– Что за Данди-Крокодил? – решил выяснить Сварог у
Гуго.
– Выходит, вы, мистер Сварг, кино не
увлекаетесь, – хмыкнул Гуго. – Есть такой австралийский актер. Я уже
сто раз от кого только не слышал, что рылом похож на этого чудика. Да мне-то
все равно, тем более он играет хорошего парня, который никогда не расстается со
своим большим ножом.
– Да, отстал я от событий большого экрана, – с
притворным вздохом сказал Сварог. – Некогда мне было, Гуго, в последнее
время кина смотреть. Занят был очень…
Сварог был уверен, что сейчас, то бишь в данный исторический
отрезок времени, он может спокойно поворачиваться к Гуго спиной. После того как
Сварог на глазах этого повидавшего виды авантюриста скопировал небольшой
неограненный алмаз, а потом этот алмаз приятель Гуго загнал за приличные деньги
своему всегдашнему покупателю (а покупатель тот ни наивностью, ни доверчивостью
никак не страдал и липу просек бы обязательно), – вот после этого Гуго
стал смотреть на Сварога, как… ну наверное, как смотрели на Наполеона его
гвардейцы. Вот когда Сварог слетит с этого нерукотворного пьедестала, тогда да,
тогда тот же Гуго первым постарается прикончить бывшего кумира… А пока будет
служить верой и правдой, исполнять приказы, не спрашивая, что да почему, куда и
зачем.
Гуго свято уверовал – такой человек, как мистер Сварг, по
мелочи играть не может, а значит, надо его держаться. И Сварог его не
разубеждал, равно как не отговаривал сопровождать себя в поездке в далекую
Россию. Потому как здорово может пригодиться такой человек, как Гуго, во время
этой поездки…
И вот они в самолете, следующим рейсом Москва – Шантарск. И
как выглядит полет над огромной страной? А так.
Тебя отрывают от земли, поднимают в воздух, тебя переносят
по воздуху, тебя летят, пронося над возвышенностями и низинами, над водоемами
разной длины, ширины и глубины, Европа постепенно переходит в Азию, а
населенные равнины – в бескрайнюю тайгу. Но тебе эти подробности до лампочки –
ты дрыхнешь без задних ног в самолетном кресле. Часа через два тебя попробуют
разбудить, чтобы накормить аэрофлотовским обедом с непременной вареной курицей
на пластмассовой тарелке под вакуумной пленкой. Сомнительно, что тебя
добудятся. Сквозь сон ты слышишь, как сзади шепчутся: «Это что, вот у меня
случай был, когда мы рыбачили на Курумане…» И совершенно нет никакого желания
просыпаться, встряхиваться, взбадривать себя кофе и вступать в разговор с
соотечественниками, которых столько лет не видел…
Сварог сам себе удивлялся, но его вовсе не интересовало, что
стало со страной за эти, пулей пролетевшие пятнадцать лет. По тому, что успел
зацепить краем глаза, по обрывкам разговоров, по выпуску новостей в
аэропортовском телевизоре было понятно, что перемен хватает. Но вызнавать
подробности не тянуло. Вот потому он не листал жадно газеты, не заговаривал с
незнакомцами, не покупал лаптоп (то есть, пардон, ноутбук; а с теми деньгами,
что он привез с собой в наличной валюте и на кредитной карте, мог бы купить
ноутбук походя, как какие-нибудь спички) и не входил прямо из аэроплана в
Интернет, о котором узнал от Гуго, и не черпал оттуда бездну информации. Ну нет
никакого к этому всему любопытства! То ли виной всему африканские похождения,
то ли в скитаниях по мирам он утратил такое качество, как простое человеческое
любопытство. Пес его знает…
За час до посадки ты просыпаешься, просишь у стюардессы
принести тебе «Боржоми» (только из-за ностальгического названия), достаешь
кожаную папку, находишь выписанный педантичным, но мертвым профессором Беркли
шантарский адрес некоего Серафима Пака…
И вот, наконец, позади четыре часа беспосадочного лету.
