– В показаниях соседки упоминается, что у Заботиной незадолго до смерти появился дорогой телевизор, который исчез после ее смерти. Интересно, откуда у бедной пенсионерки деньги на новый телевизор? – задал вопрос Голованов. – Насколько я понял, родни у нее фактически не было, а внук приходил только пожрать да повеселиться.
– Да я тоже об этом подумал, – Николай сидел за столом, подперев подбородок рукой, словно думал тяжелую думу. – Соседка не знает, я у нее спрашивал.
– Ведь если она купила новый телевизор, у нее могла быть тоже заначка, как у деда. Может, у них, Заботиных, вся семья копила по сусекам. Для окружающих они люди бедные, скромные, а на самом деле подпольные миллионеры.
– Как Корейко, – добавил Турецкий.
– Ты зря смеешься, Саша. Ведь если у нее были деньги, внук мог о них знать. Тогда понятен мотив и ее убийства. Золотишко плюс деньги.
– Плюс новый дорогой телевизор. А может, и еще что из техники внук с корешами прихватили. Соседка сказала, что особо не рассматривала, что там у бабули было. Они с ней чай пили в комнате, а может, вся кухня бытовой техникой была заставлена, так что внуку могло перепасть немало.
– А при обыске в ее квартире что-то было из техники? – спросил Голованов.
– Почти ничего, – ответил Щербак. – Так, по мелочи – доисторический электрочайник, старенький тостер. Вроде все.
– А коробки из-под техники? Старые люди редко упаковку выбрасывают, все хранят.
– Вот те на! Промахнулся! – хлопнул себя по коленке Николай. – Я же видел у нее в чулане здоровую коробку из-под кухонного комбайна. Там битком тряпья. Я еще подумал: и охота ей было откуда-то тащить такую коробень.
– А что за тряпье?
– Подушки, одеяла – всякое старье. То, что хранят на всякий случай, если не вывозят на дачу.
– А коробка из-под телевизора была?
– А вот ее-то как раз не было. Может, внук в ней телевизор вынес?
У Щербака зазвонил телефон, и он с удивлением посмотрел на дисплей. Номер был ему незнаком.
– Да, это я, – ответил он кому-то. – Какой старик? Ее друг? Сейчас запишу.
Он взял со стола ручку Голованова и быстро начал записывать чей-то телефон. Все умолкли, дожидаясь, когда Николай закончит разговор.
– Ну, кто там? – нетерпеливо спроси Голованов.
– Из Митинского районного отделения милиции. Я оставил следователю свой телефон. Вот он и сообщил новости. Новость номер один. У нашей древней бабушки, оказывается, был поклонник – не менее древний дедушка. Уезжал на две недели к дочери в Саратов. Вчера вечером вернулся, стал звонить Заботиной, она, естественно, на телефонные звонки не отвечала. Сегодня с утра опять звонил, потом пошел к ней – не открыла. Соседей дома нет. Не стал их дожидаться, пошел в милицию. Там ему и сказали, что бабушку убили. Он в шоке.
– А новость номер два?
– Он говорит, что знает, кто ее убил и за что.
– Да и мы это знаем.
– Но не знаем одного: она завещала квартиру внуку и все бумаги держала у этого дедушки. Видимо, бабушка была осмотрительная.
– Не настолько, чтобы не пускать внука в дом… Внук знал о завещании?
– Знал.
– Так он решил поскорее получить квартиру? Только зачем же было ее убивать на глазах у всех? Ведь его могли видеть соседи, когда он с компанией заходил к ней.
– Получается, что, кроме соседки-учительницы, никто и не видел. Но Клесов же не знал, что она смотрела в глазок. Так что был уверен – все останется шито-крыто. Допустим, он решил завладеть квартирой поскорее. Решил подключить дружков. Бабуля приняла гостей, они поели, выпили, дошли до нужной кондиции, и Клесов решил, что пора бы старушку грохнуть. Ведь он уверен – их никто не видел. Дружки подсобили. Потом вынесли все ценности из дома, а квартиру подожгли, чтобы скрыть следы. А чтоб на него никто не подумал, Клесов в ту же ночь уехал. На случай, если бы его заподозрили, у него алиби – он в другом городе.
Голованов слушал Щербака и делал какие-то пометки у себя в блокноте.
– Николай, нужно поговорить с этим старичком, другом Заботиной.
– Адрес и телефон у меня есть. Готов ехать. Его фамилия Ремизов.
– Тогда езжай.
Щербак захватил адрес Ремизова и на ходу стал набирать на мобильном его номер телефона.
– Получается, что телевизор Клесов сплавил дружкам, – нарушил тишину Турецкий.
14
Если бы жена Степана сейчас видела лицо мужа, то наверняка была бы неприятно удивлена. Даже человек, не особо увлекающийся физиогномикой, прочитал бы на его лице зависть. Ибо Степан, будучи вполне счастлив в своем браке, неожиданно испытал зависть ко всем мужчинам с рыболовными снастями. Они сосредоточенно возились с рыбой – кто чистил ее, кто по-хозяйски ощупывал нанизанные на веревку тушки, проверяя, достаточно ли они подсушились. По обе стороны асфальтированной дорожки стояли щитовые домики, все как на подбор окрашенные зеленой краской. И возле каждого домика кипела жизнь при полном отсутствии женщин.
Сергей с интересом наблюдал за кипучей деятельностью рыбаков.
– И бабы еще считают, что мужики без них пропадут! – усмехнулся Сергей.
Они как раз проходили мимо домика, где во дворе рослый парень устроил постирушку и развешивал на веревке футболки и носки.
Из открытого окна домика напротив аппетитно потянуло жареной рыбой.
– Ох, съел бы я сейчас рыбки! – облизнулся Степан.
– Ладно, Степа, брось завидовать, – одернул его Сергей. – Тебе жена и рыбки поджарит, и носки постирает. Это мне, холостяку, все приходится самому делать. Ну что, начнем с этого енота-полоскуна?
Степан остановился у забора. Парень уже закончил развешивать белье и вытирал мокрые руки об шорты.
– Вопросик можно задать? – окликнул его Степан.
– Смотря какой, – парень подошел к забору. – Спрашивайте – отвечаем.
Степан развернул перед ним удостоверение, тот невозмутимо кивнул, словно отвечать на вопросы милиции было для него делом обычным.
– Вам не встречалась эта девушка? – Степан показал ему фотографию Филипповой.
– Не, не встречал. У нас тут мужское царство. Хотя девчонки бывают. Есть такие чудаки, которые без них не могут. Либо своих привозят, либо зазывают из домов отдыха. Больше вопросов нет?
– Нет.
Парень вразвалочку направился к домику.
– Давай так, – ты обходи домики по правой стороне, а я по левой, – предложил Сергей. – А то мы здесь надолго застрянем.
В домике, где жарили рыбу, веселая компания зазвала Степана к себе.
– Мужик, на кой тебе эта баба? Давай к нам, праздновать улов. Мы тебе чарочку нальем.
