— Ну вот, мы увидели, что его обыскали и нашли только
зажигалку. А Муська все твердит: он убийца, у него плохая аура, я знаю, он
убийца. И мы решили проследить за ним! Но он от нас ушел. Тогда мы поехали к
вам домой, и увидели его около вашего подъезда. Муська его загипнотизировала, и
он признался, что у него в кармане конверт с пластиковой бомбой! Муська велела
ему забыть про вас, но тут подбежали два парня, запихнули нас в машину и
увезли, и еще усыпили нас хлороформом, вот!
— Боже мой, выходит, во всем я виноват! Воображаю, что
у вас дома творится! Эх, нет у меня сотового телефона! Ну, ничего, скоро будете
дома!
— Да, а что мы скажем? — мрачно проговорила
Муся. — Правду — нельзя.
— Это точно! — согласилась Виктоша.
— Девочки, у меня к вам просьба: мне нужно, просто
необходимо довести до конца мое расследование! Давайте обойдемся без милиции, в
конце концов, ничего страшного с вами не случилось!
— Конечно, никакой милиции! — обрадовалась
Муся. — Но зачем вы туда сунулись?
— Мне очень важно было поговорить с этой дамочкой!
— Но это же она приказала вас убить! Я по голосу
узнала! — воскликнула Виктоша, лишь задним числом вспомнившая странный
голос хозяйки дачи.
— Да, голосок у нее еще тот! У нее была какая-то
операция на гортани, с тех пор она так говорит, — объяснил Медынский.
— Но почему она велела вас убить? — спросила
Муся. — Я слишком близко к ней подобрался! Уж сколько раз пытались
привлечь ее к ответственности, она всегда выходила сухой из воды!
— Ой, нам этот убийца успел сказать, что они занимаются
произведениями искусства! — вспомнила Виктоша.
— Верно!
— А скажите… — начала Виктоша.
— Нет, больше ничего не скажу! Вы и так слишком много
знаете! И все, девочки, хватит! Придумайте лучше, что скажете родителям.
Муся и Виктоша растерянно переглянулись. 'Если сказать
родителям хоть сотою долю правды, их никогда уже не выпустят из дому, запретят
дружить и вообще, правда, чревата самыми дурными последствиями.
— Действительно, трудно! — засмеялся Медынский.
Глава 11. Разговоры, разговоры…
В доме Колесниковых царило уныние.
— Анюточка, ну не плачь, — уговаривал Анну
Борисовну муж, — найдется Виктошенька, поверь мне, найдется обязательно!
— Но где же она, где?
— Уверен, девочка просто загуляла с подружками…
— Костя, о чем ты говоришь! Уже почти пять утра! Ты
хочешь сказать, что она попала в какой-то притон. Боже мой, а вдруг ее накачали
наркотиками! — воскликнула Анна Борисовна.
— Анюточка, успокойся, зачем сразу думать о самом
страшном?
— А о чем же мне думать? Ты что, газет не читаешь?
Телевизор не смотришь?
— Может, девочка влюбилась? — с надеждой произнес
Викин папа.
— Ой, не надо, какой ужас!
— Помнишь, Анюточка, как мы с тобой до рассвета гуляли,
забыв и о папе с мамой, и вообще обо всем на свете?
— Думай, что говоришь! Во-первых, время было другое,
во-вторых, была весна, а в-третьих, я была старше Виктоши на целых два
года! — всхлипнула Анна Борисовна.
— Костя, ну что же нам делать?
— Ждать, Анюточка, ждать! Я уверен, что девочка скоро
явится.
— Как ты можешь быть уверен, Костя?
— Лифт!
Они бросились на лестничную площадку. Из лифта, в самом
деле, вышли Виктоша и ее подружка Муся.
— Боже мой, девочки! Где вы были? Что с вами
случилось? — забросали вопросами девочек Виктошины родители.
Муся ничего не ответила, только очень пристально взглянула
на них и внушила им, чтобы они забыли об этом происшествии и ни о чем Вику не
спрашивали. И они поддались внушению. Тогда Муся вежливо с ними попрощалась и
спустилась вниз, где ее ждал Медынский.
— Внушила? — спросил он.
— Кажется, да.
— Ну, ты фантастическая девица! Просто чудо!
— Вы находите? — с восторгом спросила Муся.
Медынский почему-то покраснел и ничего не ответил.
Они сели в его машину, он довез Мусю до ее дома.
— Я провожу тебя до двери!
— Спасибо. Извините, я не знаю вашего отчества…
— Григорьевич. Всеволод Григорьевич!
— Всеволод Григорьевич, как вы думаете, когда эти
бандиты очнутся, они будут нас искать? — Не исключено! А посему никуда не
суйтесь! У вас были с собой какие-нибудь документы? Иными словами, они могли
откуда-нибудь узнать ваши имена и фамилии?
— Кажется, нет. Нет!
— Ну, тогда вряд ли они вас найдут. Но на всякий
случай, заклинаю вас, только в школу и домой! Не таскайтесь по городу и уж во
всяком случае, не приходите ко мне, ни в редакцию, ни домой. За мной следят. Я
сегодня чудом от них оторвался. Обещаешь?
— Обещаю, — горестно вздохнула Муся.
— Ну, все, идем!Они вместе поднялись на лифте, но
Медынский из лифта не вышел, чтобы не попадаться на глаза Мусиных родителей.
Своих родителей Муся тоже сумела загипнотизировать, и они ни
о чем не спросили дочку, так поздно явившуюся домой.
Ей ужасно не хотелось этого делать, но другого выхода просто
не было.
* * *
Утром, когда мама разбудила Дашу, та первым делом спросила:
— Виктоша нашлась?
— Нашлась паршивка! До пяти часов где-то шлялась! Беда
с этими девчонками! Уж ты, Дашка, будь любезна, не устраивай мне таких номеров,
когда подрастешь! Обещаешь?
— Обещаю! А что она сказала, где была!
— То-то и оно, что, кажется, ничего не сказала. Я
удивляюсь Ане и Косте, они так спокойно говорят — засиделась у подружки. Я бы
ей показала, где раки зимуют, а они хоть бы хны! Главное, Аня обычно так кричит
по любому пустяку, а тут…
Ага, смекнула Даша, тут не обошлось без Муськи! Наверное,
она загипнотизировала Колесниковых. Надо будет после школы позвонить Виктоше.
Но главное, Даше не терпелось увидеться со Стасом, который вчера поздно
вернулся от Маргариты Валерьяновны.
Как уже было заведено, в четверть девятого они встретились у
лифта.
— Привет, сестренка!
— Привет, братишка! Много сведений добыл?
— Да нет, она всеми способами увиливает от разговора о
сестре. Хоть ты разбейся. А о Братушеве готова говорить без конца. У нее там и
первая любовь осталась, и вообще, похоже, это был самый счастливый период в ее
жизни… Еще бы! Отец градоначальник!
