– Вам ежемесячно будет «капать» почти 50%!
И почти не было случая, чтобы доверчивые старички отказались выдать приятным молодым людям тоненькую пачечку тщательно пересчитанных, разглаженных и перетянутых аптечной резинкой купюр. Вместо денег «вкладчикам» выдавалась красивая, отпечатанная на цветном принтере бумажка.
Когда же доверчивый пенсионер через месяц приходил с этой филькиной грамотой в филиал банка, там их встречали лишь удивленно приподнятые брови девушки-кассира…
После того как слух о «визитерах из собеса» сгустился и чуть ли не на каждой лестничной клетке милиция стала расставлять засады, жулики решили «залечь на дно». Никитка скучал на своем диване, а Егор от нечего делать что-то выпиливал лобзиком на покрытом газетным листом столе. К вечеру он показал удивленному Никитке свою поделку: это были аккуратно выточенные гардеробные номерки-кругляшки.
– Точно такие же, как в Оперном театре! – пояснил Егор, довольно ероша пятерней свою смоляную шевелюру. Никитка посмотрел на друга и рассмеялся: новую затею он просек сразу.
На следующий день друзья-товарищи повели Ирочку в театр и… оставили ее одну уже после первого акта. Когда она, надувшись на непутевых кавалеров, вечером вернулась домой, к ее ногам легли две прехорошенькие шубки: одна норковая, другая – из чернобурки.
– Не беспокойтесь, леди-фрау-мадам, тулупчики почти новые и получены почти легально, по почти что настоящим номеркам…
«Тулупчики» Иришка у себя, конечно, оставлять не стала, их продали. Операцию с номерками пройдохи повторили еще несколько раз, а затем вновь переориентировались. Теперь специализацией мазуриков стали квартирные кражи.
Но и в эти банальные преступления Никитка сумел привнести некую артистическую ноту. Первый крупный успех начинающему аферисту обеспечило памятное газетное объявление о лесорубах, и он решил вторично использовать этот трюк. Мошенники выбрали один особенно ухоженный и внушительный дом, в котором тем не менее не было охраны, и опустили в почтовые ящики жильцов солидные открытки с уведомлением, что:
...
«По заказу муниципалитета для освящения дома и избавления жильцов от сглаза, порчи и болезней к вам приедет известный целитель, академик Всемирной Академии парапсихологии и магнетизма Аман Чулак. За символическую цену экстрасенс проведет „зарядку“ воды положительными свойствами».
Далее делалась приписка о том, что маг и чародей будет производить свои сеансы в каждой квартире индивидуально, поэтому просьба всем оставаться на своих местах. Ну а те, кто по различным причинам в этот день и час не будет находиться у себя дома, могут выставить за дверь сосуд с водой из-под крана: Аман Чулак произведет зарядку прямо на лестничной клетке.
Несмотря на явный идиотизм этого уведомления, на следующий день в подъезде стояла тишина, а возле нескольких обитых дорогим коленкором дверей – наполненные до краев баночки и вазочки с водой.
По этому «маячку» Никита и Егор безбоязненно взламывали пустующие квартиры и набивали принесенные с собой огромные сумки антикварной посудой, мехами, украшениями, деньгами, картинами и прочими ценностями…
– Егор говорил, что эти люди сами виноваты – не надо верить всему, что поют тебе в уши. А Никитка, начиная с третьего раза, вдруг начал твердить, что у него плохое предчувствие. В первый раз я от брата слышала, чтобы он про какое-то предчувствие заговорил, в первый раз! А Егор смеялся. Смеялся, смеялся – и досмеялся… На четвертой краже Никитку арестовали.
Арестовали одного Ирочкиного брата – Егор сидел за рулем синих «Жигулей» и успел рвануть с места, как только увидел, что подельника из облюбованного ими подъезда выводят с заломленными руками. Следствие длилось недолго: улик было достаточно, часть похищенных вещей нашлась в доме у Полуяновых, кое-где в обчищенных квартирах даже обнаружились отпечатки пальцев подозреваемого. Через два месяца похудевшему и сникшему Никитке объявили приговор: пять лет в колонии строгого режима. Ирочка опять оставалась одна.
