– Да, он пытался. Друзья хорошо учились, были одними из лучших спортсменов в училище. Он подмазывался к ним, так это можно назвать. Но они не принимали его.
– Поясните, если можно.
– Понимаете, Илларион, Горин был скользким парнем. Вроде бы друг, но потом раз – и все вывернет в свою пользу. Таким я его запомнил. А почему он вас интересует? – насторожился Мелешкин.
– Просто стало интересно, не более того, – уклонился от ответа Забродов. Помолчав, он сказал: – Я перефотографирую некоторые снимки. Фотоаппарат у меня в куртке.
Забродов принес фотоаппарат и, разложив на столе несколько снимков, принялся их фотографировать.
– Готово, – вскоре сказал он. – Спасибо вам, Петр Васильевич, за то, что встретились со мной. А булочки вашей супруги просто неподражаемые.
– Приходите к нам еще, Илларион, будем рады вас видеть, – дружелюбно предложил подполковник.
– Благодарю.
Забродов попрощался с хозяевами.
«Вот как все обернулось! Еще несколько дней назад я не знал, с какой стороны подступиться, – думал Забродов, сев за руль «лендровера», – а сейчас вырисовывается вся картина целиком, притом с главными действующими лицами. Значит, Асташев! – Кулаки у Иллариона сжались сами. – Осталось только собрать побольше улик».
Глава 23
Забродов поехал к Кольцевой дороге, он хотел навестить Крачкова. По пути в продмаркете Илларион, как обычно, закупил любимые продукты Михаила Михайловича, а также хлеб и две плитки горького шоколада.
Примерно через час он заглушил двигатель в лесу возле «казармы». Крачков деревянной лопатой возле крыльца расчищал снег, выпавший за ночь. Увидев Забродова, он поднял правую руку вверх в знак приветствия.
– Здравствуйте, Илларион, я, признаться, вас с утра жду.
– Добрый день, Михаил Михайлович, вот книга, которую вы просили.
– Рассказы Бунина! Вы не забыли! Спасибо.
– Пойдемте в дом, я привез продукты.
– Это хорошо, поскольку провизия уже на исходе, – улыбнулся Крачков.
В доме Забродов выложил продукты на стол.
– Думаю, на неделю вам этого хватит.
– Более чем, огромное спасибо. Чайку поставить? – поинтересовался Крачков.
– Благодарю. Разговор есть, Михаил Михайлович, и очень серьезный.
– Я весь внимание.
– Меня пытались убить, но, как видите, неудачно, поскольку я здесь.
– Как это произошло?
– Долго рассказывать, да и не хочу вспоминать об этом, – Забродов махнул рукой. – Тут важно другое.
Илларион подробно рассказал об истории фотографии и о своем визите к Мелешкину. Выслушав, Крачков покачал головой:
– Ингу Родионову убили, потому что она хотела сообщить вам нечто важное об Асташеве-Горине.
– Это очевидно, – согласился Забродов.
– Асташев, – задумчиво сказал Крачков. – Теперь многое становится понятно.
– Но это не все.
– Удалось еще что-то узнать?
– Да, о компаниях, которые получили наибольшую прибыль после известных нам событий. Их пять. Что интересно – главы этих компаний еще и банкиры. Головные офисы компаний находятся в Москве.
Забродов перечислил их.
– А фамилии этих нефтегазовых банкиров вы не смогли узнать? – поспешил спросить Крачков.
– Узнал. Это Алексей Верховин, Артем Зумов, Вячеслав Головиков, Антон Качалин и Виктор Величкин. Последний, между прочим, депутат Государственной думы.
– Антон Качалин? – Михаил Михайлович подался вперед.
– Это имя вам о чем-то говорит?
– Да, Илларион, говорит, – Крачков замолчал на минуту, а затем продолжил: – Несколько лет назад, когда я работал в АСБ, в одном из отчетов промелькнула фамилия московского банкира Антона Качалина. Дело в том, что он хотел приобрести несколько боевых вертолетов в Казахстане и перепродать их в Саудовскую Аравию. Я хотел перепроверить факты, спустился в хранилище АСБ, но папка была пустой. Отчет исчез. Теперь я понимаю, кто это сделал. Асташев уже тогда прикрывал своего человека.
– Все стало предельно ясно, – задумчиво произнес Илларион.
– И что вы собираетесь предпринять?
– Нужно собрать побольше фактов о преступной деятельности «клуба пяти», так я их назвал. И не только фактов, но и доказательств. А потом я сделаю свой решающий ход.
– Вы сказали «клуб пяти». Пять банкиров-нефтепромышленников.
– Это условное название. Асташев, конечно же, одно из главных звеньев этой преступной цепи. Без него они не смогли бы прокручивать такие сложные операции.
– Да, а он нуждался в их огромных финансовых возможностях и связях, – заметил Крачков.
– Вы правы, Михаил Михайлович. Круг замкнулся.
– Илларион, вам следует быть особо осторожным. Как вы прекрасно понимаете, этим людям есть что терять.
– Вопрос сейчас в том, как мне подступиться к ним? Но ничего, я его решу. Определенные мысли есть по этому поводу. – Они замолчали, затем Забродов, растерев ладонями лицо, продолжил: – Давайте, Михаил Михайлович, немного пройдемся. У меня была сложная неделя, хоть на немного нужно переключиться.
– Я вас прекрасно понимаю, Илларион. Можно сказать, что вы тянете в одиночку неподъемную ношу.
Забродов встал, Крачков поспешно набросил на себя пальто, схватил шапку. Они вышли из дома и направились по лесной тропинке вглубь леса. Легкий ветерок шумел где-то на верхушках елей, а внизу было тихо. Шел небольшой снег, и от этого воздух казался необыкновенно чистым и целебным.
Илларион, сложив руки за спиной, шел молча, погрузившись в свои мысли. Прервав молчание, он сказал:
– Когда это все закончится, я, наверное, перееду жить сюда. Эта необыкновенная лесная тишина, чистый воздух просто лечат душу.
– Вы совершенно правильно сказали, Илларион. Там, в городе, – Крачков кивнул в сторону Москвы, – как в дьявольском котле, кипят человеческие страсти. Ежеминутно совершаются подлости и убийства. Все крутится вокруг денег, власти и влияния. А здесь совсем другая жизнь – тихая, спокойная, чистая. В лесу ты четко понимаешь, как много люди суетятся, напрасно тратят свои силы, энергию, отчего болеют и умирают преждевременно. А некоторые и того хуже, лишают жизни себе подобных.
– Вы знаете, Михаил Михайлович, мне в связи с вашими словами вспомнилось замечательное высказывание Иоанна Златоуста: «Уединение – учитель мудрости. Уединение – небесный рай на Земле». По-моему, лучше не скажешь.
– Да, прекрасные слова, – согласился Крачков.
– А как ваша любимица поживает? – поинтересовался Забродов.