Здравствуй, город Шантарск!
Каково было удивление таксиста, когда один из севшей к нему
в машину троицы вдруг заговорил на чистом русском языке. Таксист сразу же скис
лицом. Он-то, поди, был уверен, что в кои-то веки заполучил стопроцентных
импортных кренделей, и наверняка строил грандиозные планы: как он зарядит
тройной ценник, как три раза объедет вокруг огромного, как и всё в России,
города…
Впрочем, Сварог сразу вернул водителю хорошее расположение
духа, швырнув на «торпеду» мятую стодолларовую купюру.
– Задаток, – объяснил он. – На сегодня. А
вообще, я хочу арендовать вашу «Атилопу-Гну» на пару-тройку дней. Оплата
соответствующая. Идет? Вижу, что идет. Итак, еще раз повторяю вопрос: как в
Шантарске обстоит дело с малой авиацией? Есть ли частные аэроклубы, небольшие
аэродромы, где базируются вертолеты, которых не может не быть в славном городе
на Шантаре?
– Более-менее обстоит с малой авиацией, –
заговорил приободрившийся таксист. – Есть даже и частные аэроклубы. Например,
«Сибирские витязи»…
– Отлично, – перебил Сварог. – Но это завтра.
И улица подпольщика Карчика завтра. Сначала давай в гостиницу. Какую-нибудь
получше. Знаешь такую?
– Легко, – сказал водила и повернул ключ в замке
зажигания.
Игрок номер два
Глава 1
Кто ходит в гости по утрам
Барышня Лана дрыхла без задних ног, закопавшись щекой в
подушку и трогательно выставив на всеобщее обозрение аппетитную попку.
Признаться, и Сварог закемарил – сказались усталость, обилие впечатлений
последних дней, адреналиновый всплеск последних часов… да и физические
упражнения последних минут, не лишенные приятности, тоже, конечно, сказались.
Сколько он проспал? Почти полтора часа! Серый сумрак за
окошком превратился в серое утро, обещанной телепрогнозом солнечной погоды пока
что-то не наблюдалось. Сварог, легонько погладив Лану по спине – та в ответ
что-то во сне пробормотала, – натянул тренировочный костюм с начесом (на
удивление пришлось впору), кроссовки и вернулся в гостиную. Пора, пора
сваливать отсюда, но сначала…
Не включая свет, он снова сел за компьютер, вышел в
Интернет, нашел личный сайт Серафима Пака. (Господин Пак на фотографии,
предваряющей перечисление регалий и, собственно, сам текст, был подозрительно
похож на товарища Солженицына: такие же окладистая борода, прищур чуть раскосых
глаз и изможденность.) А вот и адрес Института внеортодоксальных проблем:
Шантарск, улица подпольщика Карчика, дом пятьдесят восемь. Еще и какой-то
электронный адр…
Мартовским котом взвыл детектор опасности, и Сварог, не
думая, действуя скорее инстинктом, нырнул влево и вниз, краем глаза
зафиксировав, как посреди разом погасшего монитора образовалась небольшая
дырочка с вывернутыми наружу краями, от которой в разные стороны зазмеились
трещинки. Чпок-чпок-чпок! Цепочка таких же дырочек пробежалась по стенам.
Взорвались бутылки в баре-нише, получил свое и холодильник. Думать было
некогда, одна только мысль – какого черта, черт вас всех раздери?! –
промелькнула у него, а потом пошла работа, работа подзабытая, поскольку Сварог
вдруг поймал себя на том, что действует, как учили его в затерянной во времени
и пространстве десантной школе – отражение атаки в закрытом помещении, и все он
делал на автомате, напрочь отключив разум, оставив одни лишь рефлексы. Где-то в
глубине дома со звоном лопнуло стекло, и Сварога как обожгло: Лана, как она?
Стреляют-то из бесшумок, это к бабке не ходи… ну, будем надеяться, забралась
под кровать и пули ее не задели. А теперь прочь лишние мысли!