– То есть я не оставалась одна, ведь Егор меня не бросил! Он меня не бросил, потому что Никитка его не выдал – ни словом даже! Но я так плакала, так плакала, когда увозили Никитку, что мне казалось – умру. И страшно было, и жутко – как же мне теперь жить?!
Легко можно догадаться, что Егор как мог утешил свою возлюбленную. «И стали они вдвоем жить да поживать», как говорится в известной сказке, вот только поживать им было практически не на что: расходы на Никитку и его адвоката слизнули широким коровьим языком буквально все их общие сбережения.
– Надо что-то придумать… – задумчиво сказал как-то Егор, лежа на Никиткином диване и разглядывая трещину на потолке. В его тоне Ириша явственно расслышала грохот тюремной решетки.
– Не-ет! – застонала она, прижав ладони к щекам, но парень уже рывком поднялся и уселся у Ирочкиных ног, с силой отрывая ее руки от заплаканного лица:
– Котенок, я обещаю тебе, слышишь? О-бе-ща-ю, что никакая опасность отныне нам грозить не будет! Ируся, я придумаю что-нибудь такое, за что нас никто посадить не сможет! Что-нибудь очень выгодное и… неподсудное!
– Та-такого не бы-бывает… – плакала Ирочка.
И оказалась не права!
После двух дней раздумий Егор поднялся с дивана, взял на кухне авоську, пошел на рынок и купил десяток… самых обыкновенных куриных яиц. С этой покупкой он встал сразу за воротами вещевого рынка и заголосил с интонациями коробейника-зазывалы:
– Дамы и господа, минуточку внимания! Редкостная возможность пополнить свой кошелек и заодно проверить силу своих рук! Простая до гениальности задача: раздавить рукой одно куриное яйцо! Тот, кому удастся совершить это, получит от меня сто полноценных российских рублей!
(Надо бы добавить, что сто рублей – это было ровно столько, сколько оставалось тогда в кармане у Егора.)
– А тот, кто за пять секунд все-таки не сумеет одной рукой превратить яйцо в лепешку, сам платит мне сотню!
После трех минут таких призывов к парню с авоськой выстроилась очередь из желающих «срубить сотнягу на халяву». Но… никому, совершенно никому это не удалось. Человек протягивал руку, на его ладонь клали яйцо, испытуемый тужился изо всех сил, черноволосый парень громко считал – и на счете «пять» пунцовый от смущения неудачник быстро отходил от Егора, облегченный ровно на одну сотню рублей.
– Погоди-ка! – перебила Ирочку тетя Мила, подскочив от изумления. – Не понимаю! Взрослый человек не может раздавить простого куриного яйца? Почему? Яйцо – с каким-то вделанным в него секретом, да, девочка?
– А вот и нет! – торжествующе выкрикнула Ирочка, она даже хлопнула в ладоши и заискрила еще влажными глазками. – Вот и нет! То есть секрет был, но он очень простой, природный, только о нем почти никто не знает! Дело в том, что… дело в том… – Ирочка наморщила лоб, как будто что-то вспоминая, и вдруг выпалила наизусть, явно повторяя слова Егора: – Все дело в физике! «Структура строения яйца такова, что при нажиме на него давление переносится не на скорлупу, а противоположную часть кисти». Если бы было иначе, то курица не смогла бы высиживать цыплят, она бы все свои яйца передавила! А вот если взять что-то плоское и треснуть по яйцу – оно разобьется в ту же секунду! Да! И за один день Егор заработал пятнадцать тысяч рублей, видали?! Сто пятьдесят дураков пытались раздавить одно несчастное яйцо! Я только тогда и узнала, что по физике и математике Егор лучше всех в своем классе учился! Он и еще один фокус придумал: в «Спортлото» играть… но только за чужой счет.
