Словно подслушав ее мысли, он вдруг вынырнул из кустов и
потянул за собой, в заросли.
Вся порозовев, Сима шла за ним.
– Это же очень просто! – воскликнул Алеша. –
Ночью, когда темно, можно перелезть на ту сторону в любом месте, где кусты
подступают к самой ограде. Хотя бы вот здесь! Предположим, изменник закопал
папку где-то с той стороны. Шпион выкопает и тем же манером выберется наружу.
Только и всего! Знаете, как этому воспрепятствовать?
Она покачала головой.
– Раз нашим неизвестно, где находится тайник, нужно
расставить часовых по всему периметру. Сколько понадобится – рота, две. Хоть
батальон! Через ворота-то немец на территорию не проникнет! Надо сказать об
этом Козловскому.
Схватил Симу за руку и потащил обратно на аллею. Выскочили
на дорожку так стремительно, что чуть не угодили под колеса целого эскадрона
велосипедистов, все усатые, в одинаковых костюмах и кепи.
Проехав вперед с полсотни шагов, кавалькада дружно повернула
налево и гуськом въехала в небольшие ворота, у которых дежурил постовой. Он
лихо взял под козырек.
– Смотрите, тут еще один вход! – вскричал
Алеша. – Идемте же!
Он побежал к воротам. Сима вздохнула, пошла следом. Ну
ребенок, просто ребенок.
Караульный преградил Романову путь.
– Без пропуска не положено.
– А как же те господа? – Он показал на удаляющихся
велосипедистов.
– То офицера, с Клуба.
Только теперь Алеша обратил внимание на черную вывеску с
золотыми буквами.
Рядом, на отдельном щите, всякие афиши, объявления,
расписания.
Встал у решетки, стал смотреть.
Вон лужайка для игры в крокет. Поодаль корты для
лаун-тенниса, там быстро передвигаются фигурки в белом.
Прошел еще дальше, увидел футбольное поле. Там шла тренировка,
слышались громкие голоса спортсменов.
Сима встала рядом, неодобрительно поглядела на голые колени
снующих взад-вперед мужчин. Интересно, подумала она, у Алеши тоже ноги заросли
волосами? Вряд ли. Вот у Мишеля наверняка. И «существенный вариант» стал в ее
глазах чуточку менее существенным.
Люди на поле вели себя странно. Сначала гонялись друг за
дружкой по полю, крича и толкаясь. Потом один, в черной фуфайке и перчатках,
встал под деревянной скобой, с одной стороны затянутой сетью, а остальные по очереди
стали целить в него мячом, причем не кидали, а били ногой. Попасть было
нелегко.
Мяч все время пролетал мимо господина в фуфайке, хоть тот,
казалось, и пытался сам подставиться под удар.
– Господа, я не виноват! – наконец завопил он,
швыряя кепи о землю. – Я же не голкипер! Где этот чертов Рябцев?
– Господин полковник сказал, что Рябцев больше играть
не будет, – строго ответил высокий шатен с эспаньолкой. – Учитесь
стоять на воротах, граф. До одиннадцатого остается всего неделя.
Он разбежался, ударил по мячу, но граф ловко расставил руки,
и мяч пролетел прямо между ними.
Симе прискучило смотреть, как серьезные люди занимаются
чушью.
– Что вы застыли? – сказала она. – Пойдемте.
Алеша повернулся к ней. Глаза у него были широко раскрыты,
будто он увидел некое чудесное видение.
– Афиша! – прошептал он. – Мэтч! Ну конечно
же!
И опять припустил бегом, только в обратном направлении.
Закатив глаза к небу, Симочка побрела назад к воротам. И
все-таки Мишель, думала она. Тут не может быть двух мнений.
Что там разглядывает этот сумасброд, так нелепо размахивая
руками?
Большая афиша. На ней крупно напечатано:
Четвертью часа позднее
Прачечную, где бородатый резидент стирал свои воротнички,
отыскали лишь к вечеру. Лучников сел на разъездное авто, понесся к китайцам.
Штабс-ротмистр объявил экстренный сбор всей арестной команды, сам же ждал у
телефона. Чтоб не томиться без дела, читал последнюю сводку о балканских
событиях, доставленную из канцелярии генерал-квартирмейстера.
Источник из Вены сообщал шифрограммой, что члены сербской
тайной организации «Черная рука», устроившей покушение на эрцгерцога, дают на
допросах ужасающие показания. Выяснено, что террористическую акцию лично
подготовил полковник Драгутин Димитриевич, начальник разведочного отдела
сербского генштаба. Даже если он действовал не по указанию правительства, а по
собственной инициативе, это мало что меняет.
Ох братья славяне, покачал головой Козловский. Дорого же
России обойдется покровительство над вами. Провалились бы вы в тартарары с
вашей местечковой спесью и неуемными амбициями. До сих пор еще оставалась
микроскопическая надежда, что как-нибудь обойдется без большой войны. Ныне же
всем чаяниям конец. Австро-Венгрия нападет на Сербию, Россия заступится за
братьев по вере, Германия, в свою очередь, заступится за своих братьев. И пойдет-поедет.
Бабка за дедку, внучка за бабку, жучка за внучку… Не успокоятся, пока всю
репку-Европу из Земли не выдернут.
Звонок!
Дернувшись, штабс-ротмистр схватил трубку.
– Козловский у аппарата!
– Вас добивается некий студент Романов, – сказал
оператор. – Добавочного не знает, но говорит, дело сверхсрочное.
Какого еще черта?
– Если будет другой звонок, соедините немедленно,
отключив Романова, – велел князь.
Мальчишка был сильно взолнован. Судя по шорохам в трубке,
говорил, прикрывшись ладонью.
– Я звоню из летнего кафе «Ротонда», в Царском Селе! Я
был возле Гвардейского штаба! Там афиша! Я всё понял! Шпион проникнет на
территорию 11 июля, во время мэтча!
– При чем здесь «мэтч»? Какой еще «мэтч»?
Что-то Лучников тянет. Девятый час уже. Не может телефон найти?
Так приехал бы, прачечная возле Новокаменного моста, не столь далеко.
– Футбольный, футбольный! – нес белиберду
студент. – 11 июля гвардейская команда принимает у себя Немецкий клуб!
– Какой-какой?
– Немецкий. Это спортивное общество немецко-подданных,
которые жительствуют в Петербурге. У них сильнейшая футбольная команда. Раз за
разом кубок берут.
Козловский рассердился.
