Да, в свое время я тоже думала, что у нас с мужем идеальный брак. Мы с ним никогда не ссорились, все называли нас красивой парой. Так продолжалось шесть лет, по истечении которых я узнала, что вот уже полтора года муж мне изменяет со своей сотрудницей. И все в его фирме об этом знают.
Наталья обернулась, и я едва успела придать своему лицу самое безмятежное выражение. Если ей еще и про мужа начать гадости говорить – ничего у нас не выйдет. К тому же я ничего про этого человека не знаю – вполне возможно, что он просто очень занят на работе и не считает нужным обращать внимание на жену.
Есть такие люди: я, говорит муж, тебя содержу, денег на твои тряпки-фитнесы не жалею, так и развлекайся самостоятельно, а меня оставь в покое, проблемами своими пустяковыми не грузи.
– Хотите чаю? – неожиданно предложила я.
– Хочу! – слабо улыбнулась Наталья.
И я сразу поняла, что вовсе не интересно ей распивать со мной чаи, просто не хочется уходить – снова к своим проблемам. Все-таки странная она какая-то: денег много, времени свободного навалом, казалось бы – занимайся чем хочешь! А она все время тоскует. Ну, сейчас, допустим, у нее проблемы, а раньше-то?
Между делом я сервировала чай и расстраивалась по поводу продуктов. Точнее, их отсутствия. Снова у дяди Васи ничего в холодильнике нету – два яйца, селедка в банке, две позавчерашние котлеты, открытый пакет молока. Я после купания в ледяной воде два дня не в лучшей форме, так он небось пельменями питается. Так и есть, вон морозилка забита.
Я порыскала еще в буфете – ничего, только пачка кускового сахара и засохший лимон. Ну, нас так просто не возьмешь за рупь, за двадцать! – как говорит дядя Вася, если попадется особенно трудоемкая модель какого-нибудь танка.
Я понюхала молоко – вроде не скисло, вылила его в миску, туда же вбила яйцо, обмакнула в эту субстанцию кусочки булки и бросила их на сковородку.
– Гренки… – улыбнулась Наталья, – как давно я их не ела… Мы раньше с папой их любили жарить…
– А моя бабушка называла их «бедный рыцарь»! – рассмеялась я.
В это время на кухню явился Бонни. Я ведь заперла его в комнате! Но если этот обжора почует запах еды, его никакая преграда не остановит! Ума не приложу, как он сумел открыть задвижку – не иначе как силой голодного взгляда…
Бонни у нас имеет очень колоритную внешность, одна морда чего стоит. Пасть размером с хороший объемистый саквояж, слюна капает всюду, тело поражает своими размерами и едва умещается в малогабаритной дяди-Васиной кухне.
– Ой! – вскрикнула Наталья. – Это что же такое?
– Не бойтесь! – тут же вскочила я. – Я его сейчас выгоню!
– Да я и не боюсь, он очень славный… – пролепетала Наталья, и я поняла, что она и вправду не боится. И то сказать – ей в последнее время и так есть от чего расстраиваться и кого бояться, а Бонни – просто большая миролюбивая собака. Но ужасно невоспитанная.
Наталья протянула руку и потрепала Бонни по загривку. Он подошел ближе и облизнулся. Гренка исчезла в этой пасти мгновенно. Бонни съел еще три штуки, после чего улегся рядом с Натальей тихонечко, не пытаясь устроить свою головищу у нее на коленях. И вообще вел себя очень прилично, я даже удивилась.
За чаем мы съели тарелку гренок, и сахар, и лимон, который Наталья ела без чая, просто дольками, как апельсин.
На мои осторожные расспросы она рассказала, что отец ее скоропостижно умер пять лет назад, а мама выдала дочь замуж и уехала в Штаты примерно года через полтора.
– А как вы познакомились с мужем?
Я спрашивала просто из вежливости, чтобы поддержать разговор. Вдруг в процессе беседы выяснится что-нибудь важное?
– Меня подруга познакомила, Ольга, – Наталья улыбнулась.
– Вы с самого детства вместе? За одной партой сидели, всюду вместе ходили…
– Да нет… – Наталья окунулась в воспоминания, – мы только в старших классах с ней учились. И даже не очень и дружили. У них своя была компания, все такие бойкие, продвинутые… А я, знаете, в школе тихоня такая была, скромная очень, мальчиков стеснялась, учителей боялась, меня белой мышью звали.
– И вовсе не похожа! – рассмеялась я.
– Это сейчас, а раньше… понимаете, папа меня очень любил, но воспитывал… как бы это сказать, по-своему, по-мужски. Все пытался привить бойцовские качества, ну какой из меня боец? – Она печально улыбнулась.
– Отчего же никто ему не объяснил, что с девочкой так нельзя?
– Ну, мама с ним не спорила. Они были такие разные, теперь я понимаю, что в их жизни не все получалось гладко. В моем детстве, помню, они ссорились, а потом перестали. Очевидно, договорились жить каждый сам по себе, но не разводились из-за меня… Так и жили, мамы часто дома не бывало – то работа, то развлечения, иногда брала меня в какие-нибудь поездки, а с папой мы больше дома время проводили. Потом, конечно, он стал много работать…
– Не так уж плохо, – невольно сказала я, – мои родители, например, развелись, когда мне было четыре месяца, и разъехались в разные стороны…
И тут же прикусила язык: совершенно ни к чему откровенничать с клиенткой, зачем ей знать о моих проблемах? Тем более сейчас и проблем-то никаких нету, если уж в детстве жила без родителей, то теперь и подавно проживу.
Наталья, однако, так была занята собственными воспоминаниями, что не обратила внимания на мои слова. Что ж, это к лучшему.
– Когда школу окончили, как-то все разошлись… – продолжала Наталья, – я в институт поступила очень серьезный, так папа хотел. Я в школе-то хорошо училась, а там предметы все сложные – высшая математика, сопромат, химия… Ну и дальше специальные – тоже не сахар. В группе у нас в основном парни были – многие не после школы, они вечно были озабочены, где подработать. В общем, там я тоже как-то не вписалась… А потом папа умер… внезапно, инфаркт. Сел в кресло и умер сразу же, даже не успел ничего понять. В первое время так тяжело было, да я плохо помню.
А потом мы случайно с Ольгой встретились. Ну, разговорились, в кафе посидели. Она меня выслушала и говорит – утешать тебя не стану, тебе, наоборот, нужно встряхнуться. И мама то же самое твердила. Стали мы с Ольгой всюду ходить, а потом она меня с Антоном познакомила. Какой-то он ее приятель, учились вместе или работали… Вот так все и вышло. Потом муж взял Игоря своим заместителем, они с Ольгой друг другу понравились, и я так рада была…
– Не реви, – строго сказала я, – что уж теперь плакать.
– Игоря жалко, – всхлипнула Наталья, – он такой хороший был… И за что его убили?
– Вот если мы это узнаем, то поймем, кто тебе зла желает, – громко, как маленькой, сказала я, – значит, начинаем расследование в двух направлениях. Завтра утром скажи водителю, что тебе надо в магазин…
– Боюсь из дома выходить, – призналась Наталья.
– Ну, если так думать, то дома тоже страшно сидеть, – протянула я, – вдруг тебя током от фена дернет или прислуга отравит.
