Симбиоз? – удивленно спросила Лера, сидевшая в трансе и подслушивавшая разговор в псионическом пространстве.
– Похоже, что да, – озабоченно ответил Слава, – только странный какой-то. Ты поняла, что это существо находится тут уже тысячи, а может, и миллионы лет? И при этом не развилось, не стало умнее, не накопило никакой информации и лишь жрало, жрало, жрало… и охраняло.
– Ага. Тогда сразу возникает мысль: на что это все похоже? Кто или что может, тысячелетиями не изменяясь, только жрать и охранять? При этом не развиваясь и не накопив для этого никакой информации.
– Биоробот. Это биоробот. Ты умница! Робот-охранник.
Слава помолчал, потом снова спросил у монстра:
«Как твое имя?»
«Имя? – Чувствовалось, что монстр слегка опешил. – Я уже говорил: харты зовут меня Хозяином озера».
«Я буду звать тебя… Гена. Крокодил Гена, – криво усмехнулся Слава. – И без моего разрешения тебе нельзя больше есть никого. Ты меня понял?»
«Я тебя понял, – погрустнел Гена. – А ты дашь мне что-то поесть?»
«Пока нет. Но позже дам. Кстати, как долго ты можешь обходиться без еды? Ну, например: ты поел и сколько времени будешь сыт?»
«Если я съедаю харта или кого-нибудь еще, подходящего по объему, то буду сытым тридцать циклов светлого времени».
«Это называется месяц. Единица времени: темное-светлое – сутки. Тридцать суток – месяц. Запомнил?»
«Запомнил. Я все хорошо запоминаю. Но со мной никто никогда не разговаривал, кроме хартов, а они только дают тела, и все. Я с ними почти не разговариваю».
«И все-таки ты на сушу вылезать можешь? Передвигаться по ней?»
«Могу. Только не люблю. В воде лучше».
«У тебя есть какое-то гнездо, где ты можешь отсыпаться? Пещера?»
«Пещера? А что это?»
«Дырка в каменной стене, в которую ты заплываешь и там лежишь. И тебя никто не видит».
«Дырки в стене нет. Зачем мне дырка в стене? У меня есть комната. Туда я могу заплыть, вода уйдет, и я буду там лежать. Раньше в этой комнате появлялась еда, много-много месяцев назад. Столько много месяцев, что у меня нет числа, чтобы их обозначить. Теперь еда там не появляется, и я вынужден искать еду сам».
Слава оглянулся на Леру, насторожившуюся, как охотничья собака, но ничего не сказал. Помолчал и осторожно спросил:
«А где находится эта комната?»
«На дне озера. Под островом. Только я туда уже давно не плаваю – еды там нет, зачем мне туда плавать? Я тут отдыхаю, охраняю мое озеро и жду, когда харты подадут сигнал, дадут мне еды».
– Простая, незамысловатая жизнь, правда, Лер? – усмехнулся Слава. – А может, в этом есть своя сермяжная правда? Лежишь себе и ждешь, когда подадут сигнал к еде. Поел – и поспал месячишко. И опять жди.
– Плохая жизнь. А размножаться? Главный инстинкт где? Основной, так сказать? – рассмеялась Лера. – А вот насчет комнатки ты уже просек, это ясно. И что будем делать? Спускаться в эту комнатку? Сейчас?
– Может, сходим к хартам? Поговорим с ними, узнаем, кто они и что они? Наш Гена, честно говоря, особым умом не отличается, говорить с ним не о чем.
– А что, ты думаешь, эти самые харты особо разумные, что ли? Я вообще не понимаю, как они тут сумели выжить, рядом с Геной, и он их всех не сожрал. И кстати, ты напрасно сделал вывод, что Гена полуидиот – его просто не учили. Сейчас он на уровне трехлетнего ребенка: ему поставили задачу – он ее выполняет. В него не вложили информации и не дали стимула ее узнавать. Ну, и кем он останется? Тем же ребенком и останется. Я гляжу на эту тушу с щупальцами и, честно говоря, вижу за ней детсадовца в коротких штанишках. Мне его стало даже жалко. Кормили, кормили, а потом что-то сломалось, и ему пришлось добывать пропитание самому. Понятно, что он сожрал вокруг озера все, что мог. Хорошо хоть харты нашлись, подкармливают покойниками. Похоже, что он у них что-то вроде плавающего кладбища. Только вот что интересно: где они столько трупов берут, чтобы его кормить? Даже раз в месяц – двенадцать трупов на год получается.
– Хм… я помню, что, по статистике, смертность где-то шесть – десять человек на тысячу. На Земле. А тут, может, и выше? Почему бы и нет? Кроме того, хартов, возможно, тысячи две-три. Вполне так хватит на пропитание «детсадовцу». Смотри, что получается: харты получают защиту, охрану, им не надо воевать, их никто не трогает. Всего лишь нужно скормить чудовищу несколько трупов в год. Как этого добиться? Это мы скоро узнаем.
