Однако, выглянув в это окно, она увидела толпу, которая окружала газетный киоск. В центре этой толпы стояла растрепанная девица и истошно вопила. К этой девице сквозь толпу зевак проталкивался постовой милиционер.
— Вот видите, — проговорила Надежда, сама изрядно удивленная увиденным. — Видите, что происходит у вас в городе, прямо перед отделением милиции?
— Что там такое происходит? — недоверчиво пробормотал майор, выглядывая в окно.
Толпа зевак около киоска не произвела на него сильного впечатления. Люди в массе своей любопытны и глазеют на что угодно, лишь бы делом не заниматься.
Однако когда к ларьку протиснулся постовой милиционер Индюков, его вытянувшееся лицо убедило майора, что в киоске случилось что-то заслуживающее внимания. А когда Индюков раскрыл рот и во весь голос выдал многоэтажную непечатную конструкцию, от которой покраснел дворник Ибрагим, а впечатлительная ворона свалилась с телеграфного столба, майор понял, что в их спокойном городке стряслось и впрямь что-то из ряда вон выходящее.
Семен Иванович забыл обо всем остальном и устремился на место происшествия. И разумеется, Надежда Николаевна увязалась за ним.
Майор протолкался сквозь толпу, повторяя:
— Граждане, дайте пройти представителю компетентных органов! А лучше разойдитесь, не на что тут смотреть!
Надежда Николаевна держалась за майором сзади как приклеенная, таким образом, она оказалась на месте происшествия очень быстро и сразу поняла, что Семен Иванович очень ошибался, когда утверждал, что смотреть здесь не на что.
Посмотреть как раз было на что. Сквозь открытую дверь ларька видны были два тела. Тела, несомненно, принадлежали мужчинам. Один — маленький, скорчившийся, как ребенок в чреве матери, лицо его было интенсивного желтого цвета. Другой — крупный, даже лежа казавшийся массивным, с огромными руками и окладистой бородой.
— Матерь Божья! — вскричала Надежда, узнав в лежавшем мясника Макария.
Трудно его не узнать, хоть и был он в данный момент без топора. И в таком виде, что ясно было — никому Макарий уже навредить не может, никого своим ужасным топором не зарубит и даже мясо как следует разделать не сможет.
Приглядевшись, она узнала во втором покойнике напарника Макария, который напугал Надежду на рынке гораздо сильнее. Теперь оба ее врага лежали на полу совершенно безопасные, кто-то неизвестный позаботился о том, чтобы они не причинили больше Надежде Николаевне Лебедевой никакого вреда.
Из ларька пахнуло чем-то противным и сладким — дымом? Ядом? Смертью?
Надежда прижала руку к горлу и попятилась. Ей захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Но не тут-то было. Толпа напирала так сильно, что протиснуться через нее не было никакой возможности.
— Она это! — вдруг послышался визгливый голос. — Люди, послушайте, это все она сделала!
Все зашевелились, потом притихли, и к ларьку протиснулась старая знакомая Надежды, бывшая аптекарша Лариска Тюлькина.
Волосы у нее стояли дыбом, толстые щеки тряслись, из расстегнутой куртки виднелась блузка с неприличным по дневному времени и осенней погоде вырезом. В вырезе торчал впечатляющий бюст, только сейчас он никого не впечатлял.
— Она это! — Лариска вытянула в сторону Надежды толстый палец с облупленным красным лаком на ногте. — Из-за нее все!
— Ты чё, сдурела? — изумилась Надежда.
— Граждане, разойдитесь, дайте медицине пройти! — закричал милиционер Индюков.
Раздвигая толпу, к киоску протискивался уже знакомый Надежде молодой врач, она видела его, когда он приезжал к упавшему с козел маляру Виктору.
— Света бы побольше, — вздохнул он, заглянув в ларек, — не вижу ничего… Ну-ка, Индюков, бери этого за ноги.
Маленькую жертву они выволокли довольно легко, с Макарием пришлось повозиться.
— Отравление, — сказал врач, отдуваясь и рассматривая белки глаз пострадавших, — надышались какой-то гадости, точнее тебе эксперт скажет. И вообще, зачем меня вызывали, когда надо было сразу труповозку…
Подоспевшие милиционеры безуспешно пытались разогнать толпу, которая все прибывала.
— Люди-и! — снова взвыла Лариска. — Да послушайте же меня-я! Вот это баба все сделала, она ведьма! — Снова толстый палец указал на Надежду. — Как поругалась я с ней — так стекло в аптеке разбили и меня уволили! А потом устроилась в кафе — снова она идет! Уволят тебя, говорит, скоро, и Валерка тебя бросит! И точно, тут же меня уволили, и Валерка который день глаз не кажет!
Надежда хотела сказать, что уволили глупую девку за хамство, но решила промолчать.
— А потом Витька-маляр упал, а потом Юрку Костоломова убили за то, что он у ней сумку срезал! — верещала Лариска. — А потом гараж у мотоциклистов сгорел!
Толпа слушала молча, но потихоньку двигалась ближе. Надежде стало не по себе. Лариска же продолжала орать:
— Уж попомните мое слово — ее это рук дело!
«Только не отступать! — думала Надежда. — Только не показывать слабость! Эта ненормальная заведет толпу, и мне будет плохо…»
Она придвинулась ближе к майору Семену Ивановичу и даже ткнула его в бок кулаком, чтобы опомнился.
— Граждане! — заговорил он привычно. — Мы во всем разберемся! Вы, гражданка Лебедева, что можете сказать по этому поводу? Узнаете этих людей?
— В жизни их не видела! — Надежда Николаевна очень натурально пожала плечами.
«Если найдут Мормышкина и он меня сдаст, — в панике думала она, — своими руками его удавлю!»
— Врет она все! — Лариска шагнула вперед, но вдруг споткнулась, упала и с воем забилась головой о ларек.
— Падучая! — уверенно сказала старуха в клетчатой панамке и перекрестилась.
Доктор, не успевший уйти, присел возле Лариски и покачал головой.
— Какая падучая? Истерика вульгарная! — И он не примериваясь хлопнул бывшую аптекаршу по щеке.
Та тут же перестала биться, села и недоуменно огляделась. Прибежал санитар в грязноватом белом халате, схватил Лариску за плечи и потащил в машину.
— Валя, вкати там ей крепкий коктейль, чтобы до утра проспала и народ не мутила! — Доктор поглядел укоризненно на всех, кроме Надежды Николаевны, и ушел.
— А она, между прочим, утром к ларьку подходила! — раздался из толпы злорадный женский голос.
И на середину вышла тетка среднего пенсионного возраста в синем хозяйственном переднике и домашних тапочках с помпонами. Это была пенсионерка Баранкина, которая жила по соседству и выскочила на скандал в чем была.
— Вот эта вот, — торжествующе завела она, ткнув пальцем в Надежду, — подходила к ларьку, я из окна видела!
— Марина! — ввязался тут крепкий старикан с бровями, нависающими, как у скотчтерьера. — Ты бы помолчала, коли не спрашивают!
