И по материалам экспедиций, множества прочитанных по
интересовавшей его теме книг, по материалам бесед с учеными людьми и с людьми,
зачастую безграмотными, но знающими, в девятьсот седьмом году Илья Григорьевич
Пашутин написал книгу «Дорога в Атлантиду», чудом сохранившийся экземпляр
которой попал в руки Ольшанского…
Ольшанский помолчал, задумчиво посмотрел на коньяк, но решил
повременить. И сказал очень серьезно, будто на исповеди, глядя куда-то за спину
Сварогу:
– К чему это я так подробно? А вот к чему. Я не сразу,
не в детстве, но все же понял, в чем смысл этой преемственности. И сейчас знаю
точно: я – прямой духовный наследник Пашутина Ильи Григорьевича. Как тот в свою
очередь был духовным наследником своего деда, Антиоха Пашутина. От кого получил
Знание сам Антиох, осталось неизвестным. Получил от кого-то в странствиях за
Беловодьем, может быть… имею основания считать, что от тибетских лам. Но ясно,
что не от своего кровного родственника. Вопрос крови тут даже не второстепенен
– его просто нет. Самое главное, что Знание попадает из-би-ра-тель-но, понятно
вам? В случайные руки Знание не попадает и попасть никак не может. Поэтому и
уцелел всего один-единственный экземпляр книги. Кому-то это может показаться
смешным, но Знание само находит избранных…
По тому, как это было сказано, по быстрому взгляду, который
Ольшанский бросил в его сторону, Сварог каким-то непронумерованным чутьем понял,
что можно позволить себе в разговоре многое, но ни в коем разе не следует
подвергать сомнению вот эту самую богоизбранность господина Ольшанского, в
которой он пытается Сварога сейчас убедить. Разом заработаешь личного
смертельного врага. А разве нам нужен еще один враг? Да еще такой. Не нужен.
– К слову, когда я из пацана, которому не хватало на
мороженое, превратился в человека, способного купить не то, что цех по
производству мороженого, а весь молокозавод с потрохами, – даже тогда мне
так и не удалось выяснить, какими уж неисповедимыми путями книга попала на
чердак нашего барака. Хотя шустрили мои хлопчики по этой теме старательно и
прилежно. Но даже большие деньги иногда оказываются бессильны…
– Так что было в той книге помимо рассказа автора о себе
самом и о своем деде? – лениво спросила Лана. Видно было, что все
происходящее ей категорически не интересно.
Ольшанский все же подлил коньяка себе в рюмку.
– О том, что и Беловодье, и Шамбала, и Атлантида, и
Аркаим – это суть одно и то же, а не четыре разных места и наименования. Все,
начиная с древнегреческого Платона и, от себя уже добавлю, заканчивая нынешними
исследователями и искателями (произнесены эти слова были с нескрываемым
пренебрежением) вроде Шмулдаева и иже с ним, искали и ищут одно и то же,
называя это по-разному…
– Вы хотите сказать, что Аркаим… – сказал Сварог
задумчиво, – это и есть та самая древняя Атлантида, которую ищут и не
могут найти? Что она здесь, в тайге, практически рядом?
– Нет, не совсем так. Вернее, и так, и не так… Тьфу ты!
Слушайте, давайте я уж по порядку, а то собьюсь и вы сами ни черта не поймете.
Видимо, чтобы уж точно не сбиться, Ольшанский снова сделал
внушительный глоток прямо из горла, забыв про коньяк, уже налитый в рюмку.
После чего наставительно произнес:
– Дело ведь даже не в том, что я хочу сказать и что я
говорю. Дело в фактах. А факты говорят…
– Что к нам пожаловали гости, – вдруг сказала
Лана, и одновременно с ней Ключник позвал негромко:
– Сергей Александрович…
Ольшанский посмотрел на Ключника, потом перевел взгляд на
дорогу.
Сварог обернулся.
Игрок номер один
Глава 1
Сварог идет по стопам Сварога
…Сварог пощупал голову. Крови не было, но чуть правее
затылка набухла громадная шишка, прикосновение к которой болезненно отдавалось
по всей голове. Но и без того перед глазами все плыло, стоило излишне резко
повернуть голову, и тут же череп прошибала колючая боль. Головную боль он бы
сам себе вылечил (или хотя бы ее уменьшил) при помощи простенького заклинания,
да вот беда – чтобы произнести заклинание, ему требовалось остаться одному. А
одного его не оставляли. И, верно, еще долго не оставят.
А вообще, глупо как-то все получилось. Ох как глупо! И самое
главное – неожиданно. И кого винить, не поймешь…
Из аэропорта они доехали до гостиницы – действительно
роскошной. Разместились. Сварог надежно припрятал ножик в форме муравья. Потом
заказал в номер кое-что перекусить и кое-чем это «кое-что» запить. А после
трапезы все трое буквально провалились в сон – утомили троицу приключения и
смена часовых поясов… (Причем Н’генга свернулся калачиком возле входной двери:
дескать, так привычнее, да и враг не войдет. Сварог не возражал.
Водитель, нанятый вчера, честно уже ждал у входа и за
очередную зеленую бумажку повез их на улицу подпольщика Карчика.
Сварог вышел первым, захлопнул дверцу и задумчиво на нее
посмотрел. В его время с «шашечками» на борту разъезжали только «Волги», и
Сварог пока еще не мог привыкнуть к тому, что по городу раскатывает в качестве
таксомоторов автотранспорт самого разнообразного вида и происхождения, а что уж
по его мнению было вообще за рамками здравого смысла – многие машины были с
правым рулем.
– Сэр, – негромко сказал Гуго за его
спиной, – туда посмотрите. Не нравится мне это…
Сварог повернулся.
Возле одного из подъездов нужного дома толпились люди (судя
по спортивным штанам, халатам и домашним тапочкам – преимущественно жильцы
этого дома) и что-то оживленно обсуждали. И именно у этого же подъезда
наблюдалось раза этак в два больше автомобилей, чем у других подъездов.
– Не нравится мне это сборище, – повторил Гуго,
оглядевшись. – А эта колымага желто-синей расцветки с мигалкой на крыше –
машина ваших копов? Или как они у вас тут зовутся…
– Зовутся они у нас ментами, это и вправду их машина. И
другая машина под названием «рафик» судя по задрипанному виду, из той же
конюшни, – сказал Сварог, закуривая. (Обычным, человеческим манером
закуривая – еще не хватало посреди Шантарска извлекать из воздуха сигареты,
равно как и другие предметы, и высекать из пальца огонь. Как говорится,
трудящиеся не поймут). – М-да, симптомчики весьма не обнадеживающие.
Что-то у меня дурное предчувствие.
– Святая правда, сэр, – горячо согласился
Гуго. – Вы говорили, мы едем навестить одного человека. Забери дьявол мою
душу, если не по его поводу этот переполох.
– В твоей жизни не случалось совпадений?
– Чутье, мистер Сварг… Простите, мистер Беркли, сэр.
Оно мне подсказывает, что нам сейчас отсюда лучше убраться.
– К чутью надо прислушиваться, это бесспорно, это
медицинский факт. Только зачем, как ты советуешь, «убираться отсюда поскорее»?
Вовсе нам это ни к чему. Разве мы совершили нечто противозаконное? Или близость
копов любой страны включает в тебе рефлексы панического бегства.
