– Три тыщи? – хохотнул охранник. – Ну ты богатая, тетка… Ну, скажу я тебе, с такими деньгами ты у нас вместо ночнушечки только шарфик купишь. И то не всякий. А зачем племяннице твоей ночная сорочка? Все одно на шее будет!
Он противно захохотал.
«Анекдот-то с бородой, – подумала Вера, – впрочем, чего от него ждать? Стоит на входе в магазин, больше ничего не умеет. В одном он прав – мне здесь делать нечего».
– Раз вы простых людей не обслуживаете, то скажи, милок, куда мне пойти?
– А вон видишь ларьки у метро? А чуть подальше вещевой рынок. Там тебе, конечно, барахло всучат, но хоть подешевле. А у нас, честно тебе скажу, такое же барахло, только лейблы приляпают от известных фирм. Да все подделка…
Охранник смотрел сочувственно и говорил как человек, видно, не совсем еще совесть потерял.
– Дай тебе Бог здоровья, – сказала Вера и побрела к ларькам.
Ей стоило больших трудов напустить на лицо восхищенное выражение при виде того, что там продавалось. Эти яркие цветастые кофты, пышные, какие-то цыганские юбки, либо же кургузые синтетические платьица кислотных цветов, или маечки с нарисованными кошками, мышами и собаками. Продавщицы, однако, встретили ее приветливо, бросились предлагать все это великолепие.
– Девочки, мне бы чего поскромнее. – Вера не выходила из роли деревенский тетки, хотя «девочки» все как одна годились по возрасту ей в матери.
В конце концов после долгих восклицаний и причитаний ей удалось выбрать синюю юбку и топ с вульгарными блестящими нашлепками, которые скрылись под серебристо-серым коротеньким пиджачком.
– Бледнить будет, – огорченно сказала продавщица – необъятных размеров тетя с золотыми зубами, – надо бы что-нибудь поярче, ну да твое дело.
Вера мерила вещи тут же, скрываясь за занавеской, и, оплатив, с облегчением выбросила свои отрепья в мусорный бак. Подобрала еще скромные, максимально закрытые босоножки на пробке и пошла себе неторопливо, оглянувшись незаметно по сторонам. У ларьков творилась такая толчея, народ бежал мимо в метро, никому не было до нее никакого дела.
Глядя на свое отражение в витрине, Вера решила, что лет на десять она помолодела и что на вещевой рынок можно не ходить, а лучше что-то сделать с волосами. Когда-то у нее были длинные светлые волосы, Вера мыла их дорогим оттеночным шампунем, и они отливали на солнце белым золотом. В деревне некогда было заниматься волосами, да Вере и не хотелось этого делать. К тому же Федька взял моду, когда злился, забирать их в руку, накручивать на кулак и сильно дергать. Таким образом, он мог добиться от Веры чего угодно, потому что боль была адская. И однажды, когда он сильно толкнул Веру и она упала и рассекла затылок, фельдшерица Лариса, которая обрабатывала рану, по просьбе Веры отрезала волосы здесь же, в медпункте. Теперь волосы были неровные, непонятной длины, главное – Федька больше не мог их ухватить.
Он был жаден до неприличия, не давал Вере денег ни на шампунь, ни на прокладки, орал, что она дармоедка и больше съедает, чем работает. От мытья хозяйственным мылом волосы стали ломкими и не поддавались никакому гребню. Да Вера и не сильно старалась, ей было все равно. Так что теперь на голове был форменный колтун.
Вера огляделась и увидела неподалеку стеклянный куб торгового центра. Внизу располагались кафе и салон красоты. Салон был так себе, ничего особенного, как раз по ее положению.
– Вы записаны? – Девица за стойкой скользнула по Вере пренебрежительным взглядом.
– Нет, мне бы стрижечку… – Вера говорила теперь не «деревенским» голосом, но тихим и просящим.
– Сейчас узнаю, может, есть кто свободный, – смягчилась девица и заорала оглушительно: – Маша-а!
Никто не отозвался, зато в холл вышла женщина средних лет и отчитала администраторшу:
– Сандра, сколько раз тебе говорить – не смей орать! Этак ты всех клиентов распугаешь! Вы, женщина, что хотели?
Вера порадовалась, что назвали уже не теткой, а женщиной.
– Мне к племяннице на свадьбу, – выдала она прежнюю заготовку, – голову хоть в порядок привести…
– Сама вас подстригу и уложу, – ответила хозяйка салона, – и маникюр сделайте обязательно, и брови… Только чуть позже…
– Хорошо, я пока кофе выпью…
Вера остановилась перед стойкой с пирожными и сглотнула слюну. Захотелось сладкого, и чтобы кофе крепкий со сливками… Нет, сливок не надо, молоко надоело – сил нет…
Весь этот год она питалась картошкой и простоквашей, творог Федор велел готовить только на продажу. Ну, еще зелень с огорода и лесные ягоды. Может, и полезная пища, но как надоело все…
В поселковом магазине Вера покупала только хлеб, дешевые вонючие папиросы и фиолетовую копченую колбасу, невыносимо пахнущую чесноком. Как-то Федор увидел у Веры в сумке горсть карамелек, которые продавщица дала на сдачу. Наслушалась она мата тогда…
Сейчас безумно захотелось сладкого – до дрожи просто.
– Мне вон то пирожное и вон то… – Вера постаралась не показать своего аппетита, – и еще кофе…
Хотелось проглотить все сразу, потому что она не ела с прошлого вечера. Усилием воли Вера заставила себя есть медленно.
Волосы подстригли коротко и уложили вполне прилично.
– Надо себя беречь, – приговаривала мастер, – нервничаете много, не высыпаетесь, неприятности у вас? По волосам все видно…
Вера отдалась ласковым рукам мастера и расслабилась. Захотелось холить и лелеять свое тело, расслабляться в СПА-салонах, пройти все мыслимые процедуры. Как она раньше это все любила! Как давно все это было!
Она тут же одернула себя – размечталась. Совершенно непонятно, что с ней было и что будет, у нее нет ни крова над головой, ни работы. И если правда, что под ее именем погибла какая-то женщина, то у нее, Веры, нет никаких прав. Собственно говоря, она вообще не существует. Ей нужно встретиться с Кириллом, только он может свидетельствовать, что она – Вера Дроздова, его жена.
Оставалось еще немного времени, она потратила его на то, чтобы купить приличную сумку – итальянскую, со скидкой, а то не дело это – таскать без малого двести тысяч в полиэтиленовом пакете. Еще она зашла в отдел белья, где с удивлением обнаружила, что бюстгальтер прежнего размера безбожно велик. Она сильно похудела от тяжелой работы, плохого питания и безрадостной жизни.
Вере не терпелось увидеть мужа, не терпелось услышать его голос, заглянуть в его глаза. Не рассуждая, ни о чем не думая, она бросилась к краю тротуара, поймала машину и помчалась к офису фирмы, где работал Кирилл.
Выйдя из такси на углу напротив офиса, она на секунду замешкалась.
В фирме как раз начался обеденный перерыв, сотрудники Кирилла выходили на улицу поодиночке, парами, небольшими компаниями, направлялись к ближайшему бистро, к маленькому итальянскому ресторанчику на противоположной стороне улицы.
