Лавкин оказался невысоким мужчиной средних лет с приятным, но хитрющим лицом и лукавыми, чуть раскосыми глазами. Его звали Сашей, что абсолютно не шло ему. Его супруга, Галина, или Гала, как она сама представилась, была пухленькой дамочкой с невероятно тонкой при прочих внушительных габаритах талией и ярко-рыжими буйными кудрями. Глаза Галы полыхали серебристыми огоньками. Впечатление прибывшие производили очень даже приятное.
Мы пошли резать салаты и накрывать на стол. Я, разумеется, с готовностью присоединилась к дамам. Лучший способ наладить контакт, что мне еще из начального курса психологии известно, — трудовая деятельность.
— Мы ждем кого-то еще? — полюбопытствовала я, обратив внимание на мокнувшего под дождем Перцевого. Рядом стоял Пират, прижавшись к ноге Андрея всем своим черным поджарым и гибким телом.
— Ну да! У нас же сегодня великая гостья! — чуточку ехидно заявила Гала. — К нам должна приехать сама Анастасия Астраханцева!
— Сама? — недоуменно нахмурилась я.
— Да, сама, — кивнула Лавкина. — Она — заместитель директора нашего НИИ. Честно говоря, Тань, я не представляю, как Андрюше удалось уговорить ее почтить вниманием его скромный пикник. Этой даме место на великосветских раутах. Впрочем, ты сама увидишь.
Я улыбнулась, продолжая безжалостно кромсать огурцы, пахнущие свежестью и летом. Дождик в успокаивающе-неслышном ритме барабанил по крыше и деревянному крыльцу, на кухне было на удивление уютно. В общем, жизнь казалась прекрасной.
— А вот и она! — воскликнула Гала, вскинув голову.
Я неспешно подошла к окну и закурила. Во двор въезжала шикарная машина — темно-вишневая «Альфа Ромео», которых в Тарасове раз два и обчелся. Пират лаять не рисковал — видимо, чувствовал, что люди разные бывают, на некоторых можно погавкать, а с некоторыми от подобной вольности лучше поостеречься. И он отделывался незатейливым выражением радости от встречи — вилянием обрубком хвоста и ритуальными танцами перед машиной.
Автомобиль затормозил на поляне рядом с потрепанной, видавшей виды «девяносто девятой» цвета мокрого асфальта Лавкиных. Первым из вишневой красавицы вышел мужчина — эффектный, высокий, темноволосый, в узких джинсах, обрисовывавших великолепные сильные ноги, и черной футболке, обнажавшей руки с буграми мышц. Он галантно распахнул дверцу, и из машины вышла — нет, скорее выскользнула или выплыла — умопомрачительная мадам.
Ей было никак не меньше тридцати пяти, но держалась она с легкостью девочки. Стройная фигура, на которой ловко сидели белоснежные фирменные джинсы, черные ботинки на литой подошве, облегающая высокую грудь черная же водолазка. Лицо с широкими скулами, вытянутыми к вискам глазами и роскошным пухлым ртом. Волосы были спрятаны под черной косынкой-банданой с изображением странных белых разводов, напоминавших кости.
В общем, дама была роскошной. Великолепной. Да, Анастасия Астраханцева умела произвести впечатление. Ее манеры не казались натяжкой, она была элегантна в каждом движении и прямо-таки величественна. Пожалуй, такой даме самое место в роли Первой Леди страны. Вообще-то, я не испытываю большой любви к собственному полу, но настоящие красота и достоинство всегда вызывают уважение к себе. И уважение это еще больше окрепло, когда после знакомства Анастасия присоединилась к нам — резать лук и добавлять майонез в салаты.
Ее спутника звали Германом. Герман Мародерский — оригинальное имя, не менее оригинальная фамилия, медово-янтарные глаза на вызывающе мужественном лице и шикарная фигура — был прекрасным дополнением к такой женщине. Сродни мопсику, угнездившемуся на полусогнутом локте, или дамской сумочке на плече, или бриллиантовому колье, купленному за астрономическую сумму.
— Таня, а чем ты занимаешься? — демократичная Анастасия сразу же перешла на «ты», предложив то же самое при обращении к себе.
— Я… долго рассказывать, — ушла я от вопроса.
Понимание появилось в проникновенных прозрачно-карих, как крепко заваренный чай, глазах, и более приставать ко мне с глупыми вопросами Астраханцева не стала. Люблю общаться с умными людьми! Только… что, черт возьми, такая женщина делает здесь? А Гала не лишена наблюдательности, поняла я. Впрочем, меня все эти нюансы волновать не должны — я же здесь, чтобы хорошо провести время, пообщаться с приятными людьми и вообще разнообразить свою жизнь, а не чтобы вести наблюдения.
Наконец все салаты были готовы, картошка начищена, а мясо для шашлыков залито маринадом, и мы решили начать празднование. Уселись за большой стол в большой комнате.
Зажурчало красное вино, полившись в граненые стаканы. Так креативно, так по-русски пить кагор из совковой посуды! Но сегодня это казалось забавным, частью той игры, что окружала нас, — игры цивилизованных и достаточно состоятельных людей в жизнь на лоне природы. Шашлык, который скоро будет жариться под дождем, терпкий запах влажной древесины… Романтика! И мне эта романтика нравилась.
— Люди, мы с вами собрались здесь не для того, чтобы банально напиться, пусть даже в приятной компании! — А я и не заметила, как Перцевой поднялся со стаканом в руке, заполненным алой тягучей жидкостью. Начало тоста также оказалось креативным, сразу видно, у человека ко всему творческий подход. — Итак, мы собрались здесь, чтобы отметить завершение последней разработки нашей альма-матер. Выпьем же за умных людей! Нас так мало осталось…
А завершение тоста оказалось банальным, как семечки на деревенском крылечке, но все равно забавным. И мы выпили.
Вино горячей струей расползлось по жилам, мешаясь с кровью и разливаясь приятным теплом по всему телу. Щеки у собравшихся зарозовели, глаза заблестели еще ярче, чем раньше. Все было так мило. Даже Сидоренко умудрился ниоткуда не упасть и ничего не свалить. В общем, блаженство.
Мы ели необычайно вкусные салаты, наслаждались неспешным общением, когда Перцевой заявил:
— Ну что? Как там говорят: между первой и второй… — и он снова разлил вино по стаканам.
— Теперь слово дается уважаемой госпоже Астраханцевой. Не просто руководителю наших стройных рядов, но и очаровательной женщине, — витиевато заявил Андрей, и глаза его разгорелись странным вдохновением.
Анастасия поднялась, гибкая и великолепно держащаяся. И ее хрипловато-властный голос словно заставил комнату посветлеть:
— Поздравляю всех, господа, вы великолепно поработали. В общем, за вас!
И снова — тускловатый звон стаканов…
— А теперь я вынужден вас оставить, — по прошествии некоторого времени извинился Перцевой. — Шашлык — дело хозяина, и я бы хотел приготовить его. Развлекайтесь, не скучайте.
И Андрей выскочил за дверь. Вслед за ним, поспешно извинившись, вышла Светка. Может быть, желает пообщаться с любимым мужчиной наедине? А то, что Перцевой — объект Светкиных чувств, сразу чувствовалось.
Но нет, я ошиблась. Светлана, секретарша НИИ, вернулась довольно быстро.
Минут через пятнадцать я решила, что надо бы сделать перерывчик в чревоугодии, и встала из-за стола. Астраханцева, сидевшая рядом, улыбнулась лукаво и тоже поднялась, тихонько шепнув:
