Невидимого пока конкурента он явно обгонял. Игорь миновал заросший густым кустарником мыс и оказался метрах в ста от моста, где можно было начинать охотиться за окунями. Но тут, к своему большому разочарованию, увидел в жидком тумане силуэт лодки с человеком.
Кто это? И каким образом очутился здесь раньше него? Разве что это не спортсмен, а рыболов-любитель? Если так, то особой трагедии нет, тем более если это не спиннингист, а поплавочник.
Однако ни удочек, ни спиннинга у человека не было, он просто сидел и глядел на Игоря. Это вполне могло означать, что тот поставил где-нибудь неподалеку сетку и теперь просто коротает время, чтобы позже проверить свои браконьерские снасти. Что ж, если приманка зацепится за сеть, Игорь, несмотря на присутствие хозяина, не станет церемониться при ее освобождении, а без раздумий воспользуется ножом. Так поступали многие спиннингисты-спортсмены.
Опустив за борт якорь и закрепив веревку, Игорь взял спиннинг с самой маленькой вращающейся блесенкой, встал и сделал заброс строго на лодку. Не долетев до нее, блесна с легким всплеском приводнилась, и спиннингист сразу начал подмотку. Поклевка произошла под самой лодкой, Игорь даже успел увидеть выскочившего из глубины и атаковавшего приманку, но промахнувшегося окуня.
Он повторил заброс в том же направлении. Теперь поклевка произошла на середине проводки. Короткая подсечка кончиком спиннинга, и на другом конце снасти забилась попавшаяся рыба. Игорь бросил взгляд на человека в лодке и сначала подумал, что у него проблемы со зрением. Но нет, зрение не подвело: человек действительно держал ружье, и направлено оно было не в воздух, не куда-то в сторону, а прямо на него, Игоря!
Громыхнул выстрел, и лодка под номером «45» сотряслась от удара. Привыкший при любой волне ловить в лодке стоя, Игорь сохранил равновесие. Он все еще продолжал вращать ручку катушки, чувствуя сопротивление бросающегося из стороны в сторону окуня, в то же время глядя на возникшие в бортах своей посудины дырищи.
– Ты чего, охренел, что ли?! – крикнул Игорь.
Тут же громыхнул второй выстрел, дыр в бортах стало в два раза больше, и в них хлынула вода.
– С ума сошел!
Но стрелявший, наверное, действительно сошел с ума, потому что, передернув затвор, вновь прицелился. Игорь это очень хорошо видел, и очень не хотел, чтобы очередной выстрел продырявил вместо лодки его самого. Не раздумывая, он отбросил любимый спиннинг, зажал в кулаке очки и выпрыгнул за борт.
* * *
– О! В этой форме вы выглядите прекрасно! – Волохов сделал два шага навстречу Инессе, с легким поклоном взял ее руку и церемонно поцеловал. – Вместо географички вы превратились в такую, знаете ли, холеную гестаповку.
– Но из-за этой маски мне пришлось снять очки. А у меня минус три с половиной!
– Не беспокойтесь, все необходимое вы увидите. И возможно, будет даже лучше, если некоторые детали от вас ускользнут.
Они вышли на площадку, где накануне проходило открытие соревнований. Сейчас флаги с флагштоков были сняты, а на столе, рядом с кубками и медалями, приготовленными для победителей, лежали рюкзак, мотки веревок, топор с большим лезвием – таким мясники рубят мясо, еще какие-то инструменты. Волохов достал из рюкзака и развернул темно-зеленое знамя с нарисованной серебристой волчьей мордой и венчающими эту морду двумя буквами: «ВС».
– Давайте-ка немного попозируем.
Он встал рядом с Инессой, держа знамя перед ней и собой. Мишель Боровиков тут же сделал несколько снимков. Затем взялся за видеокамеру.
– А теперь знамя должно занять подобающее ему место. Пойдемте-ка, госпожа Вабичевич, поможете его привязать своими музыкальными пальчиками.
Они привязывали и поднимали флаг вместе, и все это время вокруг крутился Мишель. Когда полотнище оказалось на самом верху и Инесса немного отошла назад, чтобы оценить работу, она с удивлением обнаружила, что спиной к двум другим флагштокам стоят парень и девушка; их руки заведены за столбы и связаны, а рты заклеены широким лентами серого скотча.
– Ну а теперь в честь поднятия нашего знамени надо произвести салют, – сказал Волохов, обнимая Инессу за талию.
Однако он не столько ее обнимал, сколько удерживал. Она догадалась об этом чуть позже. И поняла, что на то была причина. Пока Волохов совершенно будничным тоном объяснял ей, что у флагштоков сейчас стоят двое судей – Павел Корниенко и Валентина Рыбкина, которые отказались от повиновения «Высшей справедливости», двое в форме и масках встали метрах в десяти напротив привязанного парня и, подчиняясь командам третьего (в котором Инесса узнала Антошу), вскинули карабины, передернули затворы, прицелились и одновременно выстрелили. Корниенко дернулся всем телом, голова его упала на грудь, ноги подкосились, и безжизненное тело съехало вниз по столбу.
Первое, что пришло Инессе на ум, было то, что ей показывают хорошо разыгрываемый спектакль. Она уже собралась не без иронии спросить об этом Волохова, но ее опередили:
– Вы что здесь, кино снимаете?
Инесса Станиславовна увидела растрепанную девушку, одетую по-домашнему – в шлепанцы на босу ногу и халат. Видно было, что чувствует она себя здесь полноправной хозяйкой. Но хозяином в этой ситуации был другой человек.
– Да, – сказал Волохов. – Этот фильм будет называться «Высшая справедливость», и вы сыграете в нем свою роль.
– Роль? – удивилась Людмила Якимова. – Вы хотите сказать…
– Да. Вы сыграете роль опытной и ненасытной минетчицы!
* * *
Вообще-то, справив нужду, Эдуард Лещевский собирался вновь завалиться спать. Но тут, где-то в районе с гостиницей раздались два резких выстрела.
«Интересно, кто это додумался на территории базы охотиться? – подумал он. – И на кого? Не будут же утки прямо над домами летать! Но два выстрела подряд…»
Будучи охотником, Лещевский знал, что по неподвижной мишени с таким коротким интервалом стрелять нет смысла; вот по летящим тарелочкам – другое дело. Но для стрельбы по тарелочкам должен быть специальный аппарат. А может, это директор базы на ворон патроны тратит?
Размышляя так, Лещевский не полез обратно в окно, а двинулся в обход гостиницы, чтобы узнать, кто там палит почем зря. И первым кого увидел, повернув за угол, был Николай Якимов, директор базы. Лещевский замер, надеясь, что не успел привлечь к себе внимания.
Николай выглядел, мягко говоря, необычно: из одежды – только трусы и белая футболка, похоже, забрызганная кровью; нос тоже разбит в кровь; руки заведены за спину и, кажется, связаны… Он шел, нагнувшись и что-то неразборчиво бормоча, а за ним с карабином в руках шел человек в камуфляже и маске.
«За что это его ОМОН повязал? А может, Николай со своей женой что-нибудь сотворил за вчерашнее?! Не дай-то бог! Но вот же она, Людочка, жива и здорова. Только… Почему-то у нее тоже руки связаны за спиной…»
Вокруг Людмилы тоже стояли люди в масках. Впрочем, двое были без масок – давние соперники Лещевского в рыболовно-политической борьбе Хрущев и Цыплаков.
