Позади него стояла очаровательная девчушка с распущенными
волосами и в такой обтягивающей мини-юбке, что Сварог на мгновенье забыл, где
находится.
– Мы разобрались, – повторила чаровница, на него
не глядя, – и странная, откровенно говоря, складывается ситуация. Сварог –
человек, простой человек нижайшего уровня, однако… однако есть в нем что-то,
чего мы понять не можем.
По-мужски заложив руки за спину, девчушка принялась мерить
помещение совершенно мужскими шагами. И это пугало.
– Сварог действительно помешал нашему коллеге закончить
исследования. Очень похоже – случайно помешал… Но в нашем деле случайностей не
бывает. Кто Сварог на самом деле?
«Спросите у своего Хозяина», – мысленно ответил Сварог,
а вслух же сказал, пожав плечами:
– Человек, как вы совершенно справедливо изволили
выразиться. Немного путешественник, немного солдат, немного…
Барышня его совершенно не слушала, будто и не было рядом
никакого солдата и путешественника.
– Коллега не учел Сварога, – перебила она, –
но Сварога невозможно было учесть. Его нет в наших раскладках, его не
существует – но он есть. Ошибка прогноза? Возможно. В срыве работ виноваты оба.
Но кого следует наказать?
– Слушайте, уважаемая…
– Сварог странный, – сказал бес в образе
девчонки. – Мы не специалисты по людям, нам они не интересны, но в нем… в
нем есть что-то такое… Не можем понять. Да и не хотим, откровенно говоря. Пусть
Сварог будет благодарен, что мы вообще снизошли до общения с ним.
– Вот уж спасибо так спасибо, – сказал
Сварог. – Знаешь, мне демоны и прочие бесы тоже на фиг не интересны. Вот
почему-то не люблю я вас.
– Да еще и смелый, – задумчиво прищурилась
чаровница. – Вот только грубить он не должен. Сварог ведь сейчас в нашей
власти, мы можем сделать с ним что угодно…
– Ну так и чего не делаете?
– Потому что нам он любопытен. Нам любопытны игры.
Сварог, человек, победил того, кого ты знаешь под именем Мар-Кифай, не самого
слабого из нас. Это забавно. И дело тут не в Мар-Кифае. Что это было,
случайность? Мы не знаем. И хотим проверить.
– А если я не хочу?
Сволочная манера разговора этой чертовки начинала злить. Бес
точно не со Сварогом беседовал, а… ну вот как человек от нечего делать беседует
с собакой или, допустим, с неодушевленным предметом. В третьем лице и ответа не
ожидая. Нет, понятно, конечно: они – демоны, они сильные и могущественные, и
человек для них – тьфу… Но все обидно, знаете ли.
– И вот как мы это проверим, – девчонка пропустила
его реплику мимо ушей. – Мы сыграем в одну игру. Точнее, Сварог и
Мар-Кифай сыграют. А мы будем наблюдать. Пусть Сварог слушает внимательно, ему
пригодится то, что мы скажем.
– Нет, это ты послушай, сука…
– Мар-Кифай и Сварог будут участвовать в гонке. Все
очень просто. Кто придет к финишу первым, тот и победит, тот получит свободу.
Гонка будет проходить в одном из миров. Этот мир может вот-вот погибнуть. А
может и выжить. Сварог способен спасти его, придя в город Аркаим к урочному
часу. И Сварог будет наделен Печатью Силы. Если первым придет Мар-Кифай, мир
обречен. И Мар-Кифай будет наделен Печатью Скорби.
Очень захотелось двинуть чертовке костяшками пальцев в
кадык. Но что толку? С фантомом не повоюешь…
Сварог шумно выдохнул. Аркаим, говоришь? Придется запомнить.
Не то чтобы он сдался и согласился играть по чужим правилам, но… но если враг
пока сильнее, то сопротивляться – это глупость, а не храбрость, не так ли?
