— Я только из зала суда, — сообщил Айк. — Ожидается, что сегодня днем мистер Даффи даст показания, а он последний свидетель. После заключительных прений дело передадут присяжным.
— Сегодня утром в кафе я слышал, будто судья Гэнтри хочет собрать суд завтра и выслушать присяжных, — вставил мистер Бун.
— В субботу?
— Так говорили.
Все снова надолго замолчали. Миссис Бун взглянула на сына и поинтересовалась:
— Ну а ты, Тео, что предлагаешь предпринять на данном этапе?
Тео надеялся, что взрослые сами решат, что делать. Поежившись, он сказал:
— Мне кажется, лучше всего рассказать эту историю судье Гэнтри.
— Я согласна, — улыбнулась она.
— Поддерживаю, — кивнул Айк.
Не было ничего удивительного, по крайней мере для Тео, в том, что отец им возразил:
— А что, если мы расскажем судье Гэнтри, а он примется давить на Тео, чтобы установить имя или личность свидетеля? Тео откажется назвать имя. Тогда что? Судья Гэнтри может наказать его за неуважение к суду.
— Я, кажется, не совсем понимаю, что это означает, — выпалил Тео.
— Это означает неприятности, — сказал его отец.
— Это означает, что он может посадить тебя в тюрьму, до тех пор пока ты не расскажешь все, что он хочет, — объяснил Айк с мерзкой ухмылкой, как будто считал, что шутка удалась.
— Я предпочел бы обойтись без тюрьмы, — сказал Тео.
— Не говори глупостей, Вудс, — вставила миссис Бун. — Генри Гэнтри не станет наказывать Тео за неуважение к суду.
— У меня нет такой уверенности на этот счет, — отразил нападение ее супруг. — Есть важнейший свидетель, показания которого могли бы изменить исход процесса, и есть человек, который знает об этом свидетеле. Этот человек — Тео. Если он ослушается судью, тот может расстроиться. И я не вправе его за это винить.
— Я правда не хочу в тюрьму, — продолжал волноваться Тео.
— Тебя не посадят в тюрьму, — заверила миссис Бун. — Ни один судья в здравом уме не запрет в камере тринадцатилетнего мальчика, не нарушавшего закон.
Еще одна долгая пауза.
Наконец мистер Бун спросил:
— Тео, что могло бы произойти, если бы личность этого свидетеля каким-то образом удалось установить?
— Он нелегальный иммигрант, папа. Он не должен находиться здесь, и он боится. Если полиция узнает его имя и найдет его, он отправится в тюрьму, причем по моей вине. Если же его не поймают, он просто исчезнет.
— Тогда не говори нам, кто он, — сказала миссис Бун.
— Спасибо, мама. Я и не собирался.
— Никому не говори.
— Понятное дело. Но теперь вы знаете, что он нелегальный иммигрант и работает на поле для гольфа. И этого достаточно, чтобы его найти.
— Как ты познакомился с этим человеком? — спросил мистер Бун.
— Его кузен учится в нашей школе, именно он и обратился ко мне за помощью.
— Как и все остальные дети в школе.
— Не все, но многие.
Все глубоко вздохнули, потом мистер Бун посмотрел на Тео и улыбнулся:
— Это ведь семья из приюта, так? Речь идет о Хулио, о том пареньке, которого ты пытаешься подтянуть по математике? А его мать, как ее зовут, Марселла?
— Карола.
— Карола, точно. Я беседовал с ней пару раз. У нее есть двое детей помладше и Хулио. Они из Сальвадора. Кузен Хулио и есть загадочный свидетель. Правильно, Тео?
Тео кивнул. «Да, папа, ты все разгадал». И как ни странно, пришло облегчение — он ведь не предал доверившихся ему людей, а кто-то должен был узнать правду.
Глава 16
Когда Тео шел за родителями рядом с Айком, то невольно подумал, что, наверное, первый раз ступает на порог Дома правосудия с неохотой. Он всегда ощущал радостное волнение, когда появлялся там, видел клерков и юристов, спешивших по важным делам, оглядывал большое, отделанное мрамором фойе со старой люстрой, свисавшей с потолка, и громадными портретами покойных судей вдоль стен. Он всегда любил Дом правосудия, но сейчас его нежные чувства куда-то улетучились. Тео страшился того, что могло произойти, хотя и не представлял, как все повернется.
Они поднялись по лестнице на второй этаж, к закрытой двери главного зала суда, которая находилась под охраной. Пристав по имени Снодграсс сообщил им, что идет суд и дверь не откроют до перерыва. Поэтому они прошли по коридору до кабинета достопочтенного Генри Л. Гэнтри, где его секретарь, миссис Ирма Харди, быстро что-то печатала.
— Доброе утро, Ирма, — поздоровалась миссис Бун, когда они вошли.
— Что ж, доброе утро, Марселла и Вудс, привет, Тео. — Миссис Харди встала и сняла очки, явно не понимая, почему вся семья Бун вдруг собралась у ее стола. Она с подозрением покосилась на Айка, как будто им приходилось встречаться давным-давно и отнюдь не при самых приятных обстоятельствах. На Айке были джинсы, белые кроссовки и футболка, но, к счастью, он надел еще и старый коричневый блейзер, придавший ему хоть какую-то солидность.
— Айк Бун, — представился он, протягивая руку. — Брат Вудса, дядя Тео. Когда-то работал тут юристом.
Миссис Харди натянула фальшивую улыбку, как будто вспомнила имя, и пожала ему руку.
Миссис Бун обратилась к ней:
— Послушайте, Ирма, нам нужно срочно обсудить с судьей Гэнтри важный вопрос. Я знаю, он сейчас председательствует на суде по делу Даффи, а мы здесь именно в связи с этим делом. Боюсь, что это невероятно важно, чтобы мы получили возможность поговорить с ним.
Мистер Бун вставил:
— Когда он объявит перерыв на ленч?
— В полдень, как всегда, но он планировал встретиться со всеми юристами за ленчем, — сказала миссис Харди, по очереди глядя на каждого из четырех посетителей, уставившихся на нее. — Он очень занят, вы ведь знаете.
Тео посмотрел на большие часы на стене за ее спиной — десять минут двенадцатого.
— Нам обязательно надо увидеть судью, и как можно скорее, — сказала миссис Бун немного настойчивее, чем следовало, по мнению Тео. Все же она была юристом по разводам и отнюдь не славилась робостью.
Но здесь была территория миссис Харди, и та не собиралась легко сдаваться.
— Что ж, возможно, было бы проще, если бы вы сообщили, в чем дело.
— Это конфиденциальная информация. — Мистер Бун нахмурился.
— Мы просто не можем этого сделать, Ирма. Простите, — добавила миссис Бун.
В кабинете стояло несколько стульев под очередным рядом портретов покойных судей. Миссис Харди сделала жест, приглашая всех сесть:
— Подождите здесь. Я доложу о вас судье, как только он прервется на ленч.
