Задавать ему вопросы у Миши не возникло никакого желания.
«По-русски, наверное, двух слов связать не может», — подумал оперативник, глядя на темнокожего кулинара.
— Ты грибы забыль, — прозвучало над ухом.
На кухне возник еще один представитель африканского континента. Он протянул стряпающему пол-литровую банку с маринадами. К удивлению Кострова, молодые люди говорили между собой на вполне сносном русском языке.
— Можно минуту вашего внимания, — обратился он к иностранным студентам. — Видели ли вы когда-нибудь этого человека?
Ребята молча изучали физиономию на фотороботе.
— Нет, ми не знаем. Европейский люди очен похож друг на друг.
«Действительно, — думал Костров, направляясь к выходу, — одни близнецы вокруг!»
Спустя двадцать минут Миша вновь оказался перед дверью коменданта. На этот раз из помещения доносились голоса.
— Куда ты прешься? Не видишь, я с людьми разговариваю? — набросилась на вошедшего Кострова неимоверных размеров дама в летах.
В комнате находились еще трое: молодые люди с дорожными сумками. Они стояли в ряд у стены.
Костров предъявил удостоверение.
— Пошли вон! — Теперь это относилось к парням.
— Нелли Владимировна, — робко попросил один из них, — вы нас сегодня примете? Мы только с поезда, нам ночевать негде.
— У меня рабочий день до шести, в четыре я ухожу, — заявила мадам.
— Меня интересует этот человек, — сказал Костров, когда за студентами закрылась дверь. — Он вам знаком?
— Нет, — женщина едва скользнула взглядом по предъявленному ей фотопортрету. — Такой у меня не жил.
— Может быть, вы его видели около общежития, — допытывался Костров.
Нелли Владимировна посмотрела на оперативника безразличными глазами:
— Нет.
* * *
Носову повезло больше. Из расписания следовало, что группе, в которой училась Щербанова, в настоящее время читалась лекция по менеджменту. Взлетел по старой, с причудливыми перилами центральной лестнице на третий этаж, где находилась нужная аудитория.
До последней, третьей пары досидели самые стойкие. Желательно было поговорить с наиболее близкими подругами Натальи — Майей Кузиной и Диной Ефимович. Но ни Майи, ни Дины в институте не оказалось. Кузина, как сказали Носову, сегодня ушла сразу после семинара, который был первой парой, а Ефимович в этом семестре еще не видели. Из присутствующих ребят Кренделя никто не узнал. Студенты добросовестно всматривались в широкое лицо предполагаемого преступника, передавали друг другу лист с фотороботом и пожимали плечами. Саша ничего другого не ожидал, он скорее бы удивился положительному результату: Крендель, вероятнее всего, крутился около общежития, раз его там видел Пасечников, а из общежитских ребят никого не оказалось. Он попрощался с группой и побрел к выходу по длинному коридору. Клиновская училась на другом факультете, Саша даже знал, что у нее сейчас лекция по философии, так как запасся ее расписанием. Застать Снежану в институте в столь «поздний» час и на «необязательной» для нее лекции — такая нелепая мысль ему и в голову прийти не могла.
Он дошел до центральной лестницы и остановился в раздумьях: куда теперь отправиться и где можно найти Клиновскую? Саша смотрел вниз на площадку третьего этажа, прислонившись к перилам. Что-то знакомое мелькнуло в пролете. Светлые волосы, распущенные по плечам, на фоне зеленого свитера. Хрупкая фигурка Снежаны появилась как призрак и тут же растворилась в пространстве. Носов видел ее со спины, но не узнать не мог. Он узнал бы ее всегда: по походке, движениям, жестам и еще по многим признакам, которые невозможно описать, их распознают лишь близкие люди и влюбленные.
Лейтенант поспешил за своим видением, не веря в удачу. Еще бы немножко, и они бы не встретились: Снежана собиралась ускользнуть на кафедру стандартизации сдавать зачет.
— Привет, красавица! — крикнул он девушке вдогонку и тут же смутился.
— Привет! — обернулась она. Снежана узнала голос оперативника.
Носов даже перестал дышать, когда Клиновская рассматривала фоторобот.
— Это он.
— Кто?
— Тот парень, который за мной гнался в парадном на Народной улице.
— Кто?! — повторил вопрос Саша, только уже изумленно. — Ты ничего не путаешь?
— Точно он.
— Ты же его видела всего несколько секунд, может, ошибаешься?
— Бывают мгновения, которые запоминаются надолго, — философски заметила она, — я не сомневаюсь, именно этого человека я встретила около сорок пятой квартиры.
— Хорошо, — Носов пытался переварить неожиданную информацию. — Ты его больше не встречала?
— Нет, — покачала головой девушка. — Этого парня я видела только раз.
Их беседу прервал звонок. Клиновская вопросительно посмотрела на Сашу:
— Если у тебя все, я пойду.
— Да, конечно. Знания — это святое.
* * *
В этот раз беседа с подозреваемым Юрием Рузанцевым предстояла совсем короткой. Носов собирался предъявить художнику портрет Кренделя. Оперативник не рассчитывал на благоразумие Юрия — скорее всего, тот опять будет упрямо молчать. Но у Саши тлела надежда найти хоть какую-то зацепку, и упускать малый шанс было не в его правилах.
— Вы издеваетесь? — чуть не закричал Рузанцев. — Не знаком ли мне этот человек?! Это мой брат! — Юрий сердито засопел, исподлобья глядя на Носова. — Что за идиотские шутки?! Откуда у вас этот фоторобот?
Саша был удивлен не менее задержанного. Он быстро соображал, какой поворот приняло дело на этот раз. Мыслить последовательно удавалось с трудом.
— Какой брат? — Носов задал вопрос, как ему показалось, наиболее логичный.
— У меня брат один. Артем. Артем Рузанцев.
— И где он сейчас?
— В Одессе, — сказал художник и осекся. — Послушайте, вы что, собираетесь втравить в эту историю моего Темку?! Вообще, что все это значит?!
Успокаивать Рузанцева было бессмысленно. Он, казалось, уже плюнувший на свою судьбу, за брата встал горой. Носов не узнавал в этом штормящем человеке-океане привычного флегматика. Рузанцев объявил о намерении написать жалобы куда только можно и потребовал адвоката.
«Его бы активность в помощь следствию. Сколько крика, топота, размахивания руками, а по делу так ничего и не прозвучало», — думал Саша, покидая следственный изолятор.
* * *
— Разрешите? — спросил Саша, заходя к Атаманову. Майор со скучным видом склонился над бумагами и что-то писал:
— Валяй, — ответил Андрей без всякой надежды услышать что-либо дельное, и он не ошибся.
— Я только что разговаривал с Рузанцевым…
