Девушку, что стояла прямо перед ней и никак не могла успокоиться, паж-великан схватил за ногу и, вздернув над полом, резво выпорол. Красавица ахнула, глядя, как бедняжку секут и как стелятся по полу ее косы.
— Тс-с, это для ее же блага, — сказал Леон. — Наказание истощит в ней страх, бедняжка успокоится. А когда ее взнуздают, станет куда раскрепощеннее.
— Нет, вы скажите…
— Стой смирно. Следи за теми, кто пойдет впереди. Когда приблизится твой черед, я все объясню. Помни, эта ночь очень важна, и Королева не спустит с тебя глаз. Принц, если ты его подведешь, будет в ярости.
Красавица снова выглянула в сад и вдалеке заметила фонтан — он тоже служил орудием пытки. Вкруг центрального столба под струями воды, по колено в чаше, стояли, взявшись за руки, наказанные пленники. Их тела влажно блестели.
Грум, что ухаживал за принцессой впереди Красавицы, хохотнул и сказал, дескать, кое-кому сильно не повезло пропустить Праздничную ночь, и что это — целиком ее вина.
— Ты прав, — ответил ему Леон, а Красавице объяснил: — Он говорит о принцессе Лизетте. Ее до сих пор не выпускают из Пыточной, и она, бесспорно, злится, что пропустила праздник.
Праздник?! Как ни боялась Красавица, она все же кивнула — и кивнула, как ни в чем не бывало. Она вдруг совершенно успокоилась и прислушалась к своему сердцу, взглянула как бы со стороны на свое тело. Казалось, в ее распоряжении полно времени, чтобы изучить саму себя. Слушая, как скрипит кожа сапог, чувствуя прохладу ночного воздуха, она думала: «Да, это — мое, и я должна быть на празднике. Зачем я в душе противлюсь происходящему?»
— Мне отвратителен лорд Герхард, — тихонько пожаловалась принцесса перед ней. — Он ничтожество, почему его сделали моим погонщиком? — Грум сказал нечто, и она хохотнула. — Он же медленный, никуда не спешит. А я люблю бегать! — Грум рассмеялся, и она продолжила: — Что мне будет? Еще порка? Я согласна, если б только можно было вырваться и побежать…
— Тебе подавай все и сразу! — упрекнул ее грум.
— Вам-то что? Как будто не любите, когда мой зад покрыт рубцами и синяками!
Грум снова рассмеялся. У него было веселое лицо; фигурой он обладал не самой крупной, а на глаза ему падала челка красивых каштановых волос.
— Дорогая, мне в тебе нравится все. Как и лорду Герхарду. Ты лучше утешь как-нибудь питомицу Леона. Бедняжка дрожит от страха.
Принцесса обернулась и взглянула на Красавицу дерзкими глазами, что разрезом напоминали глаза Королевы. Правда, они были меньше размером, и в них не читалось ни капли злости. Улыбнувшись полными красными губами, девушка сказала:
— Не бойся, Красавица… хотя зачем тебе утешения? У тебя есть Принц, а у меня — медлительный лорд Герхард.
По саду пронеслась волна смеха. Музыканты играли очень громко и живо, на лютнях и бубнах. Вскоре раздался отчетливый грохот копыт. Мимо окна пронесся всадник: плащ крылом развевался за плечами, и его кобыла, наряженная в золото и серебро, летела огненной стрелой.
— Ну наконец-то, наконец! — обрадовалась принцесса, стоявшая перед Красавицей.
Всадники все прибывали и прибывали, постепенно они загородили обзор. Красавица едва набралась храбрости и подняла глаза. Верхом прибыли сплошь лорды и леди, в роскошных нарядах. Левой рукой они удерживали поводья, в правой сжимали длинные прямоугольные лопаточки для порки.
