– Уже не отдаст, – спокойно сказал Гарик, придирчиво пересчитывая деньги. – Тут и третьей доли нет. Шефа такая мелочь не устроит, а нам с тобой... – Он поднял глаза на своего напарника и многозначительно замолчал.
– Хорошая прибавка к пенсии! – заржал Шакил. – Шеф рассердится, если узнает, что мы себе бабки взяли.
– А кто ему скажет? – возразил Гарик. – Он, что ли? Он, считай, уже покойник. Ну что, годится?
– Посмотрим, – уклончиво сказал Шакил. – Тут у него еще что-то...
Он запустил руку во внутренности пиджака Чекова и достал оттуда пакет.
– Баксы? – живо спросил Гарик.
– Фотки! – разочарованно сказал Шакил, заглядывая в конверт.
– Ну-ка! – протянул руку Гарик.
Шакил без сожаления отдал ему конверт и снова принялся ревизовать карманы Чекова. Но больше ничего интересного ему не попалось, и он, бесцеремонно отпихнув бесчувственное тело, уселся возле стола.
– Ты чего так увлекся? – ревниво спросил он Гарика, который внимательно рассматривал фотографии, извлеченные из конверта. – Чего там такое? Не порнуха, случайно?
– Ага, ты угадал, – сдержанно ответил Гарик, аккуратно сложил фотографии и спрятал в карман. – Самая настоящая порнография. И нам придется показать ее шефу, – с некоторым сожалением добавил он. – Мало ли что.
– На хрена? – удивился Шакил. – Он вроде этим не увлекается...
– А мы сейчас спросим, – сказал Гарик, доставая из кармана телефон. – Увлекается он или нет.
– Ты серьезно, что ли? – не поверил Шакил. – Ладно меня на пушку брать!
– А кто тебя на пушку берет? – пожал плечами Гарик. – Ты пока клиента в чувство приведи – его, может быть, шеф к себе потребует...
– Да ты что? Мы его к шефу повезем? – расстроился Шакил.
– Не знаю, – сухо ответил Гарик. – Говорю, сейчас спросим.
Он набрал номер и, почтительно понизив голос, озабоченно проговорил в трубку:
– Шеф, это я, Гарик. Тут у нас непредвиденные обстоятельства. Нет, этого гада мы взяли. Мы у него сейчас. Бабки?.. – Гарик напряженным взглядом уставился на Шакила. – При нем кое-что есть. Да. Хату пока не смотрели... Ага, понял... А обстоятельства такие... У него с собой фотки были интересные. Там один человек, которого вы знаете, шеф... Нет, это не по телефону. Но вам стоит взглянуть. И вы, наверное, захотите его кое о чем спросить... Все понял. Все понял – сейчас все сделаем.
Он спрятал телефонную трубку и с неожиданным злом сказал Шакилу:
– Ты уснул, что ли? Тебе сказано было – привести в чувство. Шеф ждет.
– Значит, опять с ним возиться? – с отвращением спросил Шакил. – Ладно, сейчас оформим!
Он сгреб Чекова в охапку, отвернул над раковиной кран холодной воды и сунул Чекова головой под струю. Брызги полетели по всей кухне.
– Осторожнее, придурок! – разозлился Гарик. – Если тебе нравится мокрым ходить...
– Мне здесь вообще не нравится, – признался Шакил. – Ни мокрым, ни сухим. А ты бабки, значит, все-таки решил шефу отдать? Я сразу понял, что ты меня подкалывал...
– Да ни хрена я тебя не подкалывал, – огрызнулся Гарик. – Поделились бы по-братски, если бы не эти фотки. Сделать вид, что мы этих фоток не видели, нельзя – шеф может на стороне узнать. Может, они еще у кого есть. А раз фотки ему отдаем, значит, и бабки туда же. Простая арифметика... Очухался, что ли?
Последний вопрос относился к Чекову, который пришел в себя уже давно, но старательно этого не показывал и терпел даже ледяной душ, потому что, во-первых, чувствовал себя очень плохо, а во-вторых, обоснованно опасался, что впереди его ждет кое-что похуже.
Но долго притворяться все равно не получалось. Шакил уже обнаружил в нем признаки жизни и немедленно сообщил об этом Гарику. Тогда Чеков вцепился в края раковины и сдавленным голосом сказал:
– Хорош! Я в порядке.
– Он в порядке, – доложил Шакил.
– Отлично, – деловито констатировал Гарик и тут же огорошил Чекова вопросом: – Чтобы нам тут бордель не начинать, рассказывай сам, где у тебя бабки? И не тяни резину, а то будет очень больно.
Опираясь о раковину и опустив голову, Чеков прогнусавил:
– Гарик, ты знаешь, я тебе мозги парить не буду. Все бабки, которые были, ты уже забрал. Сам подумай, зачем бы я по городу бегал, если бы у меня бабки были?
– Это уж я не знаю, зачем ты бегаешь, – заметил Гарик. – Может, ты от нас бегаешь? Ты ведь вот обнадежил, что долги шефу отдашь. Значит, есть у тебя бабки.
– Пойми, я еще не все собрал! – стараясь говорить как можно убедительнее, произнес Чеков. – Но я соберу...
– Ага, соберешь ты! – сказал Гарик. – Короче, где деньги?
– Нет у меня денег, – мрачно буркнул Чеков, глядя в раковину.
С волос его текла вода, в груди ворочалась тошнота. В голову ничего хорошего не приходило, а нужно было срочно что-то придумывать, потому что с каждой минутой надежды спастись становились все призрачнее.
– Прищемить ему яйца? – спросил Шакил.
– Не надо, – смилостивился Гарик. – Он не дурак. Он сам скажет. Скажешь ведь, Чек?
– Были бы – сказал бы, – подтвердил Чеков. – Мне мои яйца дороже любых денег.
– Мыслишь правильно, – похвалил Гарик. – А ведешь себя нехорошо. Вынуждаешь.
– Да чего попусту базарить? – сказал Чеков. – Делайте, что хотите, если не верите, только денег у меня нет.
– Ну, на нет и суда нет, – неожиданно согласился Гарик. – Ключи твои все равно у нас. Потом все проверим. А сейчас нас шеф ждет. Хочет от тебя услышать про фотографии.
До Чекова только сейчас дошло, что фотографии он так и не успел уничтожить. Дикая ошибка! Но для чего Костюкову-то нужно знать про эти фотографии? Так решил эта сволочь Гарик, но он ведь это не от фонаря придумал. На это должны быть веские причины. Из всех разговоров Чеков ясно понял, что его собирались кончать, но вдруг почему-то передумали. Причина была ему непонятна, но она как-то была связана с фотографиями, которые они с Ложкиным буквально высосали из пальца. Кого они могли заинтересовать, кроме тех, кто на них изображен?
И тут Чекова вдруг будто током прошибло – а что, если, сами того не ведая, они нарвались на какого-нибудь дружка или родственника Костюкова? Кто это – аптекарь, антиквар или благополучный Крапивин? Да нет, если бы так, он бы об этом знал. Хотя откуда? Всего никто знать не может. Да и какая, в сущности, разница? Что бы там ни было, судьба его уже решена, и нужно не обманываться, а искать выход. Если его сейчас увезут отсюда, то шансов уже никаких не будет.
Гарик швырнул в него полотенцем, которым Чеков вытирал посуду.
