— Да нет, Матильда!
— А я — Римма Львовна!
— Очень приятно!
— И мне тоже. Вы на каникулы?
— Да и еще недельку прихватим!
— Я тоже на две недели, к брату.
Наконец загорается сигнал: «Пристегнуть ремни и не курить».
Самолет катит по взлетной полосе. Мотька вцепляется в ручки
кресла и бледнеет.
— Боишься? — спрашиваю я шепотом.
— Есть немножко!
Мы даже не заметили, как оторвались от земли. Мотька смотрит
в окно и ахает. Огни Москвы остались далеко внизу.
— А днем, наверное, такая красота! Обратно мы тоже
ночью прилетим? — спрашивает она.
—Да.
— Жалко!
И вот мы уже набрали высоту. Народ начинает шляться по
проходу. Стюардессы разносят напитки. Мы берем апельсиновый сок и медленно, с
наслаждением потягиваем его.
— Как в кино! — шепчет Мотька.
Включается телевизор. Показывают старый боевик с Чаком
Норрисом. Неинтересно. Курица рядом со мной мирно посапывает. Мы с Мотькой тоже
пытаемся заснуть, но где там! А вскоре уже приносят то ли ужин, то ли завтрак.
Мы откидываем столики и начинаем изучать содержимое коробочек на подносе.
— Так! Это горячее. Это сладкое. Это салат. Это сок. А
это что? — интересуется Мотька.
— Это просто чашка.
— Для сока?
— Нет, потом, наверное, чай дадут!
— Еще и чай? Здорово! Ой, Аська, а что это за штучка?
— Какая?
— А вот красненькая, вроде вишенки.
— Это помидор, — говорит вдруг Курица.
— Помидор? Такой малюсенький? — ахает Мотька и тут
же отправляет помидор в рот. — А вкуснота!
Я тоже пробую помидор. Действительно, очень вкусно. Жалко,
что всего один. С завтраком покончено. Мы съели и выпили все, что нам дали.
Потом по самолету прошел молодой человек с тележкой, предлагая пассажирам
спиртное, духи, сигареты, украшения. Потом всем раздали листки декларации. На
английском. Мы с Матильдой быстро их заполнили и еще помогли вконец
растерявшейся Курице.
— Вот спасибо вам, девочки, не знаю, куда бы я без вас…
Потом к нам подошла стюардесса с… горячими салфетками. Она
щипчиками вынимала их из коробки и подавала пассажирам, которые прикладывали их
к лицу. Мы, понятное дело, поступили точно так же. Это оказалось необыкновенно
приятно.
Матильда была на седьмом небе.
— Я про такое даже в книжках не читала! —
восторгалась она. — Мама мне и не поверит! — Она глянула на
часы. — Ой, Аська, мы что, через полчаса уже прилетим?
— Да, — вместо меня отвечает Курица, и на губах ее
играет улыбка облегчения. Хоть на какое-то время избавилась от своих мучителей.
А может, она просто боится летать и радуется скорому окончанию полета?
Мы даже не заметили, как самолет коснулся земли и пассажиры
зааплодировали.
— Чего это они? — удивляется Мотька.
— Летчикам аплодируют за отличную посадку, — опять
объясняет Курица.
Вот мы уже и по-настоящему за границей. Интересно что нас
тут ждет?
Спускаемся по трапу и садимся в большой автобус. Уже
светает. Несколько минут, и мы входим в здание аэропорта, мгновенно минуем
паспортный контроль и оказываемся в зале выдачи багажа. Народу никого, кроме
пассажиров нашего рейса. Все устремляются к дальнему транспортеру. Мы хватаем
тележку и бежим за ними. И вот по транспортеру поплыли чемоданы и сумки. Мы не
сводим с них глаз.
— Девочки, до свидания! — окликает нас Курица.
— До свидания, Римма Львовна! — отвечаю я, а
Мотька, не в силах оторваться от плывущего багажа, просто что-то бормочет.
— Аська, твоя сумка! — орет вдруг она и хватает
мою сумку. — А моя где же?
— Погоди, сейчас найдется! — успокаиваю я ее.
— А вдруг пропала? Там у меня все! — Мотька вдруг
срывается и бежит вдоль транспортера. У меня мелькает дурацкая мысль, что
сейчас она просто влезет на него и укатит вместе с пока бесхозным багажом. Моя
подружка, кажется, совсем ошалела.
Из-за кулис выплывает Мотькина ярко-зеленая сумка, и она
коршуном бросается за ней. У меня от смеха уже болит живот.
— Чего ты ржешь?
— Видела бы ты себя со стороны! Сдохнуть можно.
— А что? — пугается Мотька. — Я неприлично
себя вела?
— Да нет, просто смешно.
— Девочки, как дела? — слышим мы голос Ольги
Ивановны. — Это все ваши вещи?
—Да!
— Тогда идемте скорее на такси.
Мы выходим в большой зал, где ждут встречающие. Конечно, нам
хочется все получше рассмотреть, но Ольга Ивановна торопится. Мы выходим к
стоянке такси. Там большая очередь. Можно перевести дух. Почти уже совсем
светло. И какой-то непривычный, южный запах.
— Аська! Пальмы! — ахает Мотька, обалдело крутя
головой.
Очередь движется быстро, и минут через пять мы садимся в
такси, Ольга Ивановна называет какой-то адрес, и мы едем. Она сидит впереди, а
мы с Матильдой прильнули к окнам, хотя дорога почти ничем не примечательна. Это
как бы изнанка города, а лицо нам только предстоит увидеть. Машин на дороге еще
совсем мало.
И вот такси останавливается, и тут же к нам кидается
какой-то высокий парнишка.
— Ты Ася?
— Да! Вовка? — догадываюсь я и вылезаю из
машины. — Ты нас ждешь?
— Вопрос вполне дурацкий! Кого же еще! Мотька и Ольга
Ивановна тоже вылезли.
— Вот, знакомьтесь, это мой троюродный брат, Вова.
— Вообще-то я Володя, — степенно сообщает он.
— Володя, а где твоя мама? Мне нужно с нею
переговорить!
И тут же из-за угла выскакивает женщина… Как я могла
подумать, что не помню тетю Женю. Она совсем не изменилась, только немного
поседела.
Я бросаюсь к ней.
— Тетя Женя!
— Аська! Ты? Господи, совсем взрослая! До чего же я
рада! — она сжимает меня в объятиях.
— Евгения Григорьевна? — спрашивает Ольга
Ивановна.
—Да!
— Вот, сдаю вам девочек с рук на руки… — Она отвела
тетю Женю в сторонку, отдала ей какой-то конверт, что-то быстро сказала,
помахала нам на прощание и укатила на такси.
Мы вчетвером остались на улице.
— Тетя Женя, а это моя подруга Матильда!
— Кто может сравниться с Матильдой моей! — не мог
не пропеть Володька.
