— Бабушка, но ты понимаешь, что об этом не должна знать
ни одна живая душа!
— По-моему, ты уже имела случай убедиться в том, что я
не болтлива! — сухо проговорила Софья Осиповна. — Но что мы скажем
Саше?
— Всю правду! Я бы рада была ее пощадить, но тогда мы
не сможем спрятать Стаса, а это самое главное.
— Теперь надо продумать, как незаметно переправить
Стаса в вашу квартиру! — сказал Петька. — Вполне возможно, что его
уже ищут.
— Боже мой! — всплеснула руками Софья
Осиповна. — Так скоро?
— Может, конечно, его и вовсе искать не станут, но
предосторожность не помешает. Тут надо продумать все детали. До мелочи. Исходя
из того, что за квартирой уже следят. Значит, надо его переодеть, и лучше всего
в женское платье.
— Еще чего! — буркнул Стас.
— Петька прав! — закричала Даша. — Мы тебя
переоденем женщиной, и ты поедешь вместе с мамой, как будто ты — ее подружка!
— Но у нас же ничего нет на такой рост! —
огорченно сказала Софья Осиповна. — И уж тем более на такой размер ноги!
— Не беда! Девушка будет спортивная. Джинсы и кроссовки
мы оставим, бывают же большеногие девушки, — рассуждала Даша, — а
сверху наденем какую-нибудь мамину блузочку или майку…
— Эх, нам бы парик! — вздохнул Петька.
— Обойдемся! — уверенно заявила Даша. — Мы на
крутим ему на голову какой-нибудь шарф, красиво задрапируем, заколем
булавочкой, сделаем макияж — и порядок! Сережки нацепим!
— Главное — макияж поярче! — вдохновился
Петька. — Надо сделать такой боевой раскрас, чтобы никто и не глянул на
ноги.
— Как вам не стыдно! — прервала их Софья Осипов
на. — У человека такое несчастье, а вы…
— А что мы? Мы думаем, как ему помочь! И вообще,
бабушка, разве это не твой девиз: «Загорюй, затоскуй — курица обидит »?
— Не совсем, конечно, мой, а поэта Никитина, но я его
взяла на вооружение!
— Сергея Никитина? — полюбопытствовал Петька.
— Нет, Петенька, был в прошлом веке такой поэт
некрасовской школы, Иван Саввич Никитин.
— Софья Осиповна, они ведь дело говорят, —
произнес измученным голосом Стас. — Без этого дурацкого маскарада, боюсь,
нам не обойтись.
— Значит, нам оСтастся только дождаться мамы, —
констатировала Даша. — Надеюсь, она уже через час приедет, так что
займемся пока гримом.
— Она притащила из маминой комнаты кучу всякой
косметики.
— Так, для начала накрасим глаза! Стасик, держись!
— Она очень осторожно нанесла тушь на его ресницы и
аккуратно подвела глаза. В самом деле лицо Стаса сразу стало как-то
женственнее, нежнее.
— Стасик, пойди побрейся, а то ты такой колючий, щетина
пробивается.
— Стас вот уже три месяца, как брился через день. Он
побежал на свою половину и вскоре вернулся чисто выбритый.
— Вот, совсем дело другое! — воскликнула Даша и
снова взялась за дело. Чуть оттенила румянами скулы и очень ярко накрасила
губы. Однако в сочетании с мальчишеской стрижкой это производило странное
впечатление. Тогда Даша принесла длинный шифоновый шарф цвета абрикоса и
соорудила на голове Стаса нечто вроде тюрбана, один конец перебросив через
плечо.
— Ой, Стас, какой ты красивый! — сказала Софья
Осиповна.
— И точь-в-точь девчонка! Долговязая девчонка! —
веселился Петька.
— Дайте хоть взглянуть! — потребовал Стас.
— Даша протянула ему зеркальце.
— Ой, кошмар! — простонал он. — На кого я
похож, неприлично даже сказать.
— Ничего подобного! Ты похож на красивую девушку. Если
б ты попал в таком виде на дискотеку, у тебя отбоя бы не было от кавалеров, а
длинные нынче в моде! Потанцуем, милашка? — не унимался Петька.
— Что это тут у вас происходит? — неожиданно раз
дался голос Александры Павловны. — На маскарад собрались? Даша, зачем ты
взяла мой французский шарф?
— Мама!
— Даша, погоди, пусть мама сперва поест! — тихо
сказала Софья Осиповна.
— Здрасьте, тетя Саша.
— О, Петя! Здравствуй! — ответила на его
приветствие Александра Павловна. — Стасик, что они с тобой сделали?
— Саша, идем на кухню, я тебя покормлю! — сказала
Софья Осиповна.
— Но Александра Павловна уже почувствовала, что тут
что-то не так.
— Подожди, мама, я не голодна! Что происходит? Почему у
вас такие лица? Что-то случилось? Что-то плохое, да? Ну говорите же! Даша!
— Мама, ты сядь…
— Стасик, пошли к тебе, — проявил тактичность
Петька, — лучше пусть Даша поговорит с мамой с глазу на глаз.
— Верно! Пошли!
— Да в чем дело? Что такое? Скажешь ты мне, наконец?
— Софья Осиповна скрылась на кухне. Стас с Петькой
ретировались, и мама с дочкой остались одни.
— Мама, Кириллу Юрьевичу пришлось уехать!
— Уехать? В командировку? Ну и что?
— Нет, мама, не в командировку… — И Даша рассказала
маме обо всем, что случилось сегодня.
— Александра Павловна сидела как громом пораженная. В
лице ни кровинки.
— Мама, ты не бойся, все обойдется, я точно знаю!
— Как ты можешь это знать? — горько усмехнулась
Александра Павловна.
— Знаю, и все! — твердо сказала Даша. — Ты
только скажи, ты согласна, чтобы Стасик жил у нас?
— Конечно! Какие могут быть вопросы! По крайней мере, я
буду спокойна, что он у меня на глазах! Бедный мальчик! Что же такое там могло
случиться?
— Думаю, он что-то лишнее увидел или услышал!
— Господи, что за времена! Значит, вы намазали Стасика,
чтобы он изображал мою подругу?
— Ну да! Кто обратит внимание на двух женщин, если ищут
двух мужчин? Тем более ты соседка, только и всего.
— Боже мой, а вдруг они знают о наших отношениях?
— Да, кстати, он сказал, что… ну в общем, он тебя
любит!
— Так и сказал? — расцвела вдруг Александра Павловна. —
Неужели так и сказал?
— Ну, если быть совсем точной, он сказал: кажется, мы с
твоей мамой любим друг друга… Вот!
— Александра Павловна вдруг закусила губу, по лицу
пробежала гримаса боли, но вдруг она встряхнулась, взяла себя в руки и со
свойственной ей в обычной жизни решимостью заявила:
— Надо ехать как можно скорее, нельзя терять ни минуты!
Зови Стаса! У нас там есть какая-нибудь еда? Ему до утра хватит?
— Есть там еда! Можно еще отсюда что-нибудь захватить,
но мы же будем его навещать каждый день, и потом завтра папин день рождения!
