— Вовсе не зря! — усмехнулась француженка. — Я добилась своего, значит, поступила правильно. Я же говорю — это всего лишь бизнес, ничего личного!
— А как вообще ты оказалась на острове?
— Меня подвез приятель. Правда, сам он по дороге скончался. Кажется, это был солнечный удар… в общем, хватит разговоров. Вопросы буду задавать я, вы на них будете только отвечать. Причем отвечать быстро и честно, иначе…
Вдруг Надя заметила какое-то движение за спиной француженки. Она скосила глаза и увидела, что на палубу вползает какое-то жуткое создание. Надин перехватила ее взгляд и криво усмехнулась:
— Старый трюк! С испугом смотришь на что-то за моей спиной, чтобы я отвернулась и дала тебе шанс? Не дождешься! Я не поддамся на такую дешевую уловку!
— А зря! — прогремел голос у нее за спиной, и на палубу взобрался Снеговик. Правда, узнать его было трудно: остатки обгорелой одежды висели на нем лохмотьями, половина лица была обожжена взрывом, другая половина ободрана осколком вертолета, левое плечо располосовано глубокими бороздами, белые волосы потемнели от копоти и слиплись от морской воды. В правой руке у него был десантный нож, и этот нож он бросил в Надин.
Француженка наконец заметила новую опасность и повернулась, направив на Снеговика дуло пистолета, но опоздала на долю секунды: тяжелый нож вонзился ей в шею. Кровь брызнула, Надин издала короткий мучительный стон и рухнула на палубу.
В ту же секунду Патрик метнулся к ней, чтобы завладеть пистолетом. Но Снеговик прыгнул на него и ударил вторым ножом, который успел вытащить из-за пояса. Снеговик метил в сердце, но Патрик сумел локтем отбить удар, и нож косо скользнул по его груди, оставив длинную кровавую борозду, и отлетел на палубу.
Мужчины сцепились в смертельной схватке. Они катались по палубе, нанося друг другу страшные удары. Ни один не смог завладеть пистолетом, и теперь все решали сила и выносливость. Патрик ударил Снеговика в челюсть, тот ответил ударом колена в живот. Силы противников были примерно равны, но рана на груди Патрика сильно кровоточила, и он начал сдавать.
Надя в волнении наблюдала за поединком, от исхода которого зависела ее собственная жизнь. Вдруг она вспомнила о негритянской духовой трубке. Достала ее, вытащила ядовитый шип, вложила его в трубку…
Мужчины перекатывались по палубе, то один, то другой оказывался сверху. Увидев широкую спину Снеговика в обожженной взрывом куртке, Надя дунула…
Сильное тело обмякло.
Патрик сбросил его с себя, поднялся, но тут же его ноги подкосились, и он опустился на палубу рядом с телом врага.
— Эта твоя духовая трубка — отличная вещь! — проговорил он слабеющим голосом. — Свяжи Снеговика, пока он не очухался… я сейчас немного не в форме…
— О нем можешь не беспокоиться, — заверила его Надя. — Он уже не очухается. На этот раз я использовала смертельный шип…
— Как? — Патрик попытался встать. — Зачем ты его убила? Я так долго гонялся за ним! Хотел его допросить…
— Ну, извини! Я все время путаю эти шипы, на этот раз ошиблась. Раздумывать было некогда, еще немного — и он убил бы тебя…
— Да, ты подоспела как раз вовремя! — Патрик смутился, вспомнив, что обязан девушке жизнью. — Черт с ним, умер так умер, такая уж у него рискованная профессия.
— Это верно, и хватит о нем. Он мне и при жизни надоел. А вот твое состояние меня беспокоит…
Надя нашла в рубке аптечку, сняла с Патрика рубашку, залила рану на груди перекисью водорода и наложила повязку. Кровь она кое-как остановила, но внешний вид раны ей не нравился, на жарком солнце она воспалилась. Патрик держался хорошо, но был очень бледен и застонал, когда Надя поливала рану перекисью.
— Тебе нужна помощь, — проговорила девушка озабоченно. — Моих познаний в медицине явно недостаточно.
— Нам надо как-то доплыть до побережья…
— До побережья? Но ты в таком состоянии, что вряд ли сможешь вести корабль!
— Я — нет… значит, придется тебе…
— Мне? — Надя побледнела. — Да я не имею ни малейшего представления, как это делать! Я весельной лодкой-то никогда в жизни не управляла!
— Если ты поможешь мне добраться до рубки и устроишь там так, чтобы я мог видеть приборы, я скажу тебе, что делать.
Надя кое-как дотащила Патрика до рубки и усадила его в шезлонг. Дальше она точно выполняла его указания и чудом сумела запустить машину, отвести корабль от острова и положить его на нужный курс. Через час она даже начала понимать такие слова, как «курс», «румб» и «зюйд-зюйд-вест».
— Возьми на четверть румба к зюйду! — скомандовал Патрик, когда корабль достаточно удалился от Орлиного острова.
— К зюйду? — спросила Надя. — Почему к зюйду? Нам же нужно как можно быстрее добраться до побережья, а берег, если верить карте — на норд-весте…
— Нам надо взять южнее! — настаивал Патрик. — Там, в ста пятидесяти милях отсюда, меня ждет подводная лодка.
— Подводная лодка? — удивленно переспросила Надя. — Да кто ты, черт возьми, такой?
— Ну, это долгий разговор… — замялся англичанин.
— А я никуда не спешу! Как раз сейчас у нас есть время!
— Ну, может, как-нибудь потом, в другой раз…
— Извини за прямоту, дорогой, но до этого другого раза ты можешь и не дожить, так что выкладывай все сейчас! В конце концов, я имею право знать, кому спасаю жизнь!
— Наверное, ты права… — согласился Патрик после недолгого раздумья. — Ну, в общем, смотрела фильмы про Джеймса Бонда?
— А как же, ни одного не пропустила!
— Ну, так вот, я в какой-то степени его коллега. Тоже работаю на британскую военно-морскую разведку и тоже, как и Бонд, офицер флота. Правда, по званию я пока младше его — капитан третьего ранга, но после этой операции меня, наверно, повысят… возможно, посмертно… — Патрик жалостно вздохнул.
— А при чем здесь военно-морская разведка, да еще и английская? Что ей понадобилось в такой дали от Англии?
— Она на то и военно-морская, что занимается всем, что связано с мореплаванием. В последние годы мореплаванию в Индийском океане наносят большой ущерб сомалийские пираты. Особенно опасны они станут, если кто-то будет координировать их действия, разрабатывать для них планы операций. И покойный Снеговик как раз претендовал на эту роль. Поэтому меня отправили к нему, чтобы выяснить его планы и намерения и, если удастся, помешать им.
— Ну, думаю, теперь он не опасен для английского флота.
На лице Патрика появилось вдруг странное выражение — смесь любопытства и жалости к самому себе.
— Слушай, если мои дела так плохи, я имею право на последнее желание…
— Ну, не нужно бить на жалость! — возразила девушка, оторвавшись от штурвала и поглядев на своего полуживого инструктора. — Ты не так уж плох и дотянешь до своих.
