На холодном двенадцатом месяце,
Чем кончался тот бешеный год,
Я узнал всю тебя, расчудесница,
А прощание – как эшафот.
Ол-ро, ой-хой,
Черных мыслей
Настойчивый рой.
Ол – ро, ой-хой,
Как страдает
Наш бедный герой.
Уходила ты к краю небесному,
Две фигуры мерцали вдали,
Уходила с протяжною песнею,
И сгорали в огне корабли.
Ол-ро, ой-хой,
Дымный всполох
За сизой горой.
Кто он, спутник твой новый, удачливый?
Он красив? Он умен? Он богат?
Ветер рвет облака, а за мачтами
Затихает багровый закат.
Ол-ро, ой-хой,
Солнце скрылось
За черной волной.
А над морем туман подымается…
Флотоводец? Мошенник? Пират?
Белый парус чернеет, сжимается,
За волной исчезает фрегат.
Ол-ро, ой-хой,
Лишь туман
Над землей и водой.
Небеса станут грозными, алыми.
Ты поймешь, что тебе он чужой.
Я с волынкою встану над скалами
И я песню пущу над волной.
Ол-ро, ой-хой,
За тебя я
Готов и на бой.
Но земля ведь по-прежнему крутится.
И я верю – наступит заря.
Ты вернешься, святая распутница,
Не позднее конца декабря.
Ол-ро, ой-хой,
Свет надежды
За сизой горой.
Ол-ро, ой-хой,
Как надежда
Нам светит порой!
Струны умолкли. Притихшие матросы молчали.
– Вот это да! – шепнул Арик Галику. – И откуда он это знает?
– Может, сам придумал? – горячо прошептал Галик. – Влюбленные – они такие!
Сэнди молча смотрела на Валика.
Глава 49
Спор математика и врача
В Блиссе доктор, взявшийся за окончательное излечение Сэнди, сказал:
– Да это просто заболевание кожи. Возможно, нервного происхождения. Там, где не поможет волшебство, там поможет наша славная медицина.
– Волшебство тоже помогает! – упрямо сказал Валик. – Уже помогло. Вы просто не знаете, что было.
– Не стану спорить. – Доктор тонко улыбнулся. – Но к волшебным силам не вредно добавить наши врачебные. Поверьте мне, юноша. Смесь чистотела с душицей да немного плесени из кадушки бабушки Настены сделают с вашей милой подружкой чудеса. Бабка своей плесенью с того света людей поднимает. Знаете, мои милые, правильно подобранное лекарство да неусыпное внимание к тем силам тела, которые защищают нас от нападения самых крохотных врагов – вот истинный путь исцеления. Об этих крохотных врагах многие не подозревают, потому что увидеть их можно только в специальные увеличивающие стекла. Раздобыть эти стекла очень трудно. Но мы обойдемся. Нам ведь нужно не глядеть на сих малых тварей, а изгонять и уничтожать. Мои снадобья, да хорошее настроение, да любовь друзей…
– Вот это у нас есть, – сказал Арик. – Можете не сомневаться.
– Охотно вам верю, молодой человек. А волшебство? Что ж, я не запрещаю вам в него верить. Все и без того будет тип-топ! – Доктор заразительно засмеялся. А Сэнди застенчиво улыбнулась.
Ребята стояли в ожидании на улице, грелись в лучах застывшего меж двух облаков солнышка и тихо переговаривались. Сэнди не заставила себя долго ждать. Она вышла через полчаса, тряхнула головой. Прекрасные ее волосы улетели назад. Лицо ее было белым и чистым. И все увидели, какая она красавица.
Мартышка Базз прыгала вокруг вне себя от радости.
Доктор был лысый, веселый, нос – картошкой. Якоб Якоби смотрел на него с почтением. Но все-таки сказал:
– И медицина, и волшебство. Начало было положено купанием в отраженных лучах. Волшебный хрусталь сверкнул, и дело пошло. Я не раз убеждался, что люди после сей процедуры и выздоравливали, и молодели.
– Нечто вроде элексира молодости? Это интересно, в этой области много новых идей. – Врач оживился. – Я вам расскажу. Вы что-нибудь слышали про клетки?
– Ох, не напоминайте! В одной я даже сидел больше года…
– Нет! – Доктор улыбнулся. – Речь совсем о другом. Так врачи называют крохотные живые кирпичики, из которых выстроено все живое на свете. И наше с вами тело тоже.
– Вот как? Занятно.
– Эти кирпичики соединены друг с другом и очень тонко взаимодействуют. Увидеть их можно только в оптические стекла. Многократное увеличение. В тысячи раз!
– Неужели? Чрезвычайно любопытно.
– Я вам объясню. Берете одно стекло, – доктор схватил стакан, – потом второе. – Он приставил второй стакан к первому и страшно выпучил глаза. – Понятно?
– Пока не очень. – Якоби мягко улыбнулся.
– Не важно. Вопрос в другом. Наше здоровье и наше долголетие зависит от состояния этих кирпичиков. Представляете?
– Сказать честно, с трудом.
– А вы напрягите воображение.
Разговор происходил в таверне. Кто-то пил пиво, кто-то легкое вино. К рому никто не проявил интереса.
Подсел круглолицый румяный человек, звонко стукнул своей кружкой по кружке Валика и радостно сказал:
– Я – математик.
– Да? – удивился Валик. – Вы и про волшебный квадрат знаете?
– С какой стороной, – спросил румяный математик. – Три? Пять?
– Давайте про пять, – сказал Валик. – Про три мы и сами знаем.
– Дайте бумагу, – сказал математик. – Будет так. Внизу в центре все равно единица. На самом верху над ней пять в квадрате, то есть 25 – это закон любого волшебного квадрата. В центральной клетке всегда будет 25 плюс 1 пополам, то есть 13. И так далее. Это, солдатики, симметрия в мире натуральных чисел. Ну, как игра в правильном калейдоскопе. Слыхали про калейдоскоп? Видели его чудесные цветные картинки? Вообразите, что у вас не цветные камушки, а цифры. Вы тряхнули, циферки разлетелись, а в следующий миг встали правильными фигурами – кругами, звездами, лучами. Так и вся наша жизнь выстроена. Когда она гармонична, конечно.
Квадрат всегда должен быть нечетным, чтобы диагонали были равны. Количество клеток N по стороне квадрата должно быть нечетным, то есть N = 2n + 1, где n – натуральное число, то есть 1, 2, 3, 4 и так далее… Уловили? Тогда самое большое число – вверху по центру – будет N в квадрате. А в центральной клетке, стало быть, N + 1, деленное пополам, то есть 2n + 1 + 1, деленное пополам, что равно, как видите, n + 1… Все очень просто, мой друг.
– Хватит! – решительно сказал Валик. – Вы очень умный, я вижу. А я сегодня не намерен ломать собственную голову. Чужие добрым ударом кулака – это пожалуйста. – Валик поднял увесистый кулак и сверкнул глазами. – Ладно, шучу. Кулак у меня мирный. Драки не будет. Можете не сомневаться. Мы подружимся, и вы будете читать нам лекции. Про нечетные квадраты и прочие мудрости… Я вообще, может быть, хочу в университет. – Он тяжело опустил кулак на стол.
