– А что, если… – Я завистливым взглядом посмотрела на женский манекен в алом платье от Кензо. Он смотрелся как-то сиротливо рядом со своим раздетым спутником.
– А, берите все… – махнул рукой Степаныч. – Семь бед – один ответ! Только смотрите, не опоздайте к открытию магазина… а не то меня хозяин в капусту порубит!
– Да что – к открытию! – заверил его дядя Вася. – Мы до полуночи все вернем! Как только этот несчастный корпоратив кончится – мы прямо к тебе!
Он нацепил на шею цыганскую цепь, надел на пальцы «гайки» и снова взглянул в зеркало.
– Тьфу, противно смотреть! – проговорил он с отвращением. – Самого себя не узнаю!
– Не переживайте, дядя Вася! Это ведь только на один вечер! – постаралась я утешить его. – А теперь отвернитесь вы оба, я тоже переоденусь!
Через пять минут я любовалась своим отражением в огромном зеркале. Надо сказать, что в чудесном алом платье я почувствовала себя совершенно другим человеком – уверенной, решительной, обеспеченной женщиной, постоянно окруженной мужским вниманием.
Зато несчастные манекены в окне магазина выглядели жалко и неуверенно, как жертвы ограбления. Хорошо, что окна были закрыты глухими металлическими шторами и ограбленных манекенов не видели прохожие…
Мы попрощались с охранником и отправились «на дело».
Гера не подвел – присланная им машина ждала нас возле соседнего перекрестка.
Машина была что надо – золотистый «Бентли», огромный, как авианосец, и респектабельный, как английский лорд. Водитель, увидев дяди-Васино скромное пальтишко, изменился в лице, но все же, как положено, открыл перед нами дверцы машины, только слезно попросил не запачкать сиденья. Сиденья действительно были потрясающие – мягкие, удобные, обтянутые нежнейшей бежевой кожей. В спинке переднего сиденья слева обнаружился встроенный бар, а справа – экран небольшого телевизора с видеопроигрывателем.
Дядя Вася сидел на самом краешке и потрясенно озирался по сторонам – он никогда в жизни не видел такой роскоши. Честно признаюсь, мне тоже не приходилось ездить на «Бентли», но я старалась не показать своего восхищения и держалась со сдержанным достоинством.
– Куда едем? – осведомился водитель.
– Ресторан «Оливье»! – ответила я голосом капризной герцогини.
Улицы оказались довольно свободны, и через двадцать минут мы уже подкатили к дверям роскошного ресторана.
Перед ним были припаркованы приличные машины – «Ауди», «Мерседесы», новенькие японские модели, но наш «Бентли» выглядел среди них настоящим аристократом, случайно заглянувшим на вечеринку в провинциальный клуб.
Я попросила водителя остановиться возле самой двери – не могло быть и речи о том, чтобы появиться перед этим рестораном в нашей более чем скромной верхней одежде. А так – наше появление было обставлено в лучших кинотрадициях: роскошное авто резко затормозило перед входом в ресторан, водитель выскочил как чертик из табакерки, распахнул заднюю дверь, и появились мы с дядей Васей.
Я невольно залюбовалась собственным отражением в зеркальной двери ресторана. Все-таки как много значит красивое платье!
Конечно, дядя Вася держался не слишком уверенно, но в дивном итальянском костюме, около золотистого «Бентли» и под руку с ослепительной спутницей (это я о себе, если кто не понял) он тоже производил впечатление.
Во всяком случае, толпившаяся перед входом в ресторан публика замерла, восхищенно перешептываясь, и расступилась перед нами.
Дядя Вася протянул охраннику пригласительный билет, но я думаю, что наше появление было настолько эффектным, что нас пропустили бы без всякого билета.
В главном зале ресторана уже собрались руководители и ведущие сотрудники фирмы «Электроленд». Они неторопливо прохаживались, переговариваясь между собой. И здесь наше появление не прошло незамеченным.
Конечно, я ничуть не опасалась, что во мне узнают уборщицу: алое платье от Кензо несовместимо с тряпкой и пылесосом, как гений и злодейство. Кроме того, в офисе на мне был жуткий мохеровый берет, а теперь тщательно уложенные волосы красиво блестели, губы улыбались, глаза смотрели мимо людей, как будто мне не было до них до всех никакого дела.
Кто в такой красивой богатой женщине узнает бывшую уборщицу?
Но вот с дядей Васей случился небольшой инцидент.
Василий Макарович подошел к столу с закусками и взял тарталетку с черной икрой – не потому, что проголодался, а чтобы чем-нибудь занять руки и преодолеть смущение от всеобщего внимания к его скромной персоне.
Тут к нему подошел солидный мужчина лет пятидесяти, видимо, кто-то из крупных клиентов фирмы, и спросил, настороженно улыбаясь:
– Мне кажется, мы с вами где-то встречались? Вот только не могу вспомнить, где…
Дядя Вася поперхнулся икрой, уронил тарталетку и резко повернулся к незнакомцу.
Я бросилась к нему, как вратарь бросается на мяч: злополучная тарталетка падала прямо на итальянский костюм! Если мы его испортим – Степаныч, охранник из бутика, никогда нам этого не простит!
Я успела перехватить тарталетку буквально в падении. Незнакомец взглянул на меня удивленно, но ничего не сказал, ожидая ответа от дяди Васи. Мой наставник откашлялся, принял солидный вид и проговорил внушительным голосом:
– Вы в Тамбове никогда не бывали? Вроде бы я вас там видел, когда был в командировке по линии…
Тут я резко наступила ему на ногу, чтобы не ляпнул лишнего.
Дядя Вася сморщился от боли и замолчал, а его собеседник слегка побледнел и смешался с толпой.
– Дядя Вася! – зашипела я ему в ухо. – Вы уж лучше помалкивайте! При чем тут командировка в Тамбов?
– Да растерялся я! – ответил он мне, едва шевеля губами. – Я этого типчика и правда видел лет двадцать пять назад, задержали его во время рейда. Он тогда фарцовкой в крупных масштабах занимался и еще кое-какими делишками…
– Ладно, будем надеяться, что он вас не вспомнит! И еще – ради бога, не роняйте еду на костюм!
– Ох ты! – Он переменился в лице. – И правда, у Степаныча будут неприятности!
Не успели мы благополучно пережить первый инцидент, как случилась новая неприятность.
По залу курсировали официантки с подносами, уставленными бокалами с шампанским и прочими напитками. Одна из них проходила мимо дяди Васи, и тут на нее налетела какая-то взбалмошная девица из персонала фирмы. Официантка покачнулась, не удержала поднос, и бокалы со звоном посыпались на пол, расплескивая свое содержимое. Один из них, причем, как назло, с красным вином, полетел в сторону Василия Макаровича.
Я метнулась наперерез и успела подхватить бокал прежде, чем произошло непоправимое. Вино даже не пролилось, и я поставила бокал на соседний стол.
На этот раз дядя Вася отчитал меня вполголоса:
