С этими словами он вдруг отскочил назад, выхватил из кармана
пистолет и направил Алеше в лоб.
– Знаешь, что я решил? Если ты сейчас, сию секунду, мне не
скажешь, как к подполковнику в планшет залезть, шлепну я тебя. Мне идиот в
помощниках не надобен. Докажи свою полезность – или прощай.
Фортель был неожиданный. Романов вроде не новичок, но
все-таки дрогнул. Смотреть в черную дырку «вальтера» было жутко.
Но, с другой стороны, и хорошо, что дрогнул. Так оно вышло
естественней.
– Я придумал… Придумал! – быстро сказал он. – Господин
подполковник обещался завтра утром с инспекцией заехать. А планшет, я говорил,
всегда при нем!
Калинкин тоже нервничал – ему ведь разговора было не слышно.
Лежа за деревом, прапорщик приготовился стрелять: локтем уперся в землю, навел
ствол, прищурил глаз.
– Другое дело! – радостно воскликнул Банщик и опустил руку.
– Вот что значит – заинтересовать клиента. А то молчал, время тянул…
Вася тоже немного расслабился, шпиона с мушки снял, но
все-таки был наготове, внимательно наблюдал.
– Я думал, ты дурак. – Обер-лейтенант сделал шаг в сторону и
лукаво прищурился. – А ты, Леша, выходит, ловкач. Меня решил в дураках оставить?
– А? – удивился Романов.
– Бэ!
Банщик вдруг развернулся на каблуке, вскинул руку и трижды
выстрелил, целя под березу, где залег Калинкин. Прыгнул в сторону, крутанулся
еще раз и взял остолбеневшего Алексея на прицел.
– Руки к плечам!
– Вы что это? В кого? – залепетал подпоручик, еще не
осознав, что всё пропало.
Вася слишком высунулся – на свою беду. И ответных выстрелов
не было. Неужели…
Переход от уверенности в успехе к осознанию полного краха
произошел слишком стремительно.
– Ну-ка, пойдем поглядим, что там за зверь. Тихо, плавно, за
мной марш! – приказал Петренко.
Он тянул шею в сторону березы – пытался разглядеть, что там.
Не обращая внимания ни на Банщика, ни на его пистолет,
позабыв обо всем на свете, Романов бросился к Васе.
В прапорщика попали две пули из трех. Одна прошла косо –
выбила правый глаз и вылетела через висок. Вторая разорвала горло.
Единственное оставшееся око с ужасом и непониманием
таращилось на Алешу. Руки тщетно зажимали шею. Мальчик пытался и не мог
вдохнуть воздух. Свистела и хрипела разодранная трахея. Вася Калинкин доживал
последние секунды, это было ясно.
Странный звон раздался у подпоручика в ушах. Словно
натянулась до отказа пружина. Вернее, будто сам он вдруг превратился в сжатую
до отказа стальную нить.
– Калинкин! – не своим, пронзительным голосом завизжал
Романов. – Сволочь!
– Кто? – спросил за спиной Банщик.
– Помощник мой! Шпионил за мной, гад! Скотина!
Судорожным жестом Алексей вырвал из кобуры «наган» и
выстрелил умирающему прямо в залитое кровью лицо. Палец снова и снова жал на
спусковой крючок, но патронов больше не было, лишь прокручивался пустой
барабан.
Обер-лейтенант сзади обхватил контрразведчика за локти.
– Ну всё, всё! Экий ты, Лёша, африканец!
– Я пропал! – кричал Романов, вырываясь. – Он следил за
мной! Он меня выдал! Наверняка выдал!
– Не мог он тебя выдать. Не успел бы. Успокойся.
– Всё равно! Как я объясню? Как? Мерзавец! Он мне завидовал!
Хотел занять мое место!
Романов еще и пнул ногой неподвижное тело, Васе теперь было
все равно. Его потускневший глаз смотрел на убийц спокойно, даже равнодушно.
– Мне конец… Теперь мне точно конец, – трясся подпоручик.
Истерика давалась ему безо всякого усилия. Он сейчас и захотел бы остановиться
– не смог бы.
Петренко убрал пистолет. С размаху влепил сообщнику две
оплеухи.
– Успокойся. Делай, что я говорю, и всё будет хорошо.
Бери-ка его…
Они перенесли тело, удивительно легкое, к ближайшей из
фугасных воронок.
– Что толку? – всхлипывая, сказал подпоручик. – Дырки-то от
пуль. Все равно догадаются.
– Мы, хозяйственники, народ запасливый.
С этими словами Банщик достал из кармана лимонку. Выдернул
чеку, сунул гранату под труп.
– Ноги в руки!
Они отбежали, упали в траву.
Из ямы ударил сухой, подавившийся глиной взрыв. Петренко
отправился посмотреть на результат. Алексей не стал – это было выше его сил.
– Не повезло прапору, – сказал Банщик, когда вернулся. – Под
шальной снаряд угодил. Война. Всякое бывает… Ну, мне надо на службу.
Подштанники считать. А то нехорошо, целый день не появлялся. Не иди за мной,
поотстань. Я тебя потом разыщу. И гляди, африканец. Без глупостей. Теперь ты у
меня и вовсе вот где.
Он потряс перед носом у подпоручика крепко сжатым кулаком.
Выждав минут пять, Романов тоже двинулся назад, в сторону
Русиновки. На воронку он не оглядывался. Но ушел недалеко, только до рощи.
Там он встал у березы, под которой умер Вася.
Постоял-постоял и стал размеренно, с силой биться лбом о бугристую кору.
Слезы, смешиваясь со струящейся кровью, тоже становились
красными.
Визит высокого начальства
Начальник управления спросил:
– Что у вас с головой?
Романов тронул свежий бинт.
– Я докладывал по телефону. Мы с прапорщиком Калинкиным
вчера попали под артиллерийский обстрел.
– Знаю. Калинкин убит. Но вы не говорили, что тоже ранены.
– Контужен, господин подполковник. Отшвырнуло взрывной
волной, ударило об пень. Боли ужасные, головокружение, однако остался в строю.
Понимаю, что людей не хватает.
– Жалко мальчишку. А вы, Романов, молодец. Ну, докладывайте,
что тут у вас.
Разговор происходил на квартире уполномоченного. Обстановка
скромная, ничего лишнего: заваленный бумагами стол, два стула, большой платяной
шкаф, металлический сейф, кровать.
Отчитывался подпоручик долго. Что называется, старался
показать товар лицом и подробно рассказывал обо всех принятых мерах. Начальник
задавал множество вопросов, вникал во всякую мелочь. Кое-что записал в особую
тетрадку, вынув ее из планшета, который не снял даже за столом.
Полтора часа продолжалась эта неторопливая беседа. Незадолго
до ее окончания дверца шкафа чуть скрипнула, слегка приоткрылась. Подполковник
обернулся.
