«ДДД, на связи Федор. Я не понял, почему с твоей стороны семь выстрелов подряд было?» – раздался хрип из лежащей на полочке рации. Рядом с рацией, так же как и вчера, рядком стояли патроны.
«А ведь правильно спрашивает, – подумал Марат, – карабин-то пятизарядный, плюс один патрон в стволе – всего шесть раз подряд выстрелить можно. А мы вдвоем семь раз стреляли!»
«ДДД, почему не выходишь на связь? Три Д, ответь!»
«Что там у вас случилось?» – услышал Марат из рации новый голос.
«ДДД не выходит на связь, господин полковник!»
«Ну так бегом к нему. Проверить и доложить!»
«Высшая справедливость, господин полковник!»
* * *
– Эффектно, эффектно, – похвалил Волохов Цыплакова, вытирая ладонью попавшую на подбородок кровь. – Что ж, принимаем тебя в свои ряды.
– Высшая справедливость, господин полковник!
– Мишель, как прошла видеосессия?
– Все очень даже гламурненько.
– Прекрасно! Госпожа Вабичевич, и как вам этот вариант мести?
– Если Мишель считает, что это очень гламурненько, значит, так и есть.
– Ах-ха-ха, – рассмеялся Волохов, и окружающие тоже засмеялись.
Продолжая смеяться, он подошел к Валентине Рыбкиной, которая все это время оставалась привязанной к флагштоку, только теперь не стояла, а опустилась, поджав ноги. Волохов содрал со рта девушки скотч.
– Не убивайте! – тут же взмолилась она.
– Зачем же тебя убивать? – Волохов присел перед ней на корточки и протянул руку к верхней пуговице на ее рубашке. – Ты и для других дел пригодишься. Эй, Мишель!
– Я здесь, господин полковник, – подскочил к Волохову фотограф.
– Поснимай-ка эту сцену.
– Уже снимаю…
Волохов неторопливо расстегнул следующую пуговицу. Затем взялся двумя руками за отвороты рубашки и потянул в разные стороны, пока оставшиеся пуговицы не расстегнулись или не оторвались. Валентина, беззвучно шевеля губами, в страхе смотрела но волчью маску. Под рубашкой у нее был кружевной бюстгальтер. Волохов все так же неторопливо вытащил нож и перерезал лямку бюстгальтера. Затем, убрав нож в чехол, стиснул пальцами обнаженные груди, заставив девушку вскрикнуть.
– Ты, главное, не допусти такую же ошибку, что твоя подружка, которая сейчас к колодцу привязана. Понимаешь, о чем я?
– Д-да…
– Вот не побрезговала бы она своим ротиком поработать, глядишь, и не болтался бы сейчас ее муженек с петлей на шее. Да и ей самой жилось бы намного проще. Понимаешь? – он сжал пальцами соски и крутанул, вновь заставив вскрикнуть.
– Да, да, понимаю! – поспешила уверить его Валентина. – Я все сделаю, только не убивайте!
– Ну так и делай! Эй, Цыпа! – позвал он, и Цыплаков мгновенно оказался рядом. – Вот эта жертва утверждает, что готова для высшей справедливости все сделать. Так пусть для начала своим ротиком поработает, а мы про это кино снимем. Ты как, не против?
– Я только за! – сказал Цыплаков, расстегивая брюки и приближаясь к Валентине с довольной ухмылкой. – Ну что, госпожа судья первой категории, принимайся за работу…
* * *
Пора было вспомнить правила охоты из засидки, принцип которой заключался в том, что охотник затаивается в заранее выбранном месте и поджидает прихода зверя на кормежку. Такие охоты, требующие порой многочасового ожидания, Марату не нравились, хотя он в них иногда и участвовал.
Однажды в ожидании зверя он просидел в специально оборудованной охотничьей вышке с девяти вечера до половины первого ночи, мороз на улице был под минус двадцать, в вышке – немногим теплее, поэтому, когда на подкормку вышло стадо кабанов, и Марат, приоткрыв окошко, навел на ближайшего кабанчика ружье, руки тряслись крупной дрожью. Как следствие пуля всего лишь состригла щетину со спины подсвинка. Но в тот раз ему повезло: испугавшееся выстрела стадо метнулось в одну сторону и скрылось в ельнике, его кабанчик – в другую, Марат навскидку пальнул ему в угон и попал, как потом выяснилось, точно в сердце…
Человек, которого он только что убил, видимо, тоже считал себя охотником. Только охотился он не на зверя, а на рыболова. Но, к несчастью для себя, не учел, что рыболовы – не кабаны, бросающиеся наутек, когда одного из стада настигает пуля.
«ДДД, это я, Федор. Почему не отвечаешь? Ответь, три Д» – вновь заработала рация.
«Иди сюда, я тебе отвечу!» – подумал Марат, пятясь в заросли. Надо было укрыться так, чтобы, оставаясь незамеченным, отлично видеть шалаш и подходы к нему. Трофейный карабин он закинул себе за спину. Снаряженная дробью пятизарядка в ближнем бою, где особая меткость не требовалась, была надежней.
Федор не заставил себя долго ждать – прибежал именно с той стороны, откуда и предполагал Марат. Облаченный в такую же форму, что и его приятель, тоже в маске и с таким же карабином в руках, он сунулся в шалаш и, увидев труп, отпрянул.
– Дернешься или обернешься – убью! – негромко сказал Марат, и когда Федор, несмотря на предупреждение, начал медленно поворачивать голову, чуть отвел ружье в сторону и выстрелил.
Плотный заряд дроби переломил ствол молоденькой елочки прямо перед глазами Федора, но прежде чем верхняя ее часть успела упасть, он уже валялся на земле, закрыв лицо руками и дрожа всем телом.
«Как вовремя он испугался!» – подумал Марат, посмотрев на пустую гильзу, застрявшую в патроннике дробовика. С пятизарядками-автоматами такие неприятности, как «перекос», действительно случались. И хорошо еще, если происходили они во время безобидной охоты на пернатую дичь. А если бы гильза застряла после неудачного выстрела по бросившемуся на охотника медведю… Или если бы сейчас этот, в крутом камуфляже, от испуга не наложил в штаны…
Марат поднял оброненный Федором карабин, убедился, что он заряжен и стоит на предохранителе, понюхал ствол, судя по запаху, сегодня из него еще не стреляли. Потом подошел к лежавшему на земле и от души припечатал тому прикладом между лопаток.
– А теперь, волчья харя, попробуй только не ответить мне хотя бы на один вопрос!
* * *
Сергей Кузнецов никогда не жаловался на свое здоровье. Родившись и всю жизнь прожив в Сибири, отслужив в армии на Камчатке, последние несколько лет Сергей редкое утро обходился без холодного душа, обожал после бани побарахтаться в снегу или с головой окунуться в прорубь, не прочь был искупаться при любой температуре воды и воздуха…
Приходилось ему купаться и вынужденно. Как-то, в конце сентября, идя по осенней Оби с другом на моторке на приличной скорости, наскочили на топляк, лодка перевернулась, и Сереге пришлось не только самому добираться вплавь до берега, но и помогать товарищу. Три раза во время зимней рыбалки он проваливался в полыньи, но если дважды благополучно покидал их без посторонней помощи, то однажды, сколько усилий ни прилагал, самостоятельно выбраться из ледяного крошева не получилось, и если бы не два пьяных рыбачка, заметивших и вытащивших его, обессиленного, на твердый лед, это почти получасовое купание наверняка стало бы для Сереги последним.
