Очевидно, куда больше везло нашему Ромео. Как-то раз я забыла на парте учебник по литературе и вернулась в класс после урока. Приоткрыв дверь, я поняла, что Марина Борисовна не одна.
– Обещай, что позво́нишь! – воодушевленно допытывался у нее Ромео.
– Правильно говорить «позвони́шь», – машинально поправила его Марина Борисовна.
– Извини, виноват, – засмущался Роман Эдуардович. – Хотя, знаешь, Марин, что хочу сказать. Вот была у меня тетка, простая как три рубля. Восьмилетку с трудом закончила, но всю жизнь строила из себя умную. Помню, придет в гости и давай меня учить, к словам придираться. Попробуй при ней скажи «дядька» – сразу поправит: «мужчина». И дальше в том же духе. Слова не скажи, все ей некультурным казалось. Зато дед у меня был благородных кровей, интеллигентный старикан и просто умница. Вот ему почему-то было абсолютно все равно, какими словами ты излагаешь мысли. Его как раз эти самые мысли прежде всего интересовали…
– Ром, ты прости, я не хотела тебя обидеть, – как всегда тихо сказала Марина Борисовна.
– Да я все понимаю, профессия! – весело ответил он. – Так ты позвони́шь?
Возникла пауза, а я все думала – войти в класс или оставить этот учебник в покое.
– Для тебя все это шуточки, – вздохнула наконец Марина Борисовна. – А я потеряла чувство юмора где-то около тридцати. Хватило комиков…
– Да что ты, Марин! Я же серьезно! – возмутился Ромео. – Да я хоть завтра женюсь, честное слово!..
Затем в классе послышалась какая-то возня и, кажется, даже вздохи. Тогда я твердо решила, что до завтрашнего дня с моим учебником ничего не случится…
И побежала домой, по дороге чуть не сбив с ног Филиппа. Он явно разыскивал именно меня.
– Алька! Алька! – кричал он. – Я выиграл у Глеба! Я в полуфинале, слышишь! Поздравляй!
Он просто светился счастьем: с таким запалом, чего доброго, он и Тимура с Денисом мог обойти. Чувства окрыляют людей, это факт. Но при этом я искренне была рада за Филиппа. Пожалуй, он заслужил этот выигрыш не меньше, чем кто-либо другой…
– Поздравляю! – от души сказала я.
* * *
В ту пятницу мы допоздна засиделись дома у Караваевой. Вовсю шли полуфинальные игры. И никто не терял надежду на победу, хоть в желаниях расходились довольно сильно. Денис продолжал встречаться с Ритой. Всем нам было понятно, что толковой стратегии их разлучения мы до сих пор не имеем.
– Нет, ребят, все это несерьезно! – нудела Жанна. – Я жажду мести. Я жажду крови!
Она состроила устрашающую гримасу, но все лишь расхохотались. Мы давным-давно привыкли к ее внешнему виду. Мне, например, временами она даже казалась миленькой. Например, когда забывала утром наложить усиленный макияж.
– Жанна права, – вздохнул Филипп. – У нас одни игры да разговоры. Ничего толкового!
– Это вы – злодейские умы, – пожал плечами Тимур. – А я что? Я ничего. Я к пакостям не склонен.
– Вы посмотрите на него! – зашипел Филипп. – Просто прЫнц! А мы тут так… грязь из-под ногтей…
Всем стало неловко.
– Ну зачем ты так? – Тимур нахмурился.
– Ладно, ребята, не ссорьтесь! – я попыталась спасти ситуацию. – Все верно, не тем у нас головы заняты!
И я посмотрела на каждого проникновенным взором. Ребята опустили глаза. Очевидно, что каждый из них думал не о мести, да и мои мысли были целиком и полностью заняты лишь Тимуром. Это приходилось признать. И тут я поняла, чем можно было вытеснить любовь к Рите из сердца Дениса – только другой любовью…
– Слушайте, есть идея! – провозгласила наконец я. – Устроим ловлю на живца!
На лицах ребят отразилось полнейшее непонимание.
– Ну смотрите. С Ритой все понятно. Тимур старается, чтобы заполучить ее обратно. Если выиграет соревнования, она вернется к нему. И, вероятно, этот шанс вполне реален. Вот с Денисом дело хуже. Его тоже надо как-то отвлекать, что ли? Ну, постараться, чтобы он заинтересовался какой-то другой девушкой. Может, анонимные любовные письма ему писать? Чтобы его мысли не были так уж поглощены Зябликовой. Мужчины, они падки на лесть – мякнут, как хлеб в молоке.
Тут Тимур с Филиппом хотели начать сопротивляться. Жанна захихикала, а в комнату вошла бабушка. Что примечательно – на руках.
Конечно, бабушкой эту даму назвать было сложно. Стройная и поджарая, обтянутая красным спортивным костюмом, она скорее походила на ведущую рубрики «Здоровье». Ловко встав на ноги, она радушно улыбнулась.
– Привет честной компании! – голос у нее оказался еще моложе, чем внешний вид. – Так вот кто налетает на мои продовольственные запасы!
Мы явно засмущались.
– Да ладно! Молодцы! Мне приятно, что есть для кого готовить. А то моего ангелочка попробуй заставь что-нибудь слопать без стоящей компании!
Мы с Тимуром и Филиппом весело переглянулись, еле сдерживая смешки, – ничего себе «ангелочек».
– Ба! – возмутилась Жанна.
– Скажите хоть, вкусно? – бабушка подмигнула.
– Да уж!..
– Еще бы!..
– Отпад!.. – наперебой загалдели мы.
– Ну, раз «отпад», то я удовлетворена, – бабушка открыла холодильник и достала несколько яиц. – А теперь линяйте в комнату Жанны. Меня плита зовет. И через часок выползайте на чай с шарлоткой. Но если кто-то из вас хочет научиться готовить яблочный пирог или ходить на руках, может остаться…
Мы начали что-то бурчать: мол, не сегодня, но потом – обязательно! И отползли в коридор.
Комната Жанны повергла нас в новый шок. Обои в нежных васильках, кровать с балдахином и расшитыми узорами подушечками. Покрывало с кистями. Прикроватная тумба с ночником. Уютное кресло с деревянными подлокотниками и пуфик для ног. Этажерка с книгами и всякими безделушками. Персиковые занавески подхвачены тесьмой. На подоконнике фиалки. Трюмо под старину с зеркалом в резной раме и множеством маленьких ящичков. Невысокий платяной шкаф с похожими на игрушечные ключиками. Удивляло лишь то, что вокруг мебели не были натянуты веревочные ограждения, как в музеях. Ну точь-в-точь комнатка юной принцессы.
– А где ты делаешь уроки? – нашелся первым Филипп, не увидев письменного стола.
– У папы в кабинете, – отмахнулась Жанна. – Все равно он давно пустует.
Тимур так и стоял, привалившись к дверному косяку, и ошалевшим взглядом осматривал Жанкины владения, вид которых никак не вязался с хозяйкой. Я тем временем осторожно прошлась по комнате, разглядывая всякие мелочи, которые стояли на трюмо, и всматриваясь в семейные фотографии на этажерке. Там были родители Жанны. Отец – крупный мужчина с серьезным строгим лицом, а мама – очень симпатичная блондинка со вздернутым носиком. Трудно было сказать, на кого из них Жанна больше непохожа. И тут я увидела снимок очень хорошенького малыша. Вокруг его миленького личика вились льняные кудряшки, а улыбка была такая задорная и открытая, что, смотря на нее, самой хотелось улыбаться.