– Для того чтобы уровнять шансы, – продолжал
бес, – мы дадим Мар-Кифаю и Сварогу одинаковые способности. Например,
способности Сварога. Более того. Пусть оба, и один и другой, на время, до
финиша, станут Сварогами. И до самого финиша ни один не будет знать, настоящий
он Сварог или Мар-Кифай в теле Сварога. Так интереснее. А чтобы было еще
интереснее, один из них получит фору во времени, а второй – фору в расстоянии.
Отправляются оба немедленно.
– Погоди… – сказал Сварог.
– Решено и утверждено.
– Стой!!!
Но было поздно.
Серый вихрь подхватил тело Сварога, закружил, проглотил и –
выплюнул в Никуда.
Игрок номер один
Глава 1
Не ходите, дети, в африку гулять…
…Если б дело происходило где-нибудь в другом месте и не будь
Сварог ларом, его размазало бы в лепешку. Но здесь стволы деревьев, да каких
деревьев – деревищ! – возносились к небу на десятки метров, и каждый метр
являл собою плотное покрывало листьев, от кроны к корням утолщающихся и
увеличивающихся в площади – поскольку чем ближе к земле, тем меньше проникает
сюда солнечных лучей и, следовательно, тем больше должна быть поглощающая свет
поверхность. Так что Сварогово падение в лесную чащу с высоты метров эдак в
десять замедлялось, замедлялось, замедлялось, хрустели ветви, трещали сучья,
вскрикнула с перепугу какая-то пичуга, шумно ринулась сквозь листву, а потом
Сварог хрястнулся о влажную податливую почву, поросшую к тому же густой травой,
весьма ощутимо ударился, однако костей не переломал и даже синяков не понаставил.
Отделался, короче говоря, легким испугом. Испугом – и неимоверным раздражением:
да сколько же можно, твари вы эдакие?!
Мир Короны своим прибытием они с Рошалем осчастливили,
сверзнувшись с чистого неба в океанские волны, теперь же вот – увлекательное
падение с чистого неба на кроны деревьев… и не просто деревьев, а деревьев явно
тропических, уж поверьте бывшему майору ВДВ, коего служба в свое время
забрасывала в страну под названием Конго, сплошь заросшую именно такими вот
растеньицами.
Но то была Земля. А теперь куда нас занесло, позвольте
полюбопытствовать?
Нет ответа. Молчат джунгли.
Сварог поднялся, отряхнул камзол – тот самый, в котором он
покинул Корону (вот спасибо бесам, а могли бы и голым в джунгли зафутболить),
огляделся, задрал голову. Он стоял на небольшой полянке, поросшей огромными, в
две трети человеческого роста папоротниками, а вокруг плотной стеной смыкались
волосатые стволы, перевитые лианами, как революционные матросы – патронташами.
Видимо, это его тяжкий крест. Или кем-то наложенное на него
проклятье. Так и тянет воскликнуть: «Надоело!», – или возопить на
интеллигентский манер: «Доколе!»…
А и действительно – доколе? В который уж раз… не счесть!..
повторяется одно и то же. Вот он открывает глаза и не знает, что увидит над
собой… равно как рядом, вокруг себя и под собой. Не знает он и того, каким
воздухом станет дышать, не будет ли этот воздух жечь его легкие растворенной в
атмосфере кислотой или намертво забивать дыхательные пути смолами и свинцовыми
отложениями. Несколько поднадоело, признаться, гадать – обдаст ли тебя тут же,
едва откроешь глаза, невыносимым жаром, от чего кожа мгновенно пойдет
лопающимися волдырями, или вдруг заключит в трескучие объятия нестерпимый
холод. Не говоря уж о таких мелочах, как вопрос: а есть ли жизнь на этом новом
Марсе, куда его нынче занесло очередным зигзагом судьбы? И если жизнь все же
есть, то какая она и можно ли вообще назвать это жизнью? Словом, что он увидит
на сей раз?
