– Скорее всего неохота было паспорт менять. Это же такая канитель.
– А Макс поможет найти адрес Заботиной. Для него это раз плюнуть. Пробьет в базе данных всех Заботиных, фамилия не такая уж распространенная. Прикинем ее возраст. Выясним, состояла ли в родстве с дедулей. – Турецкий сидел в кресле, положив ногу на ногу, и брезгливо рассматривал пыльные туфли. В спешке, покидая место преступления, забыл почистить их щеточкой, которая всегда лежала в багажнике его машины. Потом оглянулся на пустой стул у компьютера. – Кстати, а где Макс? Почему он не присутствует на летучке?
– За едой пошел. Да что-то застрял… А у меня в животе уже урчит, – пожаловался Агеев.
Словно в подтверждение его слов все услышали урчащие звуки, которые издавал требующий пищи живот Агеева.
В приемной послышались веселые голоса Алевтины и Макса, дверь отворилась, и улыбающийся во весь рот толстый Макс торжественно внес поднос, накрытый белоснежной салфеткой. Алевтина хихикнула, встретив удивленные взгляды коллег.
– Откуда вы? – спросили все хором.
– Из кафе, за углом.
– А что принесли? – Агеев плотоядно уставился на поднос.
Аля жестом фокусника сдернула салфетку, и все дружно ахнули. На подносе аккуратными рядами лежали пирожки. Их поджаристые корочки радовали глаз, аромат свежеиспеченного теста немедленно заполнил всю комнату.
– А что ж так долго? – Агеев устремился к пирожкам, но Алька ловко набросила на них салфетку.
– Ждали, когда допекутся. Чтобы порадовать вас горяченьким. А теперь мыть руки и садиться за стол, – скомандовала девушка, словно она была хозяйкой гостеприимного дома и приглашала к пиршеству гостей.
– Пожалуй, сначала перекусим, – дал отбой розыскным действиям Сева.
– Правильно, на сытый желудок работается лучше. Мозг нужно питать! – глубокомысленно изрек Агеев и первый побежал мыть руки.
2
Турецкий после сытного обеда выпил чашечку кофе, взбодрился, поэтому, сидя за рулем, живо реагировал на безобразие, происходящее на дороге.
– Ну, куда поперла? – заорал он какой-то барышне, не очень надеясь, что она услышит. Красотка, не включив поворотник, неожиданным броском попыталась вклиниться в его полосу.
Агеев вздрогнул от резкого крика. Он уже успел задремать и даже начал погружаться в сон, но его беспардонно вернули к яви.
– Саш, так и кондрашка может хватить, – сонно проворчал он.
– Да видишь, что творит? – возмущенно пожаловался Турецкий и все-таки пропустил нахалку. Она смело протырилась и в благодарность помигала огоньком.
– Да ну ее к чертям. Что ты нервничаешь? Торопится девка, ну и пропусти ее.
Сытый Агеев был настроен весьма миролюбиво. Он проснулся окончательно и, заглянув в карту, оценил обстановку.
– Почти приехали. Еще чуть-чуть и будем на месте.
Минут через пять они завернули в переулок, проехали еще метров двести и въехали во двор. Дома были старые, постройки тридцатых годов, корпуса стояли друг за дружкой одинаково неухоженные, с облупившимися стенами.
Турецкий набрал номер телефона.
– Ольга Сидоровна, мы уже на месте… Сейчас придет, – обратился он к Агееву.
Тот уже открыл дверцу и вышел, с наслаждением потягиваясь.
– Какой денек погожий. Люблю солнышко!
Ждать пришлось совсем недолго. Из подъезда вышла старушка и заковыляла к ним, припадая на левую ногу и опираясь на клюку.
– Спасибо, что приехали. А то я так беспокоюсь за Степана Федоровича, – запыхавшись, поблагодарила их Ольга Сидоровна. – Наша районная милиция велела мне родственникам Заботина позвонить, чтобы те приехали и сами выясняли, что с нашим ветераном. Я уже полдня этим занимаюсь. Звоню его бывшей жене, а она не отвечает. Телефон ее нашла среди своих бумаг.
– А почему вы вообще всполошились? – поинтересовался Турецкий. – Два дня – не срок. Или вы привыкли ежедневно созваниваться?
– Да нам тут два дня назад спонсоры продуктовые заказы завезли. Я всех обзвонила, заранее предупредила, чтобы вовремя получили. Потому что продукты скоропортящиеся – и масло, и молоко, и колбаса… Заботин обычно приходил один из первых. А тут пообещал, что придет, а сам пропал. И два дня на звонки не отвечает. Я один раз пошла к нему, звонила долго в дверь, прислушивалась. Но там было тихо. Волнуюсь за него. Все-таки старый человек, хотя на здоровье и не жаловался. Доковыляла в милицию, ходить-то мне трудно. Ну, они меня и отправили обратно. Я тогда прямиком к вам.
– А к нам как добирались? – удивился Турецкий, глядя на ее клюку.
– Сын подбросил на машине. У него работа рядом с вами. Потому он и знает о вашем агентстве, видел вывеску. Пока я у вас сидела, он у себя на работе был. Потом назад отвез. А что вы теперь собираетесь делать?
– Попытаемся выяснить, что с вашим старичком. Может, его и дома-то нет. Вы же говорили – внук у него есть. Не мог поехать ваш подопечный к внуку?
– Ну, это вряд ли. Внук к нему приезжал регулярно, это я знаю. Но чтобы Заботин к нему ездил… Нет, он мне об этом не говорил. Да вроде и внук живет на другом конце Москвы, а Заботину же девяносто два года.
Они уже зашли в подъезд, и Ольга Сидоровна вызвала лифт. Поднялись на четвертый этаж, подошли к двери. Старушка испуганно следила за действиями Турецкого и Агеева. В дверь звонили долго, но безрезультатно. Агеев увидел почтовую щель и приник лицом к двери. Конечно, он не рассчитывал на то, что увидит что-нибудь. Незаметно для старушки втянул носом воздух и почувствовал слабый запах, который был ему хорошо знаком. Он усилием воли подавил неприятную тяжесть в желудке и с ложным оптимизмом заявил:
– Ну, дальше мы уж сами. Вы возвращайтесь домой, Ольга Сидоровна. Больше ничем нам помочь вы не в силах.
– А что такое? – забеспокоилась старушка, и Агеев понял: она боится даже думать о том, что там за дверью.
– Ничего особенного. Возможно, придется вскрывать дверь. Дело это нудное, длительное, вы и так устали.
– Да я медсестрой была на фронте! Знаете, сколько я наших солдатиков на себе вынесла? – старушка решительно подошла к двери. – Не уйду! Я должна убедиться, что с Степаном Федоровичем все в порядке.
– Боюсь, с ним не все в порядке, – мягко сказал Турецкий. Пока Агеев пытался сбагрить бабулю, он уже и сам учуял отвратительный запах, которым потянуло из щели в двери. Желудок сжался, и Турецкий пожалел, что слопал едва ли не десяток пирожков.
Прошло еще не менее сорока минут, прежде чем Агеев, Турецкий, отважная Ольга Сидоровна, представитель ЖЭКа и районный милиционер зашли в квартиру Заботина. Отвратительный запах усилился, и мужик из ЖЭКа закашлялся. Милиционер тяжело вздохнул, предвкушая не очень приятную процедуру.
– Подождите здесь, – попросил Турецкий усатого толстого мужика и старушку. Они послушно остановились в коридоре, зажав носы пальцами. Мужик с любопытством и плохо скрываемым страхом заглядывал в комнату. Ольга Сидоровна испуганно вжалась в угол, в ее глазах стояли слезы. Она уже все поняла.
