Я слушала капитана, приоткрыв рот. В моем понимании капитан полиции не может изъясняться подобным языком. У него другое образование и жизненные задачи тоже другие. Ему такой язык не нужен. Следующий мой вопрос напрашивался сам собой. Я спросила:
– А вы в полиции… – Я не посмела сказать «случайно» и заткнулась, проглотив слово.
Он понял и скромно признался:
– Я философ по образованию.
– А почему же тогда?
– Так получилось, Александра Дмитриевна. Надо же кому-то, как по-вашему? Честь, долг перед обществом, нетерпимость к преступникам… Или так может чувствовать только Майкл Винчестер? В книжке? А в жизни не бывает?
Капитан повторил мои слова. В его голосе мне почудилась насмешка, но смотрел он на меня без улыбки, словно уличал в отсутствии вышеупомянутых качеств.
– Не знаю, – ответила я честно. – Думаю, не бывает. Даже уверена, что в жизни так не бывает. «Вот тебе!» – Последнее про себя.
Капитан промолчал. Пауза затягивалась.
– Спасибо, Александра Дмитриевна. – Он поднялся из-за стола. – Вы мне очень помогли. Если вспомните что-нибудь важное, вот мой телефон, непременно позвоните. – Он оттарабанил текст, известный всем любителям криминальных сериалов, положил на стол клочок с нацарапанным номером и протянул руку, прощаясь. – Кстати, не помните, среди украшений Герасимовой не было серебряного черепа на кожаном шнурке?
– Черепа? Это же для молодняка. Нет, конечно! Она вообще бижу не увлекалась.
– Понятно. Еще раз спасибо.
– Я могу увидеть… ее? – спросила я, заглядывая ему в глаза.
Капитан с сомнением смотрел на меня.
– Ну, если вы считаете, что… Давайте завтра… – Он задумался. – В восемь утра около входа в городскую больницу… или у морга. Как вам удобнее? Это рядом.
– Лучше у входа в больницу, – поспешно ответила я, испытывая тоскливый ужас.
– Студия займется похоронами. Позвоните им, предложите помощь. Вам не следует оставаться одной. Послезавтра в двенадцать состоится гражданская панихида в конференц-зале студии, потом служба в соборе Казанской Божией Матери. – Он помолчал. Положил руку мне на плечо и слегка сжал. – До свидания, Александра Дмитриевна. Да, хотел спросить… – Он посмотрел на меня взглядом великого детектива. – Почему вы… оставляли мокрые следы?
– Ох! – вырвалось у меня. – Кран! Совсем забыла! – Я ринулась в ванную. Воды в озере заметно прибавилось. На его поверхности, покачиваясь, плавали розовые бигуди. – Черт бы его побрал!
Капитан присвистнул:
– Нужно вызвать сантехника!
Потрясающе! Будто я сама не знаю! Я одарила капитана выразительным взглядом.
– Он уже был, позавчера! – Я чувствовала, что еще минута, и я расплачусь.
– У вас есть какие-нибудь инструменты?
– Есть. Этот придурок оставил здесь свой чемодан.
– Кто – придурок?
– Наш сантехник Эдик.
– Тащите чемодан сюда!
В том, как он это сказал, чувствовался настоящий мужской характер. И в его взгляде… Определенно в нем было то, что роднило капитана с Майклом Винчестером!
Глава 11
Регина
Одышливый старик, охая и спотыкаясь, привел капитана Алексеева в небольшой полутемный зрительный зал с подиумом в центре, на который отвесно падал яркий свет шести софитов.
– Вон они сидят, Регина Павловна, – сказал он махнув рукой. – В первом ряду, с Чертушкой.
В первом ряду сидели двое. Крупная блондинка в белом жакете и тощий мужчина, негр или мулат, судя по цвету наголо обритой головы с мощной теменной костью – видимо, тот, кого старик назвал Чертушкой. Когда Федор подошел ближе, то увидел, что на голое тело мужчины надет кожаный жилет лилового цвета и он действительно негр. Или мулат с кожей прекрасного теплого шоколадного оттенка. Его выразительные глаза, большие и слегка выпученные, с любопытством покосились на капитана. Женщина не обратила на пришельца ни малейшего внимания. Она зычно отчитывала худосочную девушку, стоявшую на подиуме.
– Ты, Машка, смотри, если опять будешь строить глазки своему паршивому кобелю, вышвырну к чертовой матери. А его на порог больше не пущу. Усекла? И двигайся живее, плечи разверни, головку навскидку! Пошла! Стоп! – заорала она через секунду. – Да что с тобой сегодня? Ползешь, как брюхатая муха!
– Мне туфель пятку натер, – пробурчала девушка.
– Потерпишь. Мы, бабы, все стерпим. Давай еще раз! Ну! Игорек, как тебе?
Негр перевел взгляд на женщину, склонил голову к плечу, выпятил толстые губы, поскреб под мышкой, подумал и изрек:
– Цвет! Я бы усилил лиловую ноту. И покороче с боков…
– Извините, – произнес Федор.
Женщина и негр повернулись на звук его голоса. Регина, а это была именно она, готовясь обругать, а негр, приподняв бровь и улыбаясь, как старому знакомому.
– Ну! – рявкнула Регина, выжидательно глядя на капитана.
– Капитан Алексеев, – представился тот. – Заречный райотдел.
Негр в восхищении закатил глаза и выдвинул нижнюю челюсть. Модельки подошли ближе, раскатав губы.
– На предмет? – спросила Регина, буравя капитана хмурым взглядом.
– Регина Павловна, – сказал Федор внушительно, – где мы можем поговорить?
– Ладно, – сказала она, тяжело поднимаясь. – Пошли, капитан. Игорек, останешься за главного. Потом обсудим. И смотри, построже с ними! – Она двинулась из зала, нимало не заботясь о госте.
В коридоре Регина обернулась к капитану и пробасила по-свойски, как будто знала его с детства:
– Идем ко мне!
Она достала из сумки сигареты и, вопросительно взглянув, протянула ему.
– Я не курю, – сказал Федор скучно.
Регина щелкнула зажигалкой, затянулась, выпустила дым.
– Ну и молодец, – сказала она хрипло, глядя в глаза капитану нахальными желтыми зенками. – Здоровеньким помрешь. Выпить хочешь?
– На работе не употребляем.
Федор от души забавлялся ситуацией. У него имелось чувство юмора, и Регина ему, пожалуй, понравилась. Она не притворялась, не играла, в ней чувствовалась первозданная хамка. И была она, как показалось Федору, изрядно под мухой.
– Да ладно! – махнула рукой Регина, развернулась и поперла по коридору как танк. За ней тянулся шлейф сигаретного дыма и мрачных удушливых духов.
Она отворила дверь и сказала, оглянувшись на Федора:
– Входи, капитан, будь как дома.
Регина уселась за письменный стол, не выпуская сигареты изо рта, достала литровую бутыль «Johnnie Walker» и два стакана. Плеснула на дно, уставилась в упор на капитана:
