Дверь была гостеприимно приоткрыта, сантиметров на десять-пятнадцать. Из квартиры доносилось бормотание телевизора, пахло хорошим одеколоном и еще жареным мясом. Не иначе Валерий Юрьевич готовился к приему гостей или гостьи, а она вот помешала.
Переживет, решила Дина и перешагнула через порог.
– Валерий Юрьевич! Вы где?
Тишина! Снова тишина в ответ, да что же это такое!
Дина, миновав просторную прихожую, облицованную искусственным камнем, обошла все комнаты по очереди. Заглянула в спальню, гостиную, кухню, кабинет. Даже про застекленный балкон не забыла. Ну, нет нигде ее начальника, хоть ты тресни! А он должен здесь находиться! Она же с ним только что говорила. С ним, а не с тенью его и не с автоответчиком! И гостей он точно ждал. В кухне стол накрыт на две персоны. А в сотейнике на плите – гора жареного мяса, она не поленилась, заглянула и туда.
– Куда вы подевались-то, Валерий Юрьевич? – жалобно заныла Дина и остановилась перед единственной дверью, куда постеснялась зайти.
Он мог быть в ванной, конечно, она ведь свалилась на его голову так внезапно. Переодеться, там, снять банный халат, натянуть брюки или шорты… Он мог зайти туда, чтобы побрызгать на себя одеколоном, неспроста же резкий запах парфюма ударил ей в нос из приоткрытой двери его квартиры.
Мог он все это сделать? Мог, конечно, ведь это логично. Мог, но не сделал почему-то. Вместо этого Валерий Юрьевич предпочел получить пулю в голову и валялся теперь в нелепой позе между умывальником и стиральной машиной.
– И вы… тоже? – ахнула Дина и на сей раз уже без всяких проволочек дунула вон из его квартиры.
Очнулась она в сквере возле своего дома, где фирма предоставляла ей хоть и тесную, но отдельную квартирку. Очнулась внезапно, будто проснулась только что. Сразу услышала множество звуков – чей-то смех, лай собаки, шуршание автомобильных шин по разогретому асфальту. Стук собственного сердца она тоже разобрала. Невзирая на пережитое потрясение, сердце ее стучало ровно и спокойно.
Как она очутилась возле своего дома? Каким образом проделала путь из района новостроек до дома, в котором жила, – она ничего не помнила. Очень отчетливо помнила положение мертвых тел, брызги крови на полу, на стенах, батарее и на стиральной машинке. Вкус собственного страха, вязкой горечью забивший весь ее организм, Дина помнила преотлично. А вот как добралась до дома – не помнила. И коробка! Коробка из сумки куда-то подевалась!
Дина для верности тщательно ощупала сумку, боясь заглядывать внутрь. Да нет, нету там коробки. Пудреница, кошелек, мобильный телефон, тюбик помады, связка ключей – все прощупывалось, а коробки не было.
– Чертовщина какая-то, – пробормотала Дина со вздохом, поднялась и медленно побрела к подъезду.
В квартире было душно и темно. Она торопилась утром и не отдернула шторы и форточку тоже не открыла. Она сбросила туфли, швырнула на пол сумку и, войдя в комнату, сразу направилась к окошку. Резкий взмах руки, и плотная портьерная ткань разлетелась в стороны. С грохотом открылась форточка, поток свежего воздуха освежил ее разгоряченное, потное лицо, прошелся за ушами, игриво шевельнув волосы. Дина зажмурилась.
Как бы она хотела, чтобы этот миг оказался мигом сегодняшнего утра, когда она только встала с постели, надавив на кнопку будильника. Подошла к окну и – да, раздвинула шторы и распахнула форточку! Потом пошла варить кофе и жарить омлет. А затем отправилась на работу, и там…
И там-то уж точно она избежала бы необходимости выполнить поручение Валерия Юрьевича! Нашла бы три сотни причин, чтобы увильнуть. Пусть бы он Ражеву туда послал, которая свистящим шепотом пыталась чем-то его шантажировать и вывела шефа из себя. Или Таньку свою пусть отправил бы. Почему он выбрал именно ее – Дину?
