Анастасия, внутренне напряженная, подобно сжатой пружине, прервала его излияния и сухо заметила:
– Прекращай юродствовать. И ты, и я в курсе, что вина в сложившейся ситуации лежит исключительно на тебе. Работать с тобой вместе я не смогу. Да и детям такой отец, как ты, не требуется. Ты получишь деньги, причем немалые, которые позволят тебе вести роскошный образ жизни в любой точке России, а желательно – за рубежом. Ты исчезнешь из нашей жизни – и все!
Такой у нее был характер: или все, или ничего. Никаких компромиссов, никаких половинчатых решений. Именно так она добилась успеха. Именно таким образом она стала тем, кем являлась.
– А если я не соглашусь, Настя? – произнес вкрадчиво Виктор, и женщина на мгновение закрыла глаза. Когда-то она таяла от его бархатного голоса, но это давно прошло… Хотя… Хотя, кажется, она до сих пор любила этого человека – и именно этого она не могла простить, причем в первую очередь себе. Он не заслуживал ее любви. А она все равно питала к нему чувства.
– Если в налоговую инспекцию поступит анонимная информация о тех странных финансовых схемах, которые ты используешь в нашей фирме?
– В моей фирме! – отрезала Анастасия. – Ты мне угрожаешь?
Виктор усмехнулся и, откинувшись на спинку стула, заявил:
– Понимай как хочешь! Ты ведь знаешь, что налоговики могут разорить твою «империю». Мне будет жаль, безумно жаль, но уж лучше пусть не будет никакой фирмы, чем та, в которой всем заправляешь только ты!
Настя ожидала чего-то в этом роде. Потому что характер и повадки супруга были ей хорошо известны. Поэтому она лишь пододвинула к нему пакет из плотной бумаги. Она заметила, как дернулось красивое лицо мужа.
– Что это такое? – спросил он странным тоном, словно уже зная, что найдет в конверте.
– Тебе лучше знать, милый! – ответила Настя и пристально уставилась на мужа.
Тот схватил пакет, вынул из него пачку фотографий, которые выпали из его рук и веером разлетелись по полированной поверхности стола.
– Ты… Ты… Ты… – Ему явно не хватало воздуха, лицо Виктора налилось кровью, на шее взбухли жилы.
Анастасия только заметила:
– Если ты хочешь сказать, что я установила за тобой наблюдение, то ты прав. И на этих фотографиях запечатлено то, о чем в суде пока что не было сказано ни слова. И о чем никто пока не знает. О том, как и с кем ты проводишь свое свободное время, Витя…
За многие недели она впервые назвала его по имени, но звучало это не ласково, а походило на очередную пощечину. Супруг как зачарованный сидел и пялился на фотографии своих сексуальных похождений. Анастасия заметила, что его даже легонько трясет. Он вдруг поднял глаза – и она увидела в них слезы.
– Ты готова их опубликовать? – спросил он хрипло. – Ты понимаешь, что это означает? Ты просто уничтожишь меня. Подумай о наших детях! Если они узнают…
– Я не хочу, чтобы они узнали! – прервала его Анастасия. – И ты, думается, тоже. Широкой общественности знать тоже ничего не надо. А чтобы это так и было, то нам надо прийти к соглашению. Здесь и сейчас!
Она, конечно же, победила. Потому что всегда побеждала. Эту привычку она переняла от Виктора. Он ведь когда-то кичился тем, что его имя в переводе с латыни именно это и означает: «победитель». И он, Виктор Царьков, победил всех и вся.
Но упустил из виду свою жену. Анастасия помнила, что он был страшно разгневан, когда ему донесли, что один из его конкурентов заявил, что Царьков, соответственно его фамилии, и есть царек – мелкий смешной властитель. И что до настоящего царя ему ой как далеко.
Остроумного конкурента Виктор тогда в итоге раздавил, однако, избавившись от конкурентов, не заметил, что самый главный конкурент – это его жена. Анастасия видела, что бизнес-стратегия мужа неправильная, ущербная, она пыталась сказать ему об этом, но он и слышать не хотел. Прошли те времена, когда он принимал в расчет ее мнение. Он вообразил себя хозяином жизни. И было от чего: в разряд олигархов он еще не перешел – так и застрял где-то посередине лестницы успеха.
Однако все вдруг переменилось – и фортуна, так часто улыбавшаяся Виктору, вдруг забыла о нем. В тот вечер он, конечно же, подписал соглашение, и пальцы мужа все еще дрожали. Когда после короткого брифинга со своими адвокатами Анастасия вышла на свежий воздух, она вдруг заметила Виктора – он стоял около своего авто и курил.
Это было Анастасии неприятно: она-то думала, что супруг уже давно отбыл восвояси. А он, кажется, поджидал ее.
– Ты ведь думаешь, Настя, что добилась всего? – спросил он ровным тоном, который, однако, был наигранным. – Теперь и наше совместное детище, фирма и подконтрольные ей предприятия, принадлежат фактически одному человеку – тебе. У меня более никаких прав нет, ты завалила меня деньгами в обмен на то, что я более не буду задавать там тон.
– Ты повторяешься! – ответила Анастасия, а супруг, подойдя к ней, вдруг выпустил ей в лицо облако табачного дыма. Настя поморщилась – он прекрасно знал, что она терпеть этого не могла!
– Если желаешь получить больше, то уже поздно. Ты сам согласился на ту сумму, которая указана в договоре.
Виктор криво усмехнулся:
– Да что ты все о деньгах! По сравнению с тем, что мне причитается на самом деле, ты заплатила мне копейки.
– Гм, я и не знала, что это, как ты говоришь, «копейки», позволяющие тебе вести жизнь богатого плейбоя в любой точке земного шара…
– Дело не в деньгах! – заявил он, и его лицо вдруг исказилось. – Ты отобрала у меня мое детище! Фирму! И не только ее, но и моих детей! Петю и Олесю…
Настя фыркнула:
– Ты что, всерьез думал, что получишь их? Такой отец, как ты, Виктор, им не нужен!
Хотя она знала, что была не права. Отцом-то он был как раз хорошим. Вернее, даже отличным. И то, чем он занимался на стороне, никак не отражалось на его родительских качествах. Однако Настя не могла вынести мысли о том, что этот человек будет по-прежнему частью ее жизни. И частью жизни ее детей. Поэтому она приняла решение навсегда забыть о нем.
Муж, кажется, хотел что-то сказать, но потом вдруг швырнул на землю недокуренную сигарету и раздавил ее носком изящного, ручной работы ботинка.
– Вот так ты и меня раздавила, Настя, – заметил он, и тон его был горький, – просто взяла и раздавила. Но в том, что ты умеешь быть беспощадной, я убедился уже давно…
– Проповедь закончена? – прервала его Настя. – Или ты думаешь, что я на полном серьезе буду внимать речам человека, фото сексуальных утех которого я имела сомнительное удовольствие только что держать в руках?
Виктор снова посмотрел на нее, и от его взгляда Анастасии вдруг сделалось страшно. Нет, она не боялась, что муж бросится на нее – он все же был разумным человеком. Однако она загнала его в угол: а люди, загнанные в угол, всегда непредсказуемы.
