У кардинала возникло желание протереть глаза. Неужели царство объявило войну Лесному королевству только для того, чтобы освободить Ащука и породниться с королем Халимоном? Породниться и – объединить военные силы? Царство всегда было союзником Лесного королевства, а теперь оно, словно в тисках окружено с двух сторон. В таком случае короля Гурлия и всех лесных ждет неминуемый крах! Эти мысли промелькнули в голове Маная, прежде чем он обратился к невесте:
– Царевна, я не буду спрашивать, любите ли вы своего суженого. Ответьте лишь – почему вы выбрали именно его?
– У принца Ащука оказался очень вкусный мизинец, – ответила Векра, не моргнув глазом. – А еще мне понравилась его задница. На ней такой симпатичный шрам…
– Принц! – тут же обратился кардинал к Ащуку, которого знал с пеленок, и который при упоминание о шраме заскрипел зубами. – А вы, конечно же, берете царевну в жены благодаря неожиданно возникшей любви?
– Нет! – ответил Ащук, бросив быстрый взгляд на Векру. – Благодаря давно возникшей ненависти. Ненависти к Лесному королевству! Которое после объединения наших с царевной усилий, должно прекратить свое существование!
– Благословляю вас на мир, э… – кардиналу захотелось поправить самого себя и вместо «на мир» сказать «на войну», но он сдержался, – и любовь. Отныне вы муж и жена. Можете поцеловать друг друга.
Манай успел подумать, что молодые не последуют его предложению, а если и поцелуются, то наспех, формально. Но неожиданно Ащук и Векра слились в долгом поцелуе, перешедшем в обнимания, тисканья, страстные вздохи, и лишь когда царевна, теперь уже – принцесса, впилась пальцами муженьку в зад, тот вскрикнул и отпихнул ее от себя…
Да, таких молодых кардиналу венчать еще не доводилось. Но он тут же забыл об Ащуке и Векре. Во втором женихе он ожидал увидеть князя Ембека, о котором так беспокоился отец. Вместо князя под ручку с молоденькой цесаревной Купафкой к нему подходил тот самый пришлый Фролм! Так же, как и у Ащука, левая кисть его была перебинтована, а значит, осужденный на смерть беглый убийца тоже пожертвовал своим мизинцем и тоже венчается. Да еще с кем!
Кардинал встретился с Фролмом взглядом. Пришлый был даже не столько спокоен, сколько флегматичен. Казалось, происходящее ничуть его не волнует. Но кардинала Фролм узнал, Манай понял это по легкой ухмылке, скользнувшей по губам приближавшегося к нему преступника.
Но где же князь Ембек? Кардинал обернулся, кивком подозвал стоявшую поблизости царицу Гущу и задал ей этот вопрос.
– Молодого князя убили лесные, – сообщила Гуща. – Не исключено, что самолично граф Винсепто. – И, видя, что нахмурившийся кардинал, о чем-то сосредоточенно думает, добавила:
– Кстати, Ваше преосвященство, вам известно, что младший сын Гурлия, принц Читко тоже убит?
– Вот как? – Манай не удержался от того, чтобы с усилием потереть ладонями лицо. – И это может означать только…
– Войну не на жизнь, а на смерть, – с улыбкой пожала плечами царица.
– А князья?
– У меня с Низлым был заключен договор об объединении наших усилий, – призналась Гуща. – Они идут войной на горных, мы – на лесных. Залогом союза должно стать венчание наших потомков: его внук должен был обвенчаться на одной из обитательниц царства, предположительно на цесаревне Скорпе, моя младшая внученька Купафка – выбрать в мужья кого-нибудь с Княжеского острова. Купафка женишка себе нашла, пусть и не из князей, но с виду крепкого. А вот князек Ембек, увы, ушел в мир иной. А здесь ни с того ни с чего и дочуре моей страсть взыграла. Чем, мол, я хуже дочери, тоже, мол, венчаться хочу. Да не абы за кого, а за самого принца! А что – ее право! Да и выгодно это венчание и царству нашему, и королевству Горному.
– Но князья-то как? – вновь спросил Манай.
– А что нам они? – царица презрительно усмехнулась. – Две крепости герцогских захватили, а удержать не смогли. И Ембек этот погиб по глупости. Если честно, я рада, что Винсепто его проткнул, а то, глядишь, взял бы князек в жены мою Скорпу, и, что дальше? Какое может быть потомство у гомика и лесбиянки? А если уж на то пошло, нашему царству гораздо выгоднее объединиться с вами, чем с князьями. Что князья? И сколько их осталось? Заперлись на своем острове, вот и пускай остаются там вымирать…
– Вымирать… – вздохнул кардинал. – Да, Тамара, натворила ты дел.
«С другой стороны, – подумал Манай, – Творца всегда радовали войны, интриги, казалось бы, совершенно немыслимые союзы, неожиданное развитие событий. Вот, пожалуйста, за последние дни событий в мире за стеной произошло столько, что на три года хватит. Но сам-то Творец, почему никак на это не реагирует? Где новые пришлые? Где он сам? А вдруг этот Фролм и в самом деле может хоть как-то прояснить ситуацию?»
– Цесаревна Купафка, – обратился кардинал к девушке, вцепившейся в руку этого самого пришлого, и слово в слово повторил вопрос, заданный ее матери:
– Я не буду спрашивать, любите ли вы своего суженого. Ответьте лишь – почему вы выбрали именно его?
– Потому что он – настоящий жеребец! – выкрикнула цесаревна.
И вновь кардинал услышал, как скрипнули зубы, на этот раз другого жениха.
– А с тобой, пришлый Фролм, я должен поговорить наедине, – сказал кардинал.
– Нет! – неожиданно возразил тот. – У меня нет секретов от моей будущей супруги, – и с некоторой наглецой добавил, – Ваше преосвященство.
У Его преосвященства отвисла челюсть. Этот… выскочка… Это… ничтожество еще смеет противиться ему – самому влиятельному человеку мира за стеной?!
– Девочка, отойди-ка в сторонку, – не повышая голоса, велел Манай.
– Нет, – набычилась Купафка. – Я не собираюсь покидать своего будущего супруга…
– Хорошо, – кардинал сумел подавить едва не вырвавшееся ругательство и прошипел девушке в лицо:
– В таком случае цесаревне Купафке, наверное, будет небезынтересно узнать, что ее потенциальный супруг, который, кстати, после обряда венчания получит титул цесаревича, то есть, потенциального наследника престола, на самом деле беглый убийца, прежде осужденный Горным королевством на смертную казнь путем четвертования?!
– Если Горное королевство и женское царство собираются стать союзниками, о таком пустяке, как убийство, придется забыть, – парировала Купафка.
– Ты не понимаешь! – Манай потряс кулаками. – Не знаешь…
– Сегодня ночью, – осмелилась перебить кардинала цесаревна, – я узнала от будущего цесаревича очень-очень много нового. Например, то, что я дочь самого Творца…
– Что? – Манай поперхнулся. – Как? Как Творца?!
– Вот так, – Купафка состроила гримасу. – Творца Максима Николаевича. И мое имя и отчество – Купафка Максимовна.
Из возникшего ступора кардинала вывел голос Фрола:
– Они – одно лицо, Ваше преосвященство. Царевна Векра обратно преобразовывалась, когда Максим Николаевич был в самом соку. Вполне…