— Все на выход, живо, — скомандовал лорд Грегори, и рабы поспешили в следующую палату, где встали лицом к сводчатому выходу в сад. Во главе колонны стоял юный принц; конь лорда, что первым дожидался своей очереди, рыл копытом землю.
Леон отвел Красавицу немного в сторону.
— Отсюда лучше видно, — сказал он.
Принц в голове колонны сцепил руки на затылке и ступил наружу.
Резко затрубил горнист, и Красавица от неожиданности ахнула. Толпа гостей разразилась приветственным ревом, и лорд на коне поторопил юного раба шлепком лопаточки.
Пленник тут же сорвался на бег.
Лорд скакал рядом с ним, и шлепки раздавались в саду отчетливо и звонко; бормотание толпы сделалось громче и постепенно смешалось с хохотом.
Красавица с ужасом следила, как две фигуры исчезают вдали.
«У меня так не получится, — испугалась она. — Не смогу долго бежать, упаду. Упаду и свернусь калачиком. Пусть лучше меня сразу повяжут и выпорют».
Тут выгнали вперед принцессу, и всадник сразу же наградил ее шлепком. Пленница, издав короткий вскрик, отчаянно помчалась вперед по Тропе, лорд — за ней, подгоняя девушку яростными ударами.
Не успела эта пара исчезнуть в темноте, как на Тропу вышел новый пленник. В глазах у Красавицы поплыло, как только она разглядела, что два ряда факелов по обочинам Тропы тянулись, казалось, бесконечно сквозь сад, мимо праздничных столов.
— Ну вот, Красавица, видишь, что от тебя требуется? Не плачь, будет только хуже. Сосредоточься на быстром беге и держи руки на затылке. Давай, убери их за голову прямо сейчас. Колени задирай повыше и не пытайся увернуться от лопаточки, — бесполезно. Впрочем, сколько бы я тебя ни предупреждал, ты все равно попробуешь избежать удара, а он настигнет тебя. В этом вся хитрость. Так что просто будь изящной.
На Тропу выбежал следующий раб, за ним другой.
Девочка, что плакала в коридоре, вновь разрыдалась. И вновь паж-великан вздернул ее за ногу над полом.
— Она враг самой себе, — сказала принцесса перед Красавицей. — Сейчас ее высекут…
Красавица и не заметила, как до нее у выхода осталось всего три раба.
— Я не могу, не могу… — заплакала она, обращаясь к Леону.
— Что за глупости, милая! Следуй по Тропе и останавливайся, лишь когда увидишь, что остановился раб впереди тебя. Перед шатром Королевы — он самый большой, по правую руку — задерживаются все. Ее величество хвалит рабов или порицает. Не засматривайся на нее, когда выйдешь на Тропу, иначе удар погонщика точно застигнет тебя врасплох.
— Не надо, ну пожалуйста, я упаду без чувств, не справлюсь…
— Красавица, Красавица, — произнесла милая принцесса перед ней. — Смотри на меня и все повторяй за мной.
С ужасом Красавица заметила, что, кроме этой пленницы, впереди никого не осталось.
В очередь вернули отшлепанную девочку и вытолкнули ее на Тропу; всадник — высокий лорд — тут же хлестнул ее, зареванную и слегка обезумевшую, лопаточкой и погнал вперед. Он смеялся на скаку и лупцевал принцессу, хорошенько замахиваясь перед каждым ударом.
Внезапно к выходу подъехал старенький лорд Герхард, и, к ужасу Красавицы, стоявшая перед ней принцесса выбежала на Тропу, прямо под первый удар. Вопреки ее жалобам, всадник гнал ее довольно резво, награждая звонками шлепками, а принцесса неслась по Тропе, изящно задирая коленки.
Красавицу подвели к порогу сада, и только тут она узрела истинный размах Праздничной ночи: десятки десятков столов стояли по всему саду; всюду сновали слуги и нагие пленники. В окно из коридора Красавица видела едва ли треть большого пиршества.
