– Лана недалеко, – послышался спокойный
голос. – Я не принуждаю вас, не заставляю, не угрожаю. Я прошу пройти
вместе со мной.
«А ведь он меня боится, – понял Сварог. – И не
только он…» И сказал:
– Ну, если столь вежливо… Что ж. Идем. Ведите.
Они выбрались из толпы (Ключник его локоть вежливейшим
образом не отпускал), пересекли улицу, направились к двум припаркованным возле
пустой Ланиной малолитражки черным «джипам» с тонированными стеклами. Дверца
одного из них распахнулась, на мгновенье показалось перекошенное гневом лицо
Ланы. Она махнула Сварогу ладошкой: дескать, милости просим.
Сварог пожал плечами, сунул голову в салон – водитель, на
переднем пассажирском сиденье Лана, сзади кто-то третий… короче, плевое дело,
если начинать акцию, — и смело полез внутрь.
Дверца на роликах тут же захлопнулась за ним, Сварог сел,
Ключник остался снаружи.
– Наконец-то, – недовольно выдохнула Лана.
А третий, тот, который не водитель, а вовсе даже сосед по
заднему сиденью, повернулся к Сварогу. И Сварог узнал Сергея Ольшанского,
олигарха, любовника Ланы. Того самого седогривого льва, которого расстреляли из
станковых пулеметов на Олеговой пустоши.
– Думаю, мне нет нужды представляться, – холодно
сказал лев, внимательнейшим образом Сварога разглядывая. Был он одет вполне
демократично: джинсы, мокасины, клетчатая рубашка.
– Н-да, – лихорадочно выискивая манеру поведения,
осторожно ответил Сварог. – В смысле – нет. Нужды то есть, нет. Я видел,
как вас изрешетили на сцене Ледяного замка.
– Именно, – преспокойно кивнул господин
Ольшанский. – И, прошу заметить, тут мы в чем-то похожи. Я выживаю после
пулеметной очереди в упор, а вас вообще очереди не берут. Не так ли… профессор
Беркли?
И Ольшанский растянул губы в самой что ни есть дружеской
улыбке. От которой за сто верст веяло неприязнью и… опасностью. А чертов
детектор молчит!
Беркли? Что еще за Беркли? За кого его принимают на этот
раз?
Сварог почел за лучшее промолчать.
– И неужели вы думали, – продолжал Ольшанский,
улыбку с лица не убирая, – что я, собственно, и спонсировавший экспедицию
Беркли в Центральную Африку, не распознаю подмены? Профессор вернулся вчера, но
мне не звонит, не связывается со мной… Я посылаю людей в наш аэропорт,
просматриваю видеозаписи всех прибывающих… И кого же я вижу? Совершенно
незнакомого типа, который под именем профессора проходит регистрацию! А куда вы
своих дружков задевали? Ну, этого Крокодила Данди и негрилу?
– Значит, это ты организовал бойню на Олеговой… –
сквозь зубы проговорила Лана с переднего сиденья.
– Позже об этом, – жестко отрезал Ольшанский, на
подругу даже не глядя, а глядя по-прежнему в глаза Сварогу – И вот какая
петрушка получается, профессор. Вы не Беркли, коего я прекрасно знаю в лицо. И
наверняка никакой не профессор. Из Москвы вы прямым авиарейсом двинулись не
куда-нибудь, а именно в Шантарск. Потом засветились на закрытом – повторяю:
закрытом, только для своих– празднике. А теперь объявились аккурат возле дома,
где проживал мой безвременно почивший друг по фамилии Пак… И как, уважаемый, вы
мне все это объясните?
Они сидели рядышком, оружия в руках льва не было, охраны не
было – ежели не считать водилу, который еще не известно, боец ли, – так
что при желании Сварог запросто в минуту мог отправить льва в Страну Вечной
охоты. Но…
Этот Беркли – он тот, другой, вдруг понял Сварог. Значит, он
уже в Шантарске. На самолете прилетел, да еще под чужой фамилией, да еще и с
дружками… Так кто из нас демон: тот, кто прикрывается чужими именами, или тот,
кто выступает под собственным именем?.. И еще Сварог понял: времени у него
мало. Потом будем думать, кто он на самом деле: бес или настоящий граф Гэйр –
времени осталось в обрез.
– Значит, это все-таки ты, сука, – гремучей змеей
прошипела Лана, со змеиной грацией поворачиваясь с переднего сиденья. –
Все-таки ты. Ты организовал расстрел на Олеговой пустоши. Сволочь. И меня хотел
убить!
– Заткнись, истеричка! – вдруг заорал олигарх,
мигом переключаясь со Сварога на подружку. – Я же сказал: потом!
Эге, да у полюбовничков страсти кипят почище мексиканских…
– Если б я хотел тебя прикончить вместе со всеми, я бы
тебе приглашение прислал, идиотка! А я не прислал, если ты помнишь? Интересно,
почему? Но нет, ты же вообще думать не обучена! И решила сама пробраться на
презентацию, без моего разрешения! Баба Ольшанского, кто ж ее не пропустит! Не
так, что ли? Не так, да?!. Так что себя вини, дура чертова!
Лана открыла было рот, чтобы ответить достойно, но, видно,
не нашлась – явно олигарх был прав на сто кругов – и перевела ищущий поддержки
взгляд на Сварога. А что Сварог мог сказать? Покамест он помалкивал в тряпочку
и в семейных разборках участия не принимал. Зато отметил про себя, что
Ольшанский вовсе не открещивается от обвинения в расстреле.
Ну и нравы у вас тут, ребятки…
– И не смотри ты на него жалобно! – уже на излете
вспышки злости выкрикнул Ольшанский. – Делать ему больше нечего, как…
Он осекся, помолчал секунду… и вдруг понимающе протянул –
еще больше успокоившийся и даже более-менее искренне ухмыляющийся:
– А-а… вот оно что! Как говорилось в каком-то фильме
аккурат по этому же поводу: теперь мы с вами вроде как родственники, месье… Ну,
пусть так, ревновать уж точно не стану. Все это где-то даже символично.
В его голосе уже не было угрозы. И лжи тоже не было,
насколько Сварог мог верить собственному индикатору вранья. Словно Ольшанский
что-то решил для себя и теперь круто сменил тактику.
Сварог же оставался в полном недоумении. Все происходящее
напоминало ему плохонький любительский спектакль – где все вроде правильно и
логично, но веры доморощенным актерам нет ни на грош.
– И в дом ко мне ты никого не посылал, да? – нашла
новый аргумент Лана, быстренько возвращаясь к гремучести.
Ольшанский бросил мимолетный взгляд в окно, где за
тонированным стеклом терпеливо маячил блондинистый Ключник, и твердо сказал:
– Нет. Я никого к тебе в дом не посылал. Оправдываться
я не собираюсь. Если хочешь… если вы оба хотите знать правду…
Он нажал какую-то кнопку на ручке двери (стекло со стороны
Сварога чуть опустилось. Сварог, опять же машинально, напрягся) и сказал, в
сторону окна даже не глядя:
– Ключник, загляни-ка.
Тут же с чмокающим звуком распахнулась дверца. Сварог,
поразмыслив, немного подвинулся – и означенный Ключник послушно занял место
рядом с ним. Ключник, буквально пышущий угрозой. Но пока не опасный. Как
заряженный револьвер со взведенным курком, но – лежащий на столе вне пределов
досягаемости.
– Расскажи-ка нам, – спокойно приказал ему
Ольшанский, – что совсем недавно произошло в доме Светланы Артемьевой.
Правду рассказывай.
