И вот он прижался к щели, подслушивал, как Эвелина фон
Теофельс выдвигает своему супругу ультиматум. Он даст ей развод и полную
свободу, мальчик будет жить с ней.
Зепп вырос с матерью, отца видел редко. Если бы больше
вообще никогда не увидел, не заплакал бы. Зепп был всецело на стороне Эвелины и
боялся только одного – что она не выдержит спокойного, ледяного голоса, которым
говорил с ней оберст-лейтенант фон Теофельс.
– Вы меня не интересуете, – с непоколебимым терпением
повторил отец. – Можете уезжать куда вам угодно. Супруга, не сознающая своего
долга, мне не нужна. Я дам вам развод. Можете забрать себе дочь, ее вы все
равно безвозвратно испортили. Но превратить Йозефа в размазню я не позволю. Он
Теофельс. Я отправлю его в кадетский корпус. Вы никогда его больше не увидите.
И не упрашивайте. Вы меня знаете, я своих решений не меняю.
Мальчик задрожал в темной комнатке, где пахло духами, мехом
и чуть-чуть нафталином. Но страх прошел, когда мать хрипло засмеялась.
– Я не собираюсь вас упрашивать, я не настолько глупа. Я
буду угрожать. У железного герра подполковника есть одно слабое место. Вы
боитесь скандала, боитесь лишиться службы. О, я все продумала! Недаром я
прожила с вами двенадцать лет! Знайте же, я наняла частных детективов. Они
выследили вас в Ливорно! Тайно сфотографировали, как вы сидите на балконе с
этой авантюристкой. Взяли показания служителей отеля, выкупили чек с вашей
подписью.
– Глупости. Это одна из моих осведомительниц. Если я сплю с
ней, то ради интересов службы. Когда мы с вами вступали в брак, я предупреждал…
– Мало ли что вы предупреждали! – Мать снова зашлась кашлем,
но он звучал не жалобно, а триумфально. – Неужто вы подумали, что я ревную? У
меня есть неопровержимые доказательства супружеской измены! Я напишу об этом
императрице, она меня помнит и любит! Вас выгонят из армии! Не думаете же вы,
что начальство станет вас покрывать? Выбирайте: или вы отдаете мне сына, или…
Договорить ей не позволил новый приступ.
– Однако вы совсем расхворались, – вздохнул отец. – Мы
поговорим, когда вам станет лучше.
– Я… уже… всё вам… сказала.
– По крайней мере выпейте микстуру. Мне только что доставили
ее из Штутгарта.
И, к облегчению маленького Зеппа, ужасная сцена закончилась.
Ночью мать умерла. Доктор сказал, что в легком от натуги
лопнул кровеносный сосуд. В следующий раз мальчик увидел ее в гробу, среди
белых лилий.
Зепп кусал губы, давился слезами. По малости лет он еще не
знал, что любовь к отдельным личностям деструктивна.
После долгой, тягостной церемонии отец отвел его в кабинет.
– Я мог бы тебе этого не говорить, – сказал подполковник,
глядя на своего отпрыска стальными глазами. – Но скажу. Иначе получится, что
Эвелина умерла зря. Ты ведь подслушивал наш разговор? Не отпирайся, я знаю. В
микстуре был яд.
– Что?!
– Я чувствовал, что за мной в Ливорно следили. Выяснил, кто.
Догадался, зачем. И принял меры. Я сделал это не из страха. Я сделал это не
ради карьеры. Я сделал это ради тебя. Завтра ты отправишься в кадетский корпус
и к концу учебного года станешь лучшим в классе. Ведь ты – фон Теофельс. Всё,
можешь идти.
Несколько лет Зепп ненавидел отца, даже собирался отомстить.
Потом созрел, поумнел, оценил. Теперь вот вспоминал покойника с благодарностью.
Новое задание
Чтоб добраться до бывшего птичника, майору фон Теофельсу
пришлось миновать четыре поста и расстаться со своим «некарзульмером». На
территорию главной квартиры допускались только моторы и экипажи, приписанные к
Ставке. Сняв очки-консервы, кожанку, кепи, перчатки с раструбами, Зепп умыл
серое от пыли лицо у водопроводной колонки, расчесал волосы, снял с сапог
широкие краги. Теперь, когда до встречи с начальником сектора оставалось всего
ничего, разведчик вдруг перестал спешить. При сугубой рациональности он давал
себе небольшое послабление по части суеверных предосторожностей. Одна из
главных гласила: не кидайся на добычу впопыхах – спугнешь. А настроение у
майора сейчас было, как у лиса, подкравшегося к курятнику. Что за добыча его
ждет? Если какая-нибудь сладкая, пройдусь по штабному коридору на руках,
пообещал он Судьбе, надеясь ее подкупить. Можно биться об заклад, что ни в
одном германском штабе никто еще на руках не ходил.
Ну, пора!
Первое предзнаменование было чрезвычайно обнадеживающим.
Подполковник Колнаи разговаривать с вновьприбывшим офицером не стал, а выписал
ему пропуск в управление генерал-квартирмейстера, к Самому Высокому Начальству.
Это могло означать, что задание будет особенной, стратегической важности.
С другой стороны, не всякая стратегия интересна человеку с
азартной душой. Вдруг опять что-нибудь «статусное» или, не дай Боже,
дипломатическое?
Самым Высоким Начальством для Зеппа был старый, опытный
генерал, которого в Курятнике все за глаза называли Schnurrbart,
[2]
хотя начальник носил весьма звучную трехступенчатую фамилию и даже имел титул.
Карьера сего памятника германской разведки восходила к мифическим доимперским
временам.
В приемной адъютант велел обождать, а «чтобы герр майор не
скучал», дал ему сводку за минувшие сутки. Скука тут, разумеется, была ни при
чем. Раз посетителю перед вызовом в кабинет дают сводку, значит, так надо.
Зепп внимательно просмотрел сообщения с фронтов, пытаясь
угадать, какое из них связано с предстоящим заданием.
Западный театр военных действий. Северо-восточнее Экюри.
После ожесточенного боя у французов отбита траншея протяженностью 300 метров.
Восточный театр. Группа армий фельдмаршала фон Гинденбурга.
Близ Сморгони отбита атака противника крупными силами. Группа армий генерала
фон Лизингена. Немецкие и австро-венгерские войска отбили все попытки русских
прорваться на западный берег реки Стырь.
Балканский театр. Наступление совместно с болгарскими
союзниками продолжается. Захвачено 12 орудий.
Прочитал, осмыслил, а тут и в кабинет позвали.
Второе лучезарное предзнаменование: Шнурбарт был не один, а
со своим заместителем генералом Моноклем (тоже прозвище, потому что без
стеклышка в правом глазу этого господина никто никогда не видел). Монокль был
на двадцать лет моложе шефа, то есть принадлежал к новому, постбисмарковскому
поколению стратегов. На этого сухого, едкого офицера возлагались большие
надежды. Поразительней всего, что старик и его помощник отлично уживались друг
с другом. Если не душа в душу, то мозг в мозг.
Начальник сидел за столом, заместитель стоял у окна, сцепив
руки за спиной.
Майор вытянулся, отрапортовал о прибытии. У генерала Уса
была слабость: любил, чтоб подчиненные выглядели орлами, хотя на кой это
разведчику, непонятно.