Этот вопрос был «хорошим», добротным, с него, видимо, все и начиналось. Вся страшная криминальная история Валерия Юрьевича. Он же не просто так послал именно ее? Нет, однозначно! Куда, казалось бы, проще отправить с поручением собственного водителя, так ведь? Тот за полчаса обернулся бы. Ну, или за час-полтора. Почему шеф послал ее, Дину? Да еще и отгул ей на завтра предоставил? Откуда такое великодушие? У него, бывало, отпуска законного не выпросить, а тут – отгул! У них на фирме вообще этого слова не знали. А тут оно прозвучало. Почему? Не потому ли, что он был уверен – Дина не вернется оттуда живой? Тогда почему же он и сам пострадал?
– Господи! Господи!!! Что делать-то?! – Она прижала голову к стеклу, сморщила нос и заревела.
Было страшно из-за видений этих мертвых тел в лужах крови. Еще ей было страшно оттого, что завтра в ее дверь могут постучаться сотрудники полиции и вывести ее отсюда под конвоем. Станут снимать с нее показания, а сказать-то ей и нечего почти. Ей не поверят и запрут в камере.
Но еще сильнее страшило Дину то, что тот гад, хладнокровно расстрелявший всех этих несчастных, кажется, видел ее! Почему-то Дина была в этом почти убеждена: на даче ведь шторка колыхалась, дверь железная гремела… И Валерий Юрьевич погиб в тот краткий период времени, когда она, переговорив с ним по домофону, начала подниматься на шестой этаж к его квартире. Это ведь пять, максимум семь минут. Ну, еще пару минут она потратила на то, чтобы достать пудреницу, взглянуть на себя в зеркальце и пудреницу обратно в сумку убрать. Десять минут – с натяжкой. Убийца опередил Дину на десять минут. Вошел в квартиру, а Валерий Юрьевич отпер, не опасаясь, – она же так рвалась к нему. Убил его и просто ушел верхними этажами и потом – через чердак. Сложностей никаких! Все рассчитано поминутно. Выстрелов она не слышала, либо пистолет у него был с глушителем, либо головы жертвам он раскроил чем-то тяжелым и опасным.
Почему он пощадил ее?
Дина отшатнулась от окна и пошла в кухню. В холодильнике стояла двухсотграммовая пачка сока, и она выпила все залпом. Пошарила взглядом по полкам – негусто у нее с продуктами. Но и то, что там было, следовало выбросить, раз она решила сбежать.
Да, да, она так решила! А что ей еще остается?! Пойти завтра на работу, изображать полнейшее неведение и подпрыгивать от каждого телефонного звонка? Такое поведение сразу бросится в глаза всем, кто с ней работает. Не выйти на службу, воспользовавшись отгулом? Тоже не дело. Начнут задавать ей вопросы – а с какой такой блажи Валерий Юрьевич тебе отгул дал? И когда успел, если он – мертвый? Придется рассказывать о его поручении, о коробке, о том, что она шла по пятам убийцы – буквально. Или это он шел по ее пятам? А что, чем не мысль? Подслушал ее разговор с начальником – и помчался за Диной следом, на ходу отстреливаясь…
Она слепила кривой бутерброд из ломтя хлеба и докторской колбасы. Забралась с ногами на маленький диванчик в углу у стола и принялась жевать без всякого аппетита. Потом вдруг помчалась в прихожую, достала из сумки телефон, нашла фамилию под нужной буквой и, не раздумывая, позвонила Ражевой.
Мария Ильинична как будто все это время ждала ее звонка, ответила мгновенно.
– Да, Диночка, слушаю тебя, – осторожно, вкрадчиво отозвалась Ражева. И тут же, не дождавшись от Дины ни слова, спросила вдруг: – Что-то случилось?
