– Ну, переоделась? – раздался за моей спиной голос бородача. – Теперь вот на, выпей!
С этими словами он протянул мне квадратную бутылку мутно-зеленого стекла, заткнутую бумажной пробкой.
– Это что такое? – спросила я подозрительно.
– Лекарство! – Он вытащил пробку и вложил бутылку в мои руки. – Ты пей, пей, не сомневайся!
Я с недоверием поднесла горлышко к губам, осторожно глотнула…
И чуть не задохнулась. Мой рот, горло, пищевод обожгло жидким пламенем. Однако через секунду пламя превратилось в ровное тепло, которое побежало по всему моему телу, выгоняя из него холод и мутную темноту осенней реки, едва не ставшей моей могилой.
– Ну-ка, еще глоточек… – проговорил бородатый дядька и наклонил бутылку.
Я невольно сделала еще один глоток и снова обожглась, но на этот раз почувствовала неприятный сивушный привкус мутного пойла и отстранилась, проговорив:
– Фу, какая гадость!..
– На то оно и лекарство! Лекарство, оно и не должно быть вкусным! – наставительно ответил дядька и добавил: – Ну, тебе хватит, а то запьянеешь, песни горланить станешь, ко мне вязаться, безобразия нарушать!..
– Ну уж, вязаться! – хихикнула я и впервые внимательно взглянула на своего спасителя.
Это был коренастый дядька лет шестидесяти, в свитере грубой вязки и поношенных джинсах. Шкиперскую бородку и красное обветренное лицо я уже упоминала.
Дядька развесил мою мокрую одежду на кольях вокруг костра и уселся рядом со мной на перевернутый ящик.
– Ну, – проговорил после недолгого молчания, – давай, что ли, познакомимся. Меня зовут дядя Коля, а для самых близких людей – Лещ в томате. Ну, ты можешь меня называть как тебе больше нравится. С Найдой ты уже познакомилась…
– А я – Васи… Василиса! – представилась я в ответ слегка заплетающимся языком.
– Василиса? – переспросил дядя Коля. – А что, хорошее имя! Во всяком случае, редкое. И не из этих, новомодных. А скажи мне, Василиса, как ты в реку-то угодила?
Мне совершенно не хотелось рассказывать этому странному дядьке о своих приключениях. Я облизала губы и проговорила, все еще слегка запинаясь:
– Сва… свали… свалилась. Шла по бережку – и бултых… и потом буль-буль, еле выплыла…
Вдруг у меня в голове всплыла старая песня, которую я от кого-то слышала в детстве. Я пригорюнилась, подперла щеку кулаком и затянула дурным голосом:
– Шел отряд по бережку, шел издалека… шел под красным знаменем командир полка…
Дальше слова вылетели из моей памяти.
– Да, – вздохнул дядя Коля. – Песни уже горланишь… наверное, второй глоток лишний был.
– Ни… ничего не лишний! – возразила я, слегка заикаясь. – Я… я еще могу! Я трезвая! – И для большей убедительности попыталась встать. Попытка, впрочем, не увенчалась успехом. Впрочем, моей вины в этом не было – просто земля, кусты, костер и дядя Коля внезапно закачались и поплыли по кругу, как на карусели, а в таких условиях кто угодно не сумеет встать.
– Сиди уж! – усмехнулся дядя Коля. – Ишь, расхрабрилась! Еще сломаешь себе что-нибудь…
Он задумчиво посмотрел в костер и добавил:
– По бережку, значит, шла? А в машине, которая с того бережка сверзилась, значит, не ты сидела?
– Так вы видели? – спросила я, слегка протрезвев. – А если видели, чего же тогда спрашиваете? Вот я, например, вас не спрашиваю, кто вы такой и что здесь со своей Найдой делаете!..
– Если не хочешь говорить – не говори. – Дядя Коля пожал плечами. – А лично нам с Найдой скрывать нечего, мы тут с ней рыбку ловим, окушков да плотву. – Он показал на котелок, кипящий над костром. – Кстати, скоро уха будет готова…
Он достал из рюкзака ложку, попробовал варево, кипящее в котелке, и добавил в него перца и лаврового листа. Потом повернулся ко мне и проговорил:
– Только, девонька, ты мне скажи – в машине вас вроде двое было, а выплыла ты одна…
Я снова вспомнила весь пережитый ужас, вспомнила труп на соседнем сиденье, и в глазах у меня потемнело.
Вдруг у меня за спиной раздвинулись кусты, и до боли знакомый голос проговорил:
– Мужики, вы тут давно сидите? Не видели случайно, как машина с того берега в воду вылетела?
– Ничего не видели! – быстро ответил мой бородатый спаситель. – А ты, товарищ, почему, собственно, интересуешься? Ходят тут всякие, вопросы задают…
– Это не всякие! – воскликнула я, поднимаясь на ноги и поворачиваясь. – Это мой дядя Вася!
Правда, при этом голова у меня снова закружилась и полянка вокруг костра закачалась, как палуба корабля, но я все же успела разглядеть моего любимого шефа, который с расстроенным и озабоченным видом выглядывал из-за кустов.
Дядя Вася уставился на меня и протер кулаками глаза.
Только тут я сообразила, как выгляжу – в длинном продранном ватнике, надетом практически на голое тело, с головой, обмотанной полосатым шарфом на манер бедуинского тюрбана… немудрено, что дядя Вася меня не сразу узнал.
– Василиса! – воскликнул он после затянувшейся паузы. – Это ты, что ли?
Он подбежал ко мне, схватил за плечи, встряхнул, отступил и уставился на меня, как на чудо природы, словно никак не мог поверить, что это действительно я.
– Это ты?! – повторил он дрожащим голосом.
– Нет, не я, – проговорила я насмешливо. – Это мой призрак! Сама я утонула и теплыми майскими ночами буду выходить на берег и заманивать в воду легкомысленных прохожих!..
Конечно, я понимала, что дело вовсе не шуточное, и видела, что дядя Вася от волнения стал белым как мел, но какой-то бесенок подзуживал меня, да выпитое зелье делало свое дело.
– Шутишь, да?! – возмутился дядя Вася и опустился на ящик, видимо, от перенесенного потрясения у него подогнулись ноги. – Я уж и правда думал, что ты утонула! Представляешь, что я пережил?!
– Да?! – воскликнула я. – Это, оказывается, вы много пережили? А я так, груши околачивала! Да я десять раз была на волосок от гибели! И все из-за этой заразы заказчицы!
– Подожди, тезка… – дядя Вася выразительно взглянул на бородатого рыболова. – Мы тут не одни, а дело того… конфиденциальное! Расскажешь мне все попозже…
– Ну, раз ты, мужик, свой, – перебил его рыболов, – раз ты свой, прошу к столу, у меня уха как раз сварилась.
Он достал из своего бездонного рюкзака три алюминиевые миски, три ложки и показал на ящики вокруг костра:
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!
Уха у него оказалась на редкость душистой и ароматной, впрочем, после пережитых приключений я, наверное, съела бы даже картонный гамбургер. Я в две секунды слопала свою порцию и с благодарностью согласилась на добавку. Дядя Вася тоже ел да похваливал. Правда, когда наш новый знакомый достал свою заветную бутыль и предложил выпить за знакомство, дядя Вася покачал головой и пояснил, что не может пить, поскольку за рулем.
