Онлайн книга «Скрюченный домишко»
– Я сообщу вам, как только получу какие-нибудь сведения.
Я поблагодарил его и вернулся в гостиную, где застал Софию и Юстаса. Магда уже ушла.
– Он сообщит нам, как только что-нибудь узнает, – сказал я.
– Что-то с ними случилось, я уверена, что-то произошло, – тихо ответила София.
– София, дорогая, еще ведь не очень поздно.
– Напрасно вы так беспокоитесь. Они, наверное, пошли в кино, – добавил Юстас и своей ленивой походкой вышел из комнаты.
Я сказал Софии:
– Она могла поехать с Жозефиной в гостиницу или даже в Лондон. Мне кажется, она одна и понимает, какая опасность грозит Жозефине, – понимает лучше, чем мы.
София посмотрела на меня хмурым взглядом, значение которого я не знал, как истолковать.
– Она меня поцеловала на прощание, – промолвила она.
Я не совсем понял, что выражает эта ни с чем не связанная фраза, что София ею хочет сказать.
Я спросил, что делается с Магдой – не очень ли она волнуется?
– Мама? Да нет, с ней все в порядке. У нее ведь отсутствует чувство времени. Она читает новую пьесу Вавасура Джоунза под названием «Женщина располагает». Смешная пьеса об убийстве, там женщина – синяя борода, по-моему, плагиат с пьесы «Мышьяк и старые кружева». [13] Но там есть хорошая женская роль – женщина с маниакальным желанием овдоветь.
Я больше не задавал вопросов, мы оба молча делали вид, что читаем.
Часы показывали половину седьмого, когда открылась дверь и вошел Тавернер. На лице его можно было прочесть все, что он собирается сказать.
София встала.
– Ну что? – спросила она.
– Мне очень жаль, но у меня для вас плохие вести. Я объявил машину в розыск. Патруль сообщил, что «Форд» с похожим номером свернул с шоссе у Флакспур Хит и проехал через лес.
– По дороге к Флакспурскому карьеру?
– Да, мисс Леонидис. – После паузы он продолжал: – Машина обнаружена в карьере. Обе пассажирки погибли. Может, вам будет легче узнать, что смерть была мгновенной.
– Жозефина! – В дверях стояла Магда. Голос ее перешел в вопль. – Жозефина, крошка моя!
София подошла к матери и обняла ее. Я бросился к двери, крикнув на ходу:
– Я сейчас!
Я вспомнил, как Эдит де Хевиленд села за письменный стол и написала два письма, а потом, взяв их с собой, спустилась в холл.
Но писем в руках у нее не было, когда она садилась в машину.
Я кинулся в холл прямо к длинному дубовому комоду. Письма я нашел сразу – они были за медным кипятильником.
То, что лежало сверху, было адресовано старшему инспектору Тавернеру.
Тавернер вошел вслед за мной. Я отдал ему письмо, и он тут же вскрыл его. Поскольку я стоял рядом, я прочел это короткое послание:
«Я надеюсь, что письмо будет прочитано после моей смерти. Я не хочу входить в детали, но я целиком принимаю на себя ответственность за смерть моего шурина Аристида Леонидиса и Джанет Роу (няни). Я таким образом официально заявляю, что Бренда Леонидис и Лоуренс Браун не повинны в убийстве Аристида Леонидиса. Справка, которую вы можете навести у доктора Майкла Шавасса, 783, Харли-стрит, подтвердит вам то, что жизнь мою можно было бы продлить всего на несколько месяцев. Я предпочитаю поступить именно так и спасти двух невинных людей от обвинения в убийстве, коего они не совершали. Я пишу это в здравом уме и в твердой памяти.
Эдит де Хевиленд».
Когда я кончил читать письмо, я вдруг осознал, что София тоже его прочитала – не знаю, с согласия Тавернера или без.
– Тетя Эдит… – прошептала София.
Я вспомнил безжалостный каблук Эдит де Хевиленд, вдавивший в землю вьюнок. Вспомнил и рано закравшееся подозрение, казавшееся фантастическим. Но почему она…
София угадала мои мысли, прежде чем я успел их высказать.
– Но почему Жозефина? Почему она взяла с собой Жозефину? – сказала она.
– Почему она вообще это сделала? Чем это объяснить?…
Я еще не докончил фразы, как уже знал ответ. Мне ясно представилась целиком вся картина. Я понял, что все еще держу в руке второе письмо. Взглянув на него, я увидел свое имя.
Оно было тверже и тяжелее, чем первое. Я знал, что в нем содержится, до того как вскрыл. Я разорвал конверт, и из него выпала черная записная книжечка Жозефины. Я поднял ее с пола – она раскрылась на первой странице.
Откуда-то издалека до меня донесся голос Софии, ясный и сдержанный:
– Мы все неправильно понимали… Это не Эдит.
– Не Эдит, – сказал я.
София подошла ко мне совсем близко… и прошептала:
– Это была Жозефина, да?
Мы вместе прочитали первую строчку в черной записной книжечке, выведенную еще не сформировавшимся детским почерком: «Сегодня я убила дедушку».
Можно только удивляться, почему я был так слеп. Истина буквально рвалась наружу, и, если вдуматься, одна лишь Жозефина отвечала всем отцовским характеристикам. Ее тщеславие, постоянное важничанье, непомерная любовь к разговорам, бесконечные заявления о том, какая она умная и какая полиция глупая.
Я никогда не принимал ее всерьез, потому что она была еще ребенком. Но дети ведь не раз совершали убийства, а в данном случае убийство было вполне в пределах ее возможностей. Дед сам указал ей точный способ – он фактически дал ей в руки готовый план. Единственное, что от нее требовалось, – не оставлять отпечатков пальцев, а этой науке легче легкого выучиться даже при самом поверхностном знакомстве с детективной литературой. Все остальное – просто мешанина, почерпнутая из шаблонных романов. Тут и записная книжечка, изыскания сыщика, тут и ее якобы подозрения, многозначительные намеки на то, что она не хочет говорить, пока до конца не уверена…
И наконец покушение на самое себя. Почти невероятная операция, принимая во внимание то, что Жозефина могла легко погибнуть. Но она чисто по-детски этого не учитывала. Она была героиней, а героинь не убивают. Здесь, однако, появились улики – комочки земли на сиденье старого стула в прачечной. Жозефине и только Жозефине могло понадобиться влезть на стул и пристроить на двери мраморный брусок. Он, очевидно, не один раз пролетал мимо (судя по вмятинам на полу), и она снова терпеливо взбиралась на стул и снова укладывала кусок мрамора на дверь, пользуясь шарфом, чтобы не оставлять отпечатков. А потом, когда брусок упал, она едва избежала смерти.