Мое писательское самолюбие было несколько задето фантазией
Кубату. Я, конечно, отдавал должное новомодным сочинениям, вроде недавно
вышедшей «Машины времени» молодого писателя Герберта Уэлса. Но построить на
этой забавной гипотезе такую чудовищную ложь... Иронически улыбнувшись, я
покачал головой. Лестрейд стонущим голосом хихикнул и жестом попросил
Мак-Смоллета сменить ему повязку. Лишь Холмс сохранял серьезный вид. О, мой
гениальный друг умел притворяться!
— И чем же вы можете доказать столь удивительную
историю? — поинтересовался он. — Не сомневаюсь, что если вы убедите
нас в своей искренности, добрейший инспектор Лестрейд отпустит вас в двадцать
пятый век... ну и меня с Ватсоном туда же, помогать вашим розыскам.
— В двадцать пятый век? Отпущу, отпущу, — просипел
Лестрейд. — Докажите только... шпионы...
— Докажем, — не выказывая растерянности, заявил
Кубату. — Сейчас, только штаны натяну...
Через минуту троица была уже одета. Лестрейд зорко
поглядывал на нее, побитые полицейские насторожились, да и мне закралась в
голову мысль: может, вся ложь имела единственной целью расслабить нас?
— Итак, — профессорским голосом сказал
Кубату, — наша машина времени осталась в двадцать пятом веке. Чтобы
вернуться туда мы все должны зайти в этот шкаф...
— Куда, куда? — заволновался Лестрейд. Подскочил к
огромному платяному шкафу, открыл дверки. Шкаф оказался совершенно пустым, лишь
на полке лежала пара грязных носков, которые Мак-Смоллет поспешил стыдливо
спрятать в карман юбки. Лестрейд на всякий случай заглянул под шкаф, подвигал
его, убеждаясь, что никакого потайного хода нет, и картинно взмахнул рукой:
— Прошу!
Кубату держался великолепно. Ни единым жестом он не дал
понять, что его игра проиграна. Галантно уступил Холмсу право первым войти в
шкаф, потом предложил мне последовать примеру друга.
Я решил продолжать игру до конца и зашел в шкаф. Следом
втиснулись Кубату, Мак-Смоллет и Иванду. Честно говоря, в шкафу, хоть он и
отличался большими размерами, стало тесновато. Кубату торжественно прикрыл
дверцу и наступила тишина.
— Что теперь? — спросил Холмс. — Вам надо
дернуть за рычаг, или произнести заклинание?
— Зачем же? — гордо спросил Кубату. — Мы уже
приехали. Открывай дверцу, Смол... Мак-Смоллет!
— Не могу, руки заняты, — сдавленно ответил
Мак-Смоллет. — Я Иванду держу.
— Герой, — согласился Кубату и толкнул дверцу —
судя по звуку — ногой.
Я первым выглянул из шкафа, готовясь иронически улыбнуться
Лестрейду. Но Лестрейда снаружи не было. Не было и полицейских.
Честно говоря, даже гостиницы «Бодливый бык» снаружи не
было. Глазам моим предстал огромный зал, уставленный длинными рядами книжных
шкафов. Я оглянулся, проверяя, рядом ли Холмс, и плавно опустился ему на руки.
— Что-то вы стали частенько падать в обморок, — с
сочувствием сказал Холмс, обмахивая меня какой-то книжкой.
— У меня последствия афганского ранения, — нашелся
я. — Где мы?
Холмс вздохнул.
— Как ни трудно мне это признать — но, видимо, в
двадцать пятом веке. Оглядитесь, Ватсон.
Я встал и последовал его совету. Помещение, где мы
оказались, было, судя по всему, большой библиотекой. При виде множества книжных
шкафов я испытал некоторую радость — потомки наши были образованными и
светскими людьми. За спиной у меня стоял здоровенный шкаф, из которого мы, судя
по всему, и вылезли. Шкаф был слегка поломан — он стоял на трех ножках, вместо
четвертой была небрежно подложена толстая книга. Я поморщился. Все-таки
истинная культура до двадцать пятого века не дожила.
Библиотека располагалась в большом сводчатом зале,
напомнившем мне средневековые замки. В окнах виднелся чудесный сельский пейзаж
— ивы, березки... пальмы, бамбуковая рощица. Я потер глаза, но смешение
растительности осталось.
— Где мы? — вопросил я.
— В Африке, — отозвался подошедший сзади
Кубату. — Африка, двадцать пятый век. Вам нравится?
— Ничего, — вынужден был признать я. —
Удивительно. Вы не лгали... Простите мои сомнения, сэр.
Кубату расцвел в улыбке.
— А по воздуху вы летаете?
— Еще как!
— А электричество нашло самое широкое применение в
быту?
— Широчайшее! Правда, здесь, на острове Мадагаскар, оно
не в чести. Здесь сохраняется патриархальный, я бы даже сказал, отсталый образ
жизни. Зато тут в ходу магия.
— Я был прав, — оживился Холмс. — Развитие
науки не мешает развитию спиритизма!
— Иногда даже способствует, — с неожиданно кислым
видом согласился Кубату. — Что ж, господа, перекусим — и за работу?
Мы кивнули и прошли вслед за Кубату в еще более роскошный,
хотя и мрачноватый зал. Там уже суетились Мак-Смоллет и Иванду, сервируя
необъятных размеров стол. Меню отличалось некоторой странностью: нам подали
соленое свиное сало и соленые же огурцы, свежее молоко и спелые бананы, вареное
мясо с горохом. Я не сразу рискнул приступить к такому взрывоопасному обеду, но
Холмс шепнул мне: «Ватсон, мы в гостях у потомков, соблюдайте их обычаи!»
И мы соблюли.
После обеда, когда Иванду подал десерт — зеленые бананы,
манго, и восхитительную настойку на кокосовом молоке, мы закурили трубки и
вернулись в библиотеку — для беседы.
— Я понимаю, — расхаживая вдоль книжных шкафов,
заявил Кубату, — как вам хочется узнать о мире двадцать пятого века, о
чудесных переменах в науке и культуре, обществе и искусстве. Увы, я пока не
могу многое вам рассказать. Замечу лишь, что все народы Земли ныне объединились
в единое государство, культура невиданно расцвела, а преступления очень редки.
Поэтому мы и были вынуждены потревожить вас, Холмс, и вашего неизменного
помощника — доктора Ватсона. Да. А электричество, Ватсон, нашло у нас самое
широкое применение!
— И зачем же мы понадобились? — поинтересовался
Холмс. — Как я понимаю, сказку о пропавших детях можно отложить в сторону.
Речь идет о чем-то неизмеримо более важном...
Кубату всплеснул руками:
— Что вы, что вы! Речь именно о детях! И я почти не
лгал вам — двух мальчиков, чьи родители — археологи, похитил жуткий злодей, маг
и волшебник, обитавший прежде в этом замке!
Холмс сконфуженно потер переносицу.
— Да, и моя дедукция дает сбои... Но как я могу вам
помочь, ведь я не знаю вашего мира, языка, обычаев...
Кубату вздохнул:
