Профессор закусил дужку.
– Между прочим, вот вам еще одна из загадок Аркаима.
Совершенно неоспоримо установлено, что в один прекрасный момент все жители
Аркаима собрались и куда-то ушли, оставив свои жилища. Причем именно ушли, а не
бежали в панике – аккуратно собрали пожитки, ничего не забыли. Если бы город
штурмовали или по тем краям прошелся катаклизм – Аркаим бы так хорошо не
сохранился до наших дней. Правда, другие исследователи утверждают, что все так
хорошо сохранилось, потому что никто никогда в том городе и не жил. Они
аргументируют это малым числом бытовых находок: черепков, бронзовой утвари,
украшений. И вовсе не город это, утверждают они, а храм. Город-храм, так
точнее. Где жили одни жрецы, а простые люди ютились в окрестных поселениях.
Отсюда сложная и точная геометрия поселения. И не просто геометрия: некоторые
усматривают в планировке Аркаима модель мира, вспоминая о мандале как одном из
главных буддийских символов. Ведь мандала в переводе с санскрита – это и есть
«круг», а также «мир», «страна», «пространство». А вот по теории мистера Пака,
Аркаим – это…
Профессор вдруг замолчал. И изменился в лице. Сварог
невольно проследил за его остановившимся взглядом – Беркли таращился в
иллюминатор, за которым ничего нового не наблюдалось. Ого! Беркли, не замечая,
что делает, сдавил очки, и дужка все-таки отлетела от оправы. Сварог не успел
его остановить. А профессор не обращал внимания ни на что.
– Подождите, подождите… – пробормотал мистер
Беркли. – Ну конечно… Пирамида, Аркаим, выводы Пака… Как же я об этом
сразу не подумал… Я же должен был тут же сообразить… Послушайте!
Профессор больно схватил Сварога за руку.
– А если предположить, что все не случайно! В том числе
и наша экспедиция, и ваше и наше появление здесь, то, что вы русский…
Подождите, сейчас я вам все объясню. Не полагаясь на старческую память, я вам
самое важное даже прочитаю. У меня с собой конспект статьи Пака и мои заметки к
нему. Сейчас…
Но профессор ничего не успел объяснить. Голодным волком
зимней лунной ночью взвыло чувство угрозы, вертолет с оглушительным грохотом подбросило,
развернуло в воздухе могучим пинком, откуда-то повалил незапланированный дым, и
машина провалилась в пропасть.
Глава 3
Злые и меткие
Внутренности рухнули куда-то в область паха. Он еще успел
услышать, как заорал майор, успел почувствовать, как чьи-то руки вцепились в
его плечи, глубоко вонзившись ногтями в плоть, а потом… Потом отлетел боковой
иллюминатор, потом в борту выросла дыра с обугленными краями, в вертолетный
салон ворвался шипящий ветер… Сварога закрутило… с нечеловеческой силой швырнуло
куда-то вбок… и выбросило в дыру из вертолета…
А потом на какое-то время пропало все – только далекий
колокольный звон дрожал в мозгу на разные лады: «Аркаим, Аркаим».
Мгновения, когда непонятно было, что и где, показались
бесконечными.
А потом все началось по новой. В лицо ударил тугой поток
воздуха и продолжал безостановочно хлестать, обжигая и ослепляя. Уши заложило
от сильного и все нарастающего звука. Захлопали на ветру куртка и штаны. В
глазах, как в рехнувшемся калейдоскопе, замелькало: зеленый ковер леса, голубое
в белых клочьях небо, земля, небо, зеленое, голубое, выпученные глаза на черном
лице Н’генга, которого вышвырнуло из машины вместе со Сварогом.
Пятница почему-то вдруг – видимо, от нечеловеческого испуга
– отпустил его, и туземца тут же кинуло в сторону… Сварог едва успел поймать
Пятницу за руку, проорал в лицо:
– Держись! Хватайся, если жить хочешь!
Краем глаза Сварог увидел, как вертолет по крутой дуге
несется к земле, как лопасти вхолостую продолжают яростно молотить по воздуху,
но остановить падение не могут…
Верхушки деревьев были уже совсем близко! Метров тридцать…
Двадцать… Десять…
Сварог почувствовал, как падение замедляется. Это вызвало на
ум давнее воспоминание – замедление движения скоростного лифта. И сквозь
деревья они уже не падали, они просто быстро опускались, лавируя между толстыми
сучьями, отмахиваясь от норовивших хлестануть по лицу веток… И очень быстро
застряли в переплетении лиан – как мухи в паутине.
Вот тут и пригодилась природная ловкость и жизненный опыт
Н’генга. Стоило ему оказаться в знакомой ситуации, как к нему тут же вернулась
былая уверенность. С завидным проворством и ловкостью он принялся быстро-быстро
спускаться, отводя и обрывая лианы, ломая ветви и тем самым прокладывая путь
Сварогу. Вскоре белокожий странник по мирам вслед за туземцем спрыгнул на
землю.
– Фу! В бога душу мать! В гробу видал я такие
приключения! – Сварог устало опустился на землю, привалился к толстому
стволу какого-то тропического растительного гиганта.
Как оно обычно и бывает, запоздало накрыло нервной волной.
Дрожащими пальцами Сварог сунул в рот сигарету, прикурил от зажженного на
кончике пальца огня – сейчас не от кого было утаивать свои магические
способности.
Выпустив струю дыма, Сварог посмотрел вверх.
Странно, но он не слышал взрыва. А взрыв должен быть
громкий. Или топливные баки не взорвались? Сварог представлял, в какой стороне
искать вертолет.
– Пошли, Н’генга, – Сварог поднялся, растер
каблуком окурок. – Может быть, кто-то выжил.
Поиски много времени не отняли. Можно сказать, что им
повезло – сразу вышли к нужному месту. Однако пусть путь был и недолог, Сварог
основательно пропотел в перенасыщенном влагой воздухе.
Вертолет упал на полянку, поросшую огромными, в две трети
человеческого роста папоротниками. Машина лежала с почти тридцатиградусным
креном на левый борт. Переломанные, чуть ли не в штопор закрученные лопасти
несущего винта торчали враскоряку. Если б дело происходило где-нибудь в другом
месте, машину расплющило бы о землю в лепешку. Но не здесь.
Сварог подошел к машине, сперва заглянул в кабину, с трудом
отодвинув заклиненную дверцу, потом в накренившийся салон… Потом раздраженно
пнул подломившееся колесо «вертушки».
Никто не выжил. Пилот и профессор были мертвы, майора Сварог
в салоне не обнаружил, наверное, его тоже, как и их с Пятницей, выкинуло из
«вертушки» взрывом. Только вот в отличие от Сварога майора от падений с высоты
не оберегала защитная магия ларов…
А вокруг продолжал шуметь, шелестеть, свиристеть и голосить
тропический лес. Перепуганные неожиданным вторжением обезьяны вернулись к
прерванной непрестанной суете жизни и возобновили свой истошный несмолкаемый
гвалт.
– Вот что я тебе скажу, Н’генга, – Сварог снова
закурил (отметив про себя, что туземец уже вполне спокойно воспринимает
извлечение из воздуха сигареты и прикуривание от пальца), – в нас
определенно стреляли с земли. Характерная пробоина, знаешь ли.
Сварог не старался упрощать свою речь, потому как и не с
Пятницей он говорил, а просто рассуждал сам с собой вслух. И продолжал
рассуждать, вновь забравшись в салон:
