Мы двинулись вслед за Вальчиком, держась, впрочем, в
некотором отдалении. Он вышел на Алленби и прямиком направился к автобусной
остановке.
— Бабы, я пойду за ним один! — заявил
Володька. — А то вы слишком в глаза бросаетесь, особенно Аська в розовых
юбках! И вообще вам завтра рано вставать! Короче, валите домой, а я за ним!
Я пропустила мимо ушей замечание о розовых юбках. Не до того
сейчас!
— Володька, он явно живет где-то в нашем районе.
Прошлый раз мы его на тахане потеряли. Он тогда был с сумками, с базара.
— Тем лучше! Я там все ходы и выходы знаю.
Тут подошел наш автобус, 16-й. Вальчик первым влез на
подножку.
— Поедете следующим! — прошептал Володька и полез
за Вальчиком. Мы остались на тротуаре.
— И чего это он распоряжается! — запоздало
возмутилась Матильда.
— Да ладно тебе, он прав. Он настоял, чтобы мы так
оделись, а в другой раз мы это все скинем, и Вальчик на нас и не взглянет. Он
вообще умный парень, Володька.
— Вообще-то да, но не умнее Коськи с Митяем.
— Но их же здесь нет!
— Аська, а ведь нам, считай, одна неделя тут осталась!
Мы еще так мало видели, а приходится заниматься всякой дрянью вроде Нальчика.
— Ничего! Завтра поедем в Иерусалим…
— А еще к Мертвому морю хочется! К «самому низкому,
самому соленому»… — процитировала Мотька телерекламу.
— Таша обещала свозить нас туда…
— Бабы! Нам повезло! — закричал Володя, едва войдя
в дом. — Этот гад живет на соседней улице. И это еще не все! У него есть
балкон, на который ничего не стоит взобраться.
— Зачем? — разом спросили мы с Мотькой.
— Есть мыслишка — пошарить там у него.
— Ой нет! Не надо! — тяжело вздохнула Мотька.
— Почему это?
Мотька глянула на меня, я кивнула.
— Понимаешь, — начала она, — мы с Аськой
однажды залезли в чужую квартиру… Это очень страшно.
В своих рассказах о нашей детективной деятельности мы
старательно обходили этот момент, с которого, собственно, все и началось — как
мы забрались в пустую квартиру нашей соседки, у которой завелся музыкальный
дух. Но Володе можно все рассказать, он свой.
— Да! Ну и опыт у вас! Только тут другой случай. Он же
самый настоящий бандит! Ладно, пока в этом большой надобности нет.
В понедельник Курица нам расскажет то, что знает. Во вторник
проследим за Арье в аэропорту. Может, что и выясним, не проникая в его логово.
— А ты не считаешь, что нам надо еще поговорить с Арье?
— Посмотрим! Сперва поговорим с Курицей. Все, бабы,
ложитесь спать. Завтра надо подняться не позже половины седьмого!
Глава XI. Иерусалим
Утром Женя решила не будить Володю и сама отвезла нас на
тахану ракэвит — железнодорожный вокзал, возле которого останавливались
экскурсионные автобусы. Мы там уже были, но дорогу знали плохо. Когда мы ехали
еще в городском автобусе, Женя вдруг сказала:
— Смотрите, девочки, видите вон там белую кучу? Это
снег! Городские власти заботятся о том, чтобы дети знали, что такое снег! Его
сюда регулярно привозят с горы Хермон.
— Здорово! Но он же быстро тает?!
— Ну и что? Все-таки детишки успевают немного
повозиться в снегу. Знаете, я даже завидую вам — вы в первый раз увидите
Иерусалим!
Посадив нас в автобус, Женя умчалась к своему компьютеру.
До Иерусалима мы ехали больше часа — экскурсоводка остановила
автобус возле придорожного кафе с тем, чтобы туристы посетили туалет. Очень
гуманно! Хозяин кафе был помешан на Элвисе Пресли. Во дворе стояла его статуя,
стены в кафе были увешаны его портретами и афишами, с магнитофона слышался его
голос. Туристы смеялись, что-то покупали. Мы тоже купили по баночке сока, хотя
с собой у нас были две большие бутылки минеральной воды и куча всякой снеди.
— Знаешь, — сказала вдруг Мотька, — мне
почему-то кажется, что Вовка обязательно что-нибудь предпримет!
— Что?
— Ну мало ли… Или к Нальчику в квартиру заберется, или
пойдет на контакт с Арье…
— Все равно раньше вечера мы этого не узнаем, так давай
не будем портить себе поездку.
— Твоя правда, — согласилась Мотька. — Ведь
когда еще мы сюда попадем, а может, и никогда!
Иерусалим сразу же захватил нас. Какой город! Ослепительный,
белый, весь построенный из местного бело-розово-сероватого камня, и даже новые,
современные дома облицованы этим камнем. И на каждом шагу — история! Говорят,
даже старые оливы в Гефсиманском саду насчитывают более двух тысяч лет, значит,
помнят Христа. Нас провели по Скорбному пути, по всем 14 станциям — так
называются места, где останавливался Христос, тащивший свой крест на Голгофу. А
потом мы пришли в храм Гроба Господня, и там по ступенькам тоже поднялись на
Голгофу, и видели место, где стоял крест, и видели сам гроб, и трещину в стене,
тут во время землетрясения кровь Христа пролилась на могилу Адама… И много еще
чудес было в этом храме. Когда наконец мы вышли во двор, нам обеим казалось, что
мы просто сгибаемся под грузом впечатлений.
— Аська, знаешь, я тут, кажется, начинаю в Бога
верить, — прошептала взволнованная Матильда.
— Я тоже. Здесь… все можно руками потрогать… Не может
это быть просто выдумкой…
— Теперь я понимаю, почему твой дед так хотел, чтобы мы
это увидели… Спасибо ему! И потом, мне кажется, если уж мы тут побывали, то
побываем и везде… Правда?
— Конечно, правда, везде побываем!
Потом нас повели к стене Плача, где мы оставили свои
записочки с самым заветным желанием, засунули их между древних камней. Затем мы
побывали там, где находится гробница царя Давида. Удивительное место! В одном
небольшом помещении, которое, кстати, изображено на «Тайной вечере» Леонардо да
Винчи, молятся рядом и евреи, и мусульмане, и христиане. И ничего, не дерутся!
А когда мы вышли оттуда на белокаменную иерусалимскую улочку, к нашей группе
верхом на верблюде подъехал старый араб. Все, конечно, схватились за
фотоаппараты. Экскурсоводка наша едва успела крикнуть:
— Не надо! Не снимайте! Но было уже поздно. Защелкали
затворы фотоаппаратов, а араб стал кричать:
— Бакшиш! Бакшиш!
— Что он хочет? — спросила я у кого-то из группы.
— Бакшиш хочет, деньги!
Кто-то сунул старику деньги, а кто-то решил сэкономить. Но
не тут-то было! Араб на верблюде стал с палкой гоняться за теми, кто не хочет
платить. Зрелище презабавное! Хорошо, что мы не успели взяться за фотоаппараты.
— Ну и злющий арабец! — сказал кто-то, смеясь.
