– А они воруют? – Седовласый сановник вскинул брови в притворном ужасе.
– Воруют все, – сурово отрезал министр тайной полиции. – И вы, князь, знаете это не хуже остальных.
Сановник успокаивающе замахал на него пухлыми руками.
– Первого кандидата на холодный подвал я уже знаю, – оживился король.
– Кто же это, ваше величество? – осторожно поинтересовался министр внутренних дел.
– Вы его все знаете. Богат без меры и при этом еще наглец. На приемы во дворец приходит в партикулярном платье.
– А-а! – со значением произнес граф Жове-Бери и кивнул, выражая согласие.
– Недоимки с него собрать! – грозно заявил министр внутренних дел. – А самого в кутузку!
– Вот это правильно. – Министр финансов, до сего момента бледный и скучный, заметно ожил и даже зарумянился. – Вот это действительно по-честному.
– Приятно услышать слова честного человека. Как славно, что государственные денежки в таких чистых руках! – сказал вице-король Третьей провинции, которого все не любили за то, что он сочинял стихи. Мало того что он их писал, он, мерзавец, имел наглость их еще и печатать. На веленевой бумаге и с обложкой из кожи козленка. Да с серебряными застежками. Тоже небось за народные денежки! А прикидывается-то честнягой, ой-ёй!
По другую сторону высоких плотно закрытых дверей сидели офицеры охраны.
– Я слышал, Винк вернулся, – сказал один. – Из экспедиции. Обветрился, загорел.
– Да пошел он! – отозвался второй.
– Ты чего так?
– Слишком хорошо знаю красавчика. Протяни этому подполковнику палец – он руку оттяпает. В президенты вольного королевства пролезет.
– Чем плохо? Он и нам с тобой теплое местечко подыщет.
– Ты что, с ним учился?
– Учиться не учился, а в одном полку служил.
– Не верю я этому типу!
– Постой, как это – в президенты королевства? Разве в королевстве бывает президент? Где ты этакое видел? Тут у нас, – первый офицер так припечатал каблуком, что звякнула шпора, – должен быть король, помазанник Божий. Потому и называется – королевство. А в короли Винк по рождению не пройдет. Он не инфант, не граф и даже не барон.
– Ну, обзовет республикой, ему не все равно? Лишь бы за власть уцепиться.
– Каким образом?
– Разные есть способы. Например, он подозрительно дружен с нашей красоткой Татиндой. – Офицер презрительно скривил губы.
– Дочкой?
– Именно. Вообрази, он женится на ней. Он известный ловкач и женский угодник. А она – наследница короны.
– И он оказывается регентом?
– Как минимум.
– Но такой брак не признают законным.
– Кто? Судьи?
– Ну!
– Не знаешь наших судей? Один за мешок золота признает все, чего у него попросят. Другому придется пощекотать кончиком шпаги горло. И все дела.
– Думаешь, Винк готовит заговор?
– Едва ли. Сам-то он трусоват. Но если трон зашатается, он дремать не станет!
– А трон может зашататься? – Первый офицер трагически понизил голос.
– Запросто.
– Слушай, – совсем тихо прошептал первый, – а чего эти собрались? – Он кивнул на двери. – Опасаются, наверно?
– Власть делят. Король-то сдал, песок сыплется. Ждут, не назначит ли он преемника. Но они еще за него подержатся. Еще бы! Ведь каждый из этих вице сам надеется выскочить в короли, тогда уж он и покуражится…
– Удобно устроились. Ведь наверху ответственных никогда не бывает. Если что не так, то король тут же кивнет на нерадивых министров да на своих вице… Вице-короли спихнут ответственность на губернаторов, те – на помощников да на магистраты… И пойдет спихивать губерния!
– Они ведь как? Мы, ребята, не за короля вовсе, а за многострадальную родину! А разве нет? За нашу правду, за батюшку-короля и за родную землю! Лгуны, каких свет не видал.
Глава 51
Пренебреженье к этикету
Комната, в которой молодая графиня Бродос принимала гостя, называлась Голубой гостиной. Графиня, утопая в подушках, сидела на небольшом диване, обивка которого была расписана голубыми маками, и перебирала струны дутара. Гость, щеголеватый полковник Дыман, пристроился рядом на таком же голубом пуфике.
– Спойте еще, – просил полковник.
– Ах, что же вам спеть, полковник?
– Что угодно. – Дыман нежно поцеловал пальчики юной дамы.
– Ну хорошо. – Графиня посмотрела на гостя лучистым взглядом. – Послушайте вот это:
Пренебреженьем к этикету
Смущен холодный мажордом —
Король вестгалльский на паркете
Играет в шахматы с шутом.
Взгляд короля отнюдь не гневен,
Закон фигур ему знаком.
Шах королю, шах королеве —
Снял короля король конем.
– Снял конем? – Полковник поднял брови. – Очаровательно! Что это, милая графиня?
– Старинная песенка, мне напевала ее нянька.
– Очаровательно! Продолжайте, пожалуйста.
Король верхом, король в доспехах.
Трубят поход фельдъегеря:
Его величеству успехов!
Его величеству ура!
Война! Король спокойно гневен.
Закон войны ему знаком.
Шах королю, шах королеве —
Снял короля король мечом.
– Мечом? Очаровательно! Умоляю, продолжайте.
Ночь. Оплывают в замке свечи.
Король уж спит. Но вдруг набат!
Мелькают головы и плечи,
Народ ворвался в царский сад.
Смерть королю! Народ разгневан!
Круши фарфор и мебеля!
Шах королю! Шах королеве!
И пешки сняли короля!
– Боже мой! – прошептал Дыман. – Виван верхом, Виван в доспехах… И пешки… сняли…
Король в печали или в гневе —
Всегда поет «Тру-ля-ля-ля!».
Шах королю, шах королеве —
И пешки сняли короля!
Графиня Бродос звонко повторила последнюю строчку и отложила изящный струнный инструмент, внутри которого еще что-то звучало и пело.
Полковник Дыман поцеловал ей руку в изгибе локтя и сказал манерным голосом:
– Страшные вещи вы поете, милая графиня. Тру-ля-ля-ля! Вот именно! Ля-ля! Вы не подозреваете, насколько ваша песня близка к жизни. Ля-ля – и нет короля!
– Неужели? – Огромные прекрасные глаза графини стали еще больше.
– Увы. – Полковник изящным щелчком сбил пылинку с лакированной поверхности сапога.
